Миссис Бланкеншип высунулась в окно и поманила Дульси:
— Кис-кис! Бедная кисонька.
Она протянула руку, словно ожидала, что Дульси тут же примчится к ней. На миссис Бланкеншип был цветастый халат, седые волосы прихвачены плотной старомодной сеточкой.
Дульси выползла из своего укрытия и посмотрела вверх.
— Не бойся, иди сюда, кисонька. Бедная малышка!
Дульси жалостно мяукнула слабым дрожащим голоском.
— Бедняжечка. Иди сюда, киса. Тебе плохо? Этот вредный кот поранил тебя?
«Так, — подумал Джо, — по крайней мере бабка знает, как отличить кота от кошки: по широким плечам и толстой шее. Не обязательно видеть интимные летали, чтобы понять: перед тобой настоящий самец».
Он продолжал наблюдать за Дульси. Она медленно проковыляла через лужайку, застенчиво и осторожно подошла к окну. Она тоже не обделена актерским талантом, и вдвоём вполне потянули бы на Скарлетт и Ретта.
— Бедненькая, или сюда, к мамуле. Сумеешь запрыгнуть? Тебе очень больно, или ты все-таки сможешь забраться сюда? — старушка постучала пальцем по подоконнику.
Но Дульси легла на травку с робким и страдальческим видом. Повернувшись на спинку, она округлила глаза, придав им невыносимо тоскующее выражение, и сложила персиковые лапы на похудевшем от голода животике.
Сработало. Миссис Бланкеншип ещё больше высунулась из окна, прижавшись объёмистой грудью к подоконнику. Её тело под цветным халатом было круглым и мягким, а сам халат, мятый и поблекший от многочисленных стирок, висел мешком. У неё были тускло-карие глаза, а волосы не седые, а цвета старой, высохшей на солнце травы.
— Бедная малюточка. Ужасный кот напал! Иди сюда, лапочка, иди, милая. Я о тебе позабочусь.
Дульси всё ещё стеснялась и побаивалась.
— Я не могу к тебе спуститься, дорогая, меня Фрэнсис увидит, и её просто удар хватит. — Лицо старушки сердито и обиженно сморщилось. — Она не любит животных, она вообще толком никого не любит. Давай, киса, придётся тебе забраться сюда, на подоконник, если только ты можешь прыгать. О господи…
Дульси еще чуть-чуть попритворялась, размышляя о Фрэнсис и прикидывая: не лучше ли унести отсюда ноги, пока ещё есть такая возможность. Но всё-таки она встала и, прихрамывая, подошла к окну.
— Давай, малышка. Иди ко мне, лапуля, я тебя не обижу. Дульси постояла, глядя вверх, затем, собравшись с силами и духом, взлетела на подоконник и оказалась нос к носу с приветливой старушкой.
— Не бойся, кисонька, иди ко мне, я тебя осмотрю. Этот кот тебя не покалечил?
Морщины миссис Блашкеншип покрывал толстый слой пудры. Некогда карие глаза поблекли. У неё были пушок на лице и волоски в ушах.
Стоя на середине подоконника. Дульси позволила старушке погладить себя. Руки миссис Блакеншип были очень пухлым, очень морщинистыми, с толстыми темными венами, похожими на маленьких шустрых садовых змеек. Однако они были на удивление сильными.
И женщина знала, как гладить кошку. Она нежно почесала Дульси за ушками, затем протянула пальцы, чтобы Дульси могла потереться о них усами. Потом старушка легонько помассировала кошкину спинку; её сильные руки теребили шкуру как раз в нужных местах. После этого Дульси перестала стесняться, громко замурлыкала и спустилась с подоконника на туалетный столик, аккуратно ступая, чтобы не повредить уйму китайских фарфоровых зверюшек, фотографии в рамочках, пузырьки с лекарствами и полупустой стакан с соком. Она с трудом находила место, чтобы поставить лапу. Дульси надеялась, что все делает правильно. Надеялась, что старушка не окажется вдруг какой-нибудь серийной убийцей кошек.
Столик протирали от пыли, ничего не переставляя, так что вокруг каждой китайской собачки и бутылочки с каплями был виден толстый ободок грязи. Душная и слишком жаркая комната пропахла мазью от кашля. Миссис Бланкеншип не стала закрывать окно. Пожилая дама, казалось, понимала, что кошке нужно оставить путь для отступления, тогда она будет чувствовать себя смелее в незнакомом доме. Дульси улыбнулась, одарила старушку ослепительным зеленым взглядом и новым раскатом громкого мурлыканья.
— Вот так, кисонька, иди сюда, милая, — старушка похлопала по коленке. Когда Дульси добралась по столику до предложенных пухлых коленок, круглое сморщенное лицо миссис Бланкеншип расплылось в довольной улыбке. — Этот старый кот побил тебя? Дай-ка я посмотрю, киса. Дай мне взглянуть.
Пока старушка проводила осмотр, Дульси лежала расслабленно и покорно. Пальцы миссис Бланкеншип внимательно ощупывали кошачье тело в поисках ран, нанесенных котом. Она бубнила себе под нос что-то бессмысленное и успокаивающее – слова, которые, возможно, использовала когда-то для других кошек.
— Я не вижу ни одной царапины, киса. Никаких кровавых следов. — Старушка выглядела такой удивленной что, когда она дотронулась до плеча Дульси, кошка непроизвольно дернулась.
Миссис Бланкеншип осмотрела плечо Дульси и заявила:
— Нет никакой крови; может быть, синяк или два. И вообще ты прекрасно выглядишь, киска. Думаю, ты просто испугалась.
Старушка откинулась назад, устраиваясь поудобнее. Дульси продолжала лежать, свернувшись у неё на коленях и стараясь случайно не выпустить когти. Миссис Бланкеншип гладила её и подрёмывала; просыпалась, бубнила что-то себе под нос, затем снова погружалась в дремоту. Казалось, она очень довольна присутствием кошки у неё на коленях.
Но через некоторое время, прижатая к круглому животу миссис Бланкеншип, Дульси начала задыхаться. В комнате было невыносимо жарко, а запах мази вызывал у неё тошноту. Возможно, ей стояло отправить на это задание Джо.
Правда, нельзя сказать, чтобы он особенно рвался сюда. Нежное воркование и мирную дремоту миссис Бланкеншип внезапно прервала молодая темноволосая женщина, которая вошла в комнату, неся аккуратно сложенную стопку чистых простыней и полотенец.
Она остановилась посередине комнаты, уставилась на Дульси, затем на открытое окно,
— Мама, только не кошка! Что она тут делает?
— Она ранена, Фрэнсис. И голодна. Иди и принеси ей что-нибудь поесть.
— Мама, это бродяжка. Зачем было тащить бродячую кошку в дом? На ней наверняка полно блох. У неё может быть бешенство, глисты, что угодно. Зачем вы пустили её сюда?
— А куда ещё мне было деть раненую и голодную кошку, как не сюда? Бедняжке нужно поесть. Давай-ка принеси тот кусок мяса, что остался со вчерашнего вечера.
— Она не выглядит умирающей от голода. Больше напоминает настырную попрошайку.
Дульси приподняла мягкую лапку, одарила Фрэнсис невинной улыбкой и притворно-застенчивым взглядом зелёных глаз. Женщина посмотрела на неё в ответ, не меняя выражения лица.
