- Поэтому останавливалась?
- Да. И горничную, кажется, тоже я… твой… знакомый, он назвал меня ведьмой.
- Он не со зла.
- Нет. Это… это, кажется, правда. Иногда я вот вижу в людях что-то такое… это не дар. Дара у меня нет. Но есть способности. Хотя… все это ерунда. Мне надо вниз.
- Куда?
- Понятия не имею! Но если я не спущусь, если… понимаешь, будто зовет кто-то. И ему плохо. Очень-очень. А я могу помочь. Если не помогу, то он уйдет. И я с ним тоже. Уже не понимаю, почему.
- Надо рассказать отцу.
- Надо ли, - Тори поморщилась.
- Надо, - Эва дотянулась до столика. – Расчешешь? А то у меня никогда не получалось их не выдирать. Но рассказать – обязательно. Если не отцу, то Берту. Мы с тобой наделали прилично глупостей.
- Это да, - Тори взяла щетку. – Только не вертись. Ты никогда не умела сидеть спокойно.
- И не научилась.
- Зато научилась огрызаться, а это, поверь, куда как полезнее…
Эва поверила.
Почему бы и нет. А вот волосы Тори умела расчесывать, как никто другой.
Глава 2 Где появляются гости и какой-никакой смысл жизни
- Ах, вы и правда жили в степях, - девица нервно моргнула и попыталась изобразить заинтересованность. – Это так… романтично. Я себе и представить не могу.
Она снова моргнула и покосилась на пухлую даму в темно-зеленом платье. Платье было в узкую полоску, и оттого дама как-то сливалась с диванчиком, на котором она устроилась.
В руках она держала фарфоровую чашку и на девицу глядела поверх нее, строго и требовательно.
- Извините, - девицу стало жаль, себя еще жальче, и Эдди поднялся. – Но мне пора идти. Дела. Матушка.
Он поклонился матушке, которая кивнула в ответ.
Вот ведь…
Поневоле начинаешь радоваться, что на территории этого самого университета женщин нет. То есть, не было. Будут. Но Милисента – другое, как и Эва, которая, может, и похожа на леди, но уж его-то точно не боится. А эти…
Заявились.
Вот с того вечера и потянулись. Сперва кучей визитных карточек, которые матушка разбирала, благо, не требуя участвовать в этом преувлекательном процессе. Потом… визитами.
Матушкиных подружек.
А у тех подружек вдруг оказывались юные и прекрасные родственницы, которых вот прямо срочно требовалось представить.
Родственницы представлялись.
Бледнели.
Одна, особо трепетная, и чувств лишилась, чем вызвала недовольство сопровождавшей её дамы. И тогда-то Эдди подумал, что сбежит.
Не удалось.
И теперь вот…
- Дорогой, - матушка вежливо постучалась, прежде чем войти. Неужели все же бросила гостей.
- Да?
Эдди ослабил узел галстука.
Как удавка, право слово.
- Все хорошо?
Он хотел было сказать, что да, но…
- Нет, - получилось неожиданно даже для себя. – Извини, матушка, но… это все… это не для меня. Я… может, и вправду вернусь. Туда…
Сказать «домой» язык не повернулся. Там дома как раз и не было. И тут тоже. А где? Кто ж его знает.
- Потом. Когда завершишь свои дела, - она поставила огромную кружку на столик. И откуда взяла? Эдди казалось, что таких-то в доме точно нет.
- Потом, - согласился он.
И чай заварили крепко, а не так, как тут повелось. Вон, до черноты. И никакого молока. А сахару… он принюхался. Так и есть, не пожалели.
- Извини, - матушка присела. – Мне стоило подумать, что для тебя все это будет мучительно.
- Почему ты не сказала?
- О чем?
- О том… о том, что ты…
- Сестра императора?
- Именно.
- Как-то вот… - она провела ладонью по ткани. – Я не была уверена, что он обрадуется моему возвращению. Оно все же создает некоторые проблемы. И для него в том числе… и брак этот мой. Он морганистический.
- Чего?
Матушка поглядела с легким упреком.
- Не притворяйся глупее, чем ты есть. Я все-таки тебя хорошо знаю. Я вышла замуж за человека, который много ниже меня по положению. Более того, он вообще не имеет титула. И следовательно, я утратила право на свой. Но…
- Кровь – это не титул.
