Утром, дождавшись, когда солдатики покормят собак, в том числе и Демона, я подкрепился банкой «Завтрака туриста» с парой кусков хлеба, выпил кружку растворимого кофе производства Ленинградского пищевого комбината, которое по своей крепости, не уступало зерновому кофе будущего, и в хорошем настроении, под стать солнечной погоде, выкатился на своем мотоцикле в сторону гор. Горы я очень люблю. Впервые приехав в Горный Алтай, я не мог оторваться от бесконечных вершин, тянущихся с юга, острых, как зубы дракона. А здесь, в Восточной Сибири, вершины Западных Саян поражали своей мощью и суровой красотой.
Я неторопливо ехал по проселку, идущему параллельно республиканскому шоссе, почти пустому по причине раннего утра выходного дня. Мотоцикл подпрыгивал на неровностях проселка, Демон, иногда отставая, знакомился с представителями местной фауны. В бесконечном, почти белом от яркого солнца, небе парило несколько коршунов. Проехав какое-то время я увидел знакомое ответвление от трассы и свернул туда. Если я не ошибаюсь, то эта, теряющаяся в траве, колея, вела в сторону пастбища деда-орденоносца, который звал меня на охоту и обещал дать ружье и патронов. Ехать оставалось минут двадцать.
Глава 16
Глава шестнадцатая. Мясо и шерсть.
Юрту я увидел издалека. Но место становище выглядело как место авиакатастрофы. Сама юрта была цела, если не считать вывернутая наружу и висящую на одном гвозде дверь. Вокруг юрты, как свидетельство беды, валялись лакированные ящички и сундуки, разбросанные вещи и посуда. Метрах в пятидесяти от юрты грязным комком лежала мертвая собака, над которой уже вились мухи. Вокруг распахнутой пасти натекла слюна с кровавыми разводами, карие глаза смотрели в бесконечность. На пороге юрты лежал человек, я видел только подошвы резиновых сапог. Неоседланная лошадь, стоявшая возле юрты, при моем приближении, нервно оглядываясь, отбежала в поле метров на сто.
Я осторожно, со стороны стены подошел к входу в жилище. Демон обнюхал лежащего человека и вопросительно уставился на меня, недоуменно помахивая хвостом. На пороге, лицом вниз, лежал ветеран –орденоносец, Алдын — Херел, уважаемый человек. Почему-то казалось, что он жив. Я осторожно нагнулся и дотронулся кончиками пальцев до участка смуглой кожи на шее, выглядывающей между воротом старой куртки из плащевой ткани и седыми, коротко стриженными волосами головы. Кожа была теплой. Я перешагнул тело и ухватившись за воротник, перетащил старика через порог и перевернул его. Под курткой была одета старая майка-алкоголичка с темно-бордовым, засохшим пятном на левом боку. Под майку была засунута какая-то тряпка, сложенная в несколько раз. Наверное, Алдын-Херел останавливал кровь этой материей. От моих манипуляций человек застонал и забормотал что-то, еле шевеля потрескавшимися губами. Рядом, на боку лежал алюминиевый бидон, в котором плескались остатки воды. Я нашел пиалу, дал раненому напиться, после чего мужчина открыл глаза.
— А, этот ты. Наших позови, на русском говорить тяжело…
— Нету никого, я случайно мимо ехал….
— Плохо совсем… Ты на «УАЗике»?
— Нет, на мотоцикле.
-Совсем плохо. Русский, догони их, они недалеко ушли…
— Кого их?
— Монголы приходили, всех овец угнали… Собак убили, вещи, деньги, все забрали….
— Вам в больницу надо. На мотоцикле удержитесь?
— Нет, не удержусь. Там лошадь бегает?
— Да, бегает какая-то.
— Это Калдар, моя любимая, не дался чужим. Помоги мне на улицу выйти, я на лошадь сяду.
— Если встанете, рана может открыться. Аптечка у вас есть?
— Была, наверное, эти забрали. Помоги встать, и на лошадь посади.
Я не осмелился поднимать старика, положил его на правый бок т так, боком, выволок за шиворот на улицу. Затем положил его возле юрты, положив под голову, валявшуюся рядом какую-то подушку. Дед, отдышавшись, и попив еще раз воды, стал подзывать коня. Гнедой красавчик, нервно косясь на меня темными глазами, дважды отбегал в сторону, но потом возвращался, мотая головой и гневно фыркая. Наконец Алдыну удалось подманить коня, а мне, под путанным командам раненого, накинуть на морду животного какие-то старые ремни, выброшенные бандитами, наверное, от их ветхости и некомплектности. Седла я не нашел, но старый пастух сказал, что он и так доедет. Поднять старика на круп лошади я смог только каким-то чудом. Пастух лег коню на шею, я намотал конец уздечки на кисть скотовода.
