- Такое ощущение, что ты хорошо знаешь мир, либо просто очень наивный и честный...
- Опять ты начинаешь умничать, - беззлобно бросил я другу.
- Ты в праве называть это как угодно!
Мы дружно рассмеялись. Гарри подлил мне ещё коньяка и мы выпили. Я поднялся с уютного мягкого кресла и подошёл к крупному стенду на стене, на котором красуются чёрно-белые фотографии с финалов самых разных турниров. Спортсмены застыли в нелепых позах, кто-то скорчил на лице жуткую гримасу колоссального напряжения...
Искусство спортивной фотографии мне довольно непонятно: неэстетично, непривлекательно... Всю прелесть снимков понимаешь только когда узнаёшь смысл запечатлённого. Вроде сборища некрасивых спортсменов, застывших в глупых позах, ан нет - финал чемпионата по водному поло!
Я опять рассуждаю о том, чего не понимаю...
- Мне очень интересно, что сказал мистер Арлес, когда прочитал твою статью, - Гарри не желал менять тему.
Я был не против:
- Он сказал, что тема выбрана удачно, мол, она актуальная, свежая, животрепещущая. Ну, и ещё хвалил за обилие материала.
- Да, ты, пожалуй, написал про этого психопата больше, чем все прочие газеты вместе взятые на протяжении месяца! И как тебе это удалось?
- В первый раз - случайно, - как и в случае с детективом Зиммером, приходилось немного искажать реальные события, - Потом уже начал бродить по Данкелбургу с конкретной целью застать раньше всех очередную находку...
- Как гуманно... - шутливо укорил Гарри.
- Иначе читатели не узнали бы о маньяке, а я не получил бы средств к существованию! Журналистом, хорошим журналистом можно стать только будучи неисправимым циником.
- Но ты вовсе не циник!
- Значит, я не стану хорошим журналистом! - поддерживая атмосферу расслабленного общения, сыронизировал я.
Мой друг Гарри зашёлся заливистым смехом. Пусть он всё время старается вести себя и выглядеть, как настоящий интеллектуал и аристократ, но ржёт Нельсон, как пьяный конюх из провинции!
Как он постоянно говорит: живыми нас делают недостатки.
- Не откажешься от стаканчика? - Гарри предложил ещё пригубить дорогого напитка.
- Конечно! За что выпьем?
Мой друг поднял стакан и прикусил нижнюю губу, задумавшись. Его живые подвижные глаза описали круг в воздухе и сфокусировались на мне:
- За творцов!
Тёмная жидкость потекла по горлу. Приятный вкус ласкает язык, а жар и запах хлынули вверх, к лицу и носу. Нестерпимое жжение подступило к глазам и щекам. Работа мозга притупилась.
Думаю, с меня хватить лакать на халяву дорогое пойло друга.
- А куда теперь метишь? - продолжил Нельсон, требовательно взглянув на меня, - Думается, в штаб?
Я тут же опроверг версию товарища покачиванием головы:
- Вовсе нет. Я бы гораздо больше был рад иному: хочу, чтобы очередная моя статья попала на первую полосу!
- Эй, Курт! Ну ты скажешь тоже! А я считал тебя скромным!
- А разве я хочу чего неосуществимого?
- Скорее, сложного... - Гарри повертел в пальцах пустой стаканчик.
- Да ты погляди на последний выпуск! - на журнальном столике лежал свежий номер 'Еженедельно актуально'. Я перелистал страницы, - Вот! Моя статья - новость номер два, сразу после рассказа о церемонии открытия новой мэрии Генрихом Гауссом! Не случись тогда падения вертолёта, материал об убийстве украшал бы первую полосу! Я способен попасть на первую страницу...
- Возможно... А возможно, очень скоро интерес к маньяку пропадёт совсем... Пока все в Данкелбурге читают о Решете взахлёб, ты будешь на коне. Если не потеряешь хватку. Потом придётся поднимать другие темы...
- Считаешь, что я не справлюсь? - с обиженными нотками переспросил я.
- Про Решето тебе писать интересно, потому и статьи получаются отличными. Чтобы так же здорово преподносить читателю любую тему, нужен уже опыт и мастерство. Согласись, их тебе пока ещё не хватает...
Да, спорить сложно, опыта у меня ещё очень мало.
- Хочешь совет? - менторским голосом спросил Гарри.
- Давай, - я безразлично пожал плечами.
- Не зацикливайся ты на этом психе. Да, у тебя это получается, но... ты же творец, а творцу нельзя топтаться на месте!
После этих слов всё то важное и серьёзное, что я делал последние десять дней, стало казаться мне довольно глупым, ненужным и несерьёзным. Секундами ранее я считал, что сделал за эти дни что-то великое, а сейчас мне это кажется фикцией.
Значит ли это, что я изначально допустил ошибку? Значит ли это, что я должен был просто сдать Гордона Вульфа властям, а не экспериментировать с его зверствами?
Но тут Гарри подмигнул мне - думать, естественно, я в данной ситуации должен сам.
Сейчас...
Всё ещё понедельник, где-то в районе полуночи, но ещё понедельник. Я, как глупый зверёк, крадусь за грозным хищником. Холодный воздух ночи обжигает лицо, мешает восстановить дыхание, не позволяет унять расшатавшиеся нервы...
Я бреду по тёмной улице, лишь примерно зная, куда пошёл Гордон. Пока я выплёскивал из желудка съеденное днём, пока заставлял ноги слушать мозг, маньяк бесшумно растворился в чернильных переулках Данкелбурга, оставив меня, как крысу в лабиринте, слепо тыкаться по сторонам.
При этом нужно двигаться как можно тише. Этот лабиринт не с сыром и не с выходом - по его запутанным коридорам бродит минотавр...
Крадучись, я побрёл по улице. Заглянул в первый переулок - пусто. Прошёл ещё десяток метров, заглянул во второй - Решето стоит там. Бесшумный, неподвижный, почти что неживой... невысокий нескладный мужчина кажется мне чудовищно-жутким колоссом!
Я сглотнул громадный, как спелый арбуз, ком в горле, который чуть не разорвал мне глотку... Никогда ещё не было так страшно, поскольку никогда ещё я не был так близок к обнаружению.
Сейчас пришлось выглядывать самым краем глаза, самым краешком. Решето, как мне показалось, взял след, но сейчас вновь застыл в ожидании...
Прислушивается! Даже не могу представить, что слышит этот сумасшедший: как скребутся мыши? Свистит ветер в мелких щелях? Как сморкается человек этаже на шестом?
Его слух - оружие пострашнее ножа. Только чудо не даёт ему расслышать мои шаги за спиной. Уже четвёртую ночь это чудо опекает меня...
После инцидента с чиханием, спровоцированным пыльцой седых фиалок, инстинкт самосохранения усилил влияние на моё сознание до максимума. Я почувствовал это по истеричному биению сердца. Напряжение растёт.
Тут ещё и Гордон слишком долго стоит на месте без движения! Слишком долго, причём совсем не под своим любимым светом фонаря. Медведи, львы... к чёрту их - кровожадный маньяк-садист Гордон Вульф по прозвищу Решето - вот самый непредсказуемый хищник на свете!
