от кусочка-другого сахара или розетки знаменитого здешнего яблочного варенья никому вреда не было, нет и быть не может.
- И это всё? - старая леди скептически оглядела столик, на котором разместились чайничек, две фарфоровые чашки, молочник, маслёнка, тарелочка с ещё тёплыми тостами и блюдце с сыром и ветчиной, - что, даже джема помирающей тётке пожалела?
- Тётушка, - я позволила, чтобы в моём голосе послышался лишь мягкий упрёк, хотя иногда упрямство единственной родственницы, несмотря на всю мою любовь к ней, вызывало дикое раздражение, - ну ты же сама прекрасно понимаешь, что я поступаю правильно, просто не можешь со мной не спорить. И от замечательного морского путешествия тоже отказываешься исключительно из упрямства: ты вполне можешь себе позволить эту поездку.
- Ну конечно! И оставлю тебя одну практически на год, а ты, вместо того, чтобы заниматься тем, чем и положено благородной леди твоего возраста: ездить по балам, флиртовать с молодыми людьми и присматривать подходящую партию, — станешь тратить бесценную юность на счета, договоры, финансовые отчёты и скандалы с рабочими. Тебе не кажется, что с моей стороны это будет, мягко говоря, не по-родственному?
- Нет, не кажется, - невозмутимо ответила я, наливая в тётушкину чашку ароматный напиток с еле заметными нотками корицы и бергамота и добавляя молока, - ты же знаешь моё отношение ко всем этим развлечениям. То, чем ты меня стараешься напугать, привлекает меня гораздо больше, нежели поиск, как ты выразилась, «подходящей партии». Да и потом, я не уверена, что эта самая «подходящая партия» отыщется: как-то я не вижу возле наших ворот очереди из вменяемых желающих жениться на мне. Кому нужна такая невеста или супруга, как я? Ни нормального приданого, ни уживчивого характера, ни связей — ничего.
- Ты не права, Кэтрин, - пожилая леди сурово нахмурилась и сердито взглянула на строптивую племянницу, то есть — на меня, - древность рода Мабриджей, пусть очень дальнее, но родство с короной и графский титул никто не отменял. Да и бесприданницей тебя уж точно нельзя назвать: Эппл-Гроув всегда будет твоим, как бы ни повернулась судьба, это зафиксировано во всех документах. Только ты, твой супруг и ваши прямые потомки могут владеть им.
- Тётушка, я же не спорю, но тот, кого интересует исключительно моё приданое или титул, а не я сама, никогда не услышит от меня «да», даже если сумеет каким-то загадочным образом завлечь меня к алтарю.
- Всё о любви мечтаешь? - скептически хмыкнула тётушка Маргарет, глядя на то, как я задумчиво выбираю кусочек сыра, - вот так и женихов перебираешь, как этот сыр. Любовь хороша только в романах, девочка моя, и как только ты это поймёшь и примешь суровую реальность, тут же всё и наладится.
Кэтрин, ты же не можешь не понимать, что замку наконец-то уже нужен хозяин, а тебе — надёжная поддержка и защита. Ты смелая, умная и красивая девушка, никто не сомневается, — но тебе не справиться с Эппл-Гроув одной. Это ноша не для одинокой юной леди. Да и сколько можно хозяйке жить в гостевом доме?
- Я не одна, - возразила я, отчаянно стараясь, чтобы в голосе не прозвучало даже тени той неуверенности, которая мучила меня постоянно и заставляла по полночи смотреть в потолок, пытаясь прогнать мрачные мысли, - у меня есть Хатч, который прекрасно управляется со всеми делами, а за этот злополучный замок он кому угодно горло перегрызёт и даже не поморщится.
- Но мистер Хатчинсон не убережёт тебя от лихих людей, если вдруг им придёт в голову, что Эппл-Гроув нужен другой, более сильный хозяин, - тётушка сердито поджала бледные губы, - он и сам поляжет, защищая замок, и тебя не спасёт.
- Ну а твоё присутствие, конечно, меня убережёт, - я не смогла сдержать ехидства, - эти самые «лихие люди», увидев тебя, сразу испугаются и разбегутся.
- Так я не о себе и говорю, - не менее иронично ответила тётушка, - а о том, что замку, да и тебе, кстати, необходима твёрдая мужская рука.
Этот разговор в той или иной форме повторялся у нас практически ежедневно уже в течение трёх недель, с тех самых пор, как семейный доктор, господин Бломбсбери, осмотрев тётушку и послушав её кашель, в категорической форме потребовал, чтобы ближайшую осень и зиму она провела в другом климате, лучше всего — у тёплого моря. Иначе он ни за что не ручается, так как осень обещают на редкость ветреную и дождливую, а зиму — сырую, малоснежную, с резкими перепадами температур, мокрым снегом и ветрами.
Тётушка, естественно, отнеслась к прогнозу доктора крайне скептически, заверив его, что прекрасно прожила без всяких морских путешествий почти семьдесят лет и рассчитывает прожить ещё столько же. В ответ на это доктор Бломбсбери заверил её, что с таким состоянием лёгких и сердца, которые он может сейчас наблюдать, он не даст ей не то что столько же, а гарантирует, что тётушка не увидит следующую весну.
Я безоговорочно приняла сторону доктора, так как не могла не замечать, что кашель леди Маргарет становится сильнее, дыхание — тяжелее, а приступы усталости — продолжительнее.
Конечно, во многом она была права: с восстановлением замка мне одной справиться будет не просто сложно, а практически невозможно. Никто из местных туда идти не согласится, а приглашать всех работников из других мест — никаких денег не хватит.
Хотя для приведения замка в надлежащий вид средств было более чем достаточно: мой дальний родственник (настолько дальний, что я никогда о нём раньше даже не слышала) пять лет назад, когда я ещё жила за сотни миль от Эппл-Гроув, оставил замок и все прилегающие территории почему-то именно мне, положив деньги для ремонта на отдельный счёт. И сумма на этом счёте была более чем внушительная, но к ней прилагался документ, согласно которому я, по достижении второго совершеннолетия, могла брать оттуда средства, но исключительно для восстановления каменного монстра. Впрочем, с этим проблем и не возникло бы: от родителей мне досталось вполне приличное состояние, которого, с учётом того, что я живу не в столице и очень не люблю так называемую светскую жизнь, хватит не только мне, но и моим гипотетическим детям.
Передав тётушку с рук на руки верной Бетси, которая принялась уговаривать госпожу перебраться с