— Не упадете?
— Нет — оказавшись на спине лошади, раненый, даже как-то повеселел: — Я даже пьяный никогда с лошади не падал, а она меня всегда домой привозила.
— Ну тогда я сзади поеду….
— Нет, милиционер. Я один доеду. Ты помоги мне, догони монголов, они далеко не могли уйти. Ты только стрелять начни. А я до города доеду, к тебе помощь пришлю. Ты, главное, стреляй. Они овец бросят и убегут.
— У них оружие есть?
— Есть конечно. Не было бы оружия, то ко мне бы не вышли, побоялись.
— Нет отец, я с одним пистолетом за твоими овцами не поеду, мне еще жить хочется.
— Слушай, помоги мне. Я тебе тысячу рублей дам. Там не только мои овцы, там овцы больших людей. Они с моей семьи за каждую овцу спросят. Помоги, только догони их и стреляй, они уйдут, все бросят.
— Дед! — я начал злиться. Не люблю пустых препирательств: — Я сказал, что со своей "пукалкой" за бандой бегать не буду. Все, разговор окончен. Поехали, у тебя времени нет.
Я развернулся, чтобы завести мотоцикл, стоящий неподалеку.
— Подожди. Ладно. Тысяча рублей, и оружие. Только никому не показывай его, хорошо? Наши, когда догонят, спрячешь его. Только место запомни, потом мне скажешь. Если не получится спрятать, скажешь, что монголы бросили. Но лучше спрятать. Вон дерево видишь? — старик чуть –чуть приподнялся и махнул мне в сторону леса: — Вон, сосна обгорелая. Там дупло, со стороны леса, с этой стороны не видно. Возьмешь его.
— Отец, у вас же оружие свободно лежит. Почему тогда, то в дупле прячешь?
— Оружие хорошее. Я его у пограничников купил. Дорого отдал. А ко мне часто гости приезжают, уважаемые. Начальники там всякие. Увидят — заберут. Скажут — ты старый, тебе не надо.
Старик полежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. Видно, последние фразы ему тяжело дались. Помолчав, пастух снова открыл глаза:
— Догонишь?
— Ладно. — я ненавидел себя за слабость: — Куда овец погнали, сколько было монгол и когда это было?
— Туда — сил у раненого, очевидно не оставалось, он только мотнул головой на юг, в сторону огромной горы вдалеке: — Утром рано пришли к вечеру догонишь.
Затем он что-то каркнул по-своему, и конь, медленно и осторожно, двинулся вперед, в сторону дороги, а я пошел искать горелую сосну, вернее поехал.
Наверное, я выглядел глупо, болтаясь на гладком стволе дерева и пытаясь одной рукой, что-то нашарить в глубоком дупле закопченного, мертвого дерева. Но, все-таки, мне удалось зацепиться за что-то, а потом вытянуть брезентовый мешок с перетянутой шнуром горловиной. Пять минут я, матеря старика, распутывал узлы, а потом вытряхнул из темноты мешка красавца одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, со складным прикладом старого типа, не треугольным, что был у меня в армии. К автомату были два черных, еще металлических магазина, и куча патрон, насыпанных в холщовый мешочек. Патроны были разномастные, с полной палитрой оттенков латуни и меди. Такое ощущение, что старый пастух, как кум Тыква кирпичи для своего домика, десятки лет собирал патроны нужного калибра, прибирая их из разных источников. Но следов ржавчины или болтающихся в гильзе пуль я не нашел и стал набивать патронами оба магазина. Руки, без участия головы, вбитыми намертво, движениями, разобрали автомат. Следы смазки были, повреждений не нашел. Ствол в хорошем состоянии, все, что должно, щелкает, двигается, скользит и переключается. На дне мешка также был обнаружен еще один мешочек, в который были плотно насыпаны старого вида монеты, судя по виду, только серебро. Тут били несколько рублей и полтинников выпуска двадцать четверного года, пара рублей с профилем Николая Последнего, потертый доллар США. Но, в основном, преобладали монеты с иероглифами, наверное, китайское наследие. Очевидно, хитрый старик вечные ценности — драгоценности и оружие, хранил в одном месте. Монеты я сунул в свой рюкзак. Отдаст мне дед тысячу рублей или нет — это неизвестно, а это будет залогом добросовестности должника. Повесив автомат через спину, а мешок со вторым магазином и остатком патронов закрепил шнуром на багажнике сзади, я двинул мотоцикл в сторону высокой горы.
