«Может быть, пристрелить ее здесь?» – подумалось ему.
Улица была пустынной. Только когда они проходили через сад, Альберту на короткий миг почудились среди кустов очертания нескольких фигур.
– Где твои ребята? – спросил он.
– Стерегут мой велосипед на старом кладбище. Знаешь, где это?
Он спросил:
– Поедешь прямо к Роките?
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Я хочу, чтобы ты передала Роките: пусть он захватит с собой съестных припасов по крайней мере дня на три. Так приказал Желязный.
– Хорошо. Я скажу ему. Однако в этом нет никакого смысла, потому что ни один из наших ребят туда не поедет.
Около белого забора, опоясывающего какой-то старый дом с пристройкой, Анастазия сказала:
– Дальше меня провожать не следует.
– Я пройду еще немного, – проговорил он неуверенно.
Они продолжали идти в полном молчании и поэтому услышали шум машины задолго до того, как она выехала из боковой улочки. Машина миновала их не особенно быстро – маленький пузатый «газик» с надстроенным верхом.
Когда красные огоньки скрылись за поворотом, Альберт замедлил шаг. Теперь наступила самая удобная минута для того, чтобы обезвредить Анастазию: пустынная, мрачная улица, разрушенные ограды и руины домов – остатки бывшего гетто.
– Подожди меня, – остановила его Анастазия. – Здесь рядом старое кладбище. Там в кустах у меня припрятан велосипед.
Не дожидаясь ответа, она юркнула в дыру, видневшуюся в ограде, и пропала во мраке. Возвратилась уже по улочке, ведя рядом дамский велосипед.
– Сначала мне надо съездить в монастырь, закопать оружие, – сообщила она. – Завтра днем я отправлюсь в лесничество Грабы. Передам Роките приказ Желязного. Но знай, что я буду отговаривать его от этой поездки. Я честна по отношению к тебе иоткровенно предупреждаю тебя.
– Поступай как хочешь, – отозвался Альберт.
– Ты приедешь в Грабы? – спросила она.
– Да.
– Увидишь, какая там красота. Густой лес, и вдруг перед тобою открывается прекрасная поляна, а на поляне белый, напоминающий усадьбу дом лесника. Ты хам, и подобные вещи на тебя, вероятно, не производят впечатления. Однако я тебе признаюсь, что если и есть на свете такое место, где ты можешь от меня чего-то добиться, так это именно там. Только сначала тебе придется назвать свое настоящее имя.
– Хорошо, – кивнул он. Он знал, что им уже не суждено встретиться в доме лесника. Знал и то, что они вообще больше никогда не увидятся.
– Держись, – сказала Анастазия, протягивая ему руку.
По улице навстречу им шли двое. «Это наверняка ее охрана», – подумал Альберт.
Анастазия вскочила на седло, ногой оттолкнулась от земли и помчалась прямо на идущих. Они расступились, пропуская ее, так как она ехала прямо по тротуару, как принято в небольших городах.
Альберт повернулся и пошел обратно к дому Рачинской. Когда он переходил через улицу, его чуть было не сбил тот самый «газик», который минуту назад обогнал их. Из кабины выскочил Яруга.
– Уехала? – спросил он. – Я уж думал, что ты от нее не отвяжешься.
– Вы ее не догоните, – сказал Альберт.
– Э-э, чепуха. Мои парни тоже на велосипедах. Они не пустят ее дальше того креста, что за городом.
– У нее охрана. Я заметил каких-то двух типов…
– Двух? Пешком? Это мои ребята, – успокоился Яруга.
– Живьем вам ее не взять.
– Увидишь. А ты? – спросил Яруга.
– Я? – удивился Альберт. – Ведь ты же знаешь…
– К вечеру все будет кончено. Держись! – воскликнул тот и, взобравшись в машину, умчался.
Альберт взглянул на часы инаправился прямо к казармам. Вдруг ему показалось, что откуда-то из ночной глубины, из тишины и мрака до него донесся отзвук далеких выстрелов.
…В четыре часа утра Альберт вывел машину из ворот казармы. Громадный ГАЗ с брезентовым верхом покатил по неровным улицам городка, миновал мост на реке и оказался на асфальтированном шоссе. Альберт ехал медленно, с наслаждением вдыхая воздух, наполнявший кабину, – запах кожаной спинки, бензина и машинного масла. Рассвет занимался в молочном тумане, блестящая полоса шоссе казалась металлической лентой, которая навертывается на колеса автомашины. Потом Альберт свернул на дорогу, покрытую гравием. По сторонам потянулись леса. Он еще сбавил скорость и, опустив бортовые стекла, подставил лицо и волосы порывам свежего ветра.
Альберт даже самому себе не смел признаться в том, что с каждым новым километром в нем нарастает странное чувство. Словно петля, накинутая на шею, все сильнее сдавливает ему горло. Это был страх. Чем меньшее расстояние отделяло его от дома лесника, тем драгоценнее казалась ему каждая прожитая секунда. Может быть, это последние минуты в его жизни?…
Из-за леса показался огромный диск солнца. По краям красный, в центре раскаленный добела. Все предвещало жаркий, безоблачный день. Суждено ли ему дожить до полудня, увидеть солнце, склоняющееся к горизонту?
В большой деревне с костелом о двух башнях в неороманском стиле он свернул с широкого тракта на песчаную проселочную дорогу. Миновал неглубокий ручей, обогнул дюны, заросли вереска и оказался в маленьком, прилепившемся к лесу селении. Высокие массивные сосны здесь вплотную подступали к самым амбарам и сеновалам. Село насчитывало всего лишь несколько дворов, дальше дорога потянулась по высокой насыпи, проложенной через топи, которые поросли ольхой. Неожиданно рельеф местности резко изменился – начался подъем. Альберта остановил пост Рокиты. Двое солдат, вооруженных автоматами, проводили его под навес с кормушками для косуль, где был полевой телефон, связанный с домом лесника, находившимся в полукилометре отсюда.
«К вечеру все будет кончено», – мысленно повторил Альберт.
Рокита отдал по телефону приказ – пропустить машину. Часовой с поста вскочил на подножку ГАЗа и сопровождал Альберта вплоть до небольшой поляны, где виднелся длинный белый дом, напоминавший старопольские усадьбы. На крыльце его ожидал Рокита.
Рокита напоминал деревенского лавочника, напялившего военный мундир. Он говорил о себе, что у него фигура Наполеона. Ходил Рокита прямо, выпятив живот и по-бонапартовски заложив руку за борт. У него было плотное, налитое кровью лицо. Офицерскую фуражку довоенного образца он низко надвигал на глаза. Туго застегнутый ворот мундира врезался в затылок. Голову Рокита держал высоко, узкие губы всегда были поджаты.
– Прошу поторопиться. Самое позднее к десяти утра мы должны быть под Варшавой, – напомнил Альберт.
– Эй, вы там! Пошевеливайтесь! – окриком подхлестнул он своих людей, которые выносили из дома ящики с патронами, оружие и укладывали все это в просторном кузове ГАЗа. Оружие содержалось в безукоризненном состоянии и оказалось самых последних выпусков. Рокита пытался поймать в глазах Альберта хотя бы тень восхищения. Люди Рокиты были в новом польском обмундировании: как раз недавно бандитам удалось разграбить состав с продовольствием и одеждой, предназначавшимися для армейских частей. Лишь очень немногие были в английских френчах.