- Верно. И… мы никогда-то не были особо дружны с братом. Он сложный человек. И… и наверное, Император не может позволить себе быть другим. Как и слабости. И родственных чувств в принципе.
- Он мог сделать вид, что тебя не знает.
- Мог бы. Или просто сослать куда подальше от города. Запретить появляться в обществе. Запереть в лечебнице для душевнобольных. Он многое мог.
- А вместо этого он назвал меня племянником!
- Не кричи. Слуги здесь верные, но все одно не стоит давать им повод для сплетен. Чай вот пей. Кстати, Семптоны – это императорская ветвь. Одна из. Мертвая ныне, но теперь получит новую жизнь.
- Я не просил.
- Я говорила ему, что ты не слишком обрадуешься. Но ему показалось забавным.
- Сделать меня графом?
- Видишь ли, дорогой, все немного… сложнее. Сын моего брата… мой племянник. И наследник престола. Он болен. Серьезно. Он с рождения был слаб, и все надеялись, что слабость перерастет, но становилось лишь хуже. Сейчас… надежды почти не осталось. И теоретически ты…
- Нет! – вот теперь стало по-настоящему страшно.
- Видишь ли, совокупность факторов такова, что женщину на престоле не примут. Разве что в качестве супруги будущего императора, этаким символом преемственности власти. И крови. Поскольку кровь тоже важна. Мой брак лишил меня титула, но не принадлежности к семье. Ты же усыновлен по всем правилам и законом уравнен с прочими… детьми.
А император, вместо того, чтобы перечеркнуть все эти бумаги, и не надо говорить, что закон стоит выше, взял да признал, что усыновление это, что родство…
С чего вдруг?
После минутного знакомства уверился, будто Эдди достоин занять трон? Да хрена с два.
- Чего он хочет?
- Скажем так, он подозревает, что заговор этот… не до конца ликвидирован. Что есть те, кто поддерживал заговорщиков, по старому обычаю оставаясь в тени.
Не было печали.
Дерьмо.
Кругом одно дерьмо.
- И поэтому титул?
- Именно. Семптоны… этот получали как правило незаконнорожденные отпрыски Императора. Он временный. Своего рода титул признания.
- Что? Он же… нет… это же бред! Он серьезно думает, будто кто-то поверит, что я – его незаконнорожденное дитя… которое что?
- Знаешь, дорогой, - матушка печально улыбнулась. – Они скорее поверят в то, что ты – его незаконнорожденный сын, которого я воспитывала на краю мира, искупая вину за неудачный брак, чем в то, что…
- Ты просто взяла в дом мальчишку из ниоткуда?
- Ты не из ниоткуда.
- Для тебя.
- Именно. И помни об этом.
- Я и не забываю. Но… мог бы и меня спросить, - проворчал Эдди. Чашка аккуратно устроилась меж ладоней. И грела. И было тепло, даже приятно, если отрешиться от всего этого, что вокруг.
Отрешиться не выйдет.
- Он все-таки император.
- Он тебе угрожал? – если так, Эдди не посмотрит на корону, свернет засранцу нос на бок.
- Нет, - матушка усмехнулась. – Он бы в жизни не опустился бы до угроз. Он все-таки император.
- И от этого не может быть засранцем?
- Еще как может. Более того, чаще всего и приходится, быть засранцем… на деле все сложнее. Мне тоже этот вариант не слишком понравился, как и ему… говоря по правде, будь другой выход…
Но другого, приемлемого, не нашлось.
Или искали плохо, или опять Эдди чего-то там не понимает.
- То есть, он думает, что я настолько впечатлю заговорщиков, что они зашевелятся? И постараются… что? Меня угробить, чтобы ненароком трон не занял?
- Скорее уж с тобой договориться. Угробить тебя крайне непросто, - матушка улыбнулась уголками губ. – Хотя он и опасался…
Вот уж во что Эдди не верил, так это в опасения или паче того беспокойство свежеобретенного, чтоб его в бездну, родственничка.
- Как ни странно, но на троне ты бы многих устроил…
Не приведите степные боги!
Эдди поспешно глотнул чаю. И едва не выплюнул. Горячий, зараза!
