class="p1">— Свята-а-ая инквизиция, — протянула девчонка.
— Мы официально отделились от церкви, — напомнил он, — поэтому «святая» можно опустить.
— Нельзя. Это ругательство. Выработалось после того, как в восемнадцать мне отказали в получении прав и запретили подавать документы в колледж из-за моей ведьмовской породы.
Ее глаза нехорошо блеснули из-под рваной челки, а Гас впервые заметил, что перед ним совсем не подросток, а вполне сложившаяся девушка, просто невысокого роста и укутанная в бесформенную одежду.
— Так вы — Маргарет Мункасл? — запоздало спросил он.
— В телевикторинах вы раньше участников ответы не называете, да, агент Дебре?
— Слишком сложная насмешка, чтобы я ее понял.
На это ведьма хмыкнула, вытащила из заднего кармана джинсов ключи и открыла лавку. Войти она не пригласила, но и дверь перед его носом не захлопнула, что Гас расценил как добрый знак. Потому поспешил подняться по ступенькам и вошел внутрь.
Маргарет насквозь прошла торговый зал, больше похожий на лавку старьевщика или магазин «Все по пять фэнсов», зажгла свет на кухне и начала перекладывать продукты из корзины в холодильник.
— Не хотите убрать велосипед в гараж? — спросил Гас, чтобы завязать разговор.
— Я надежно защитила его заклятьем «да хоть бы кто спер эту рухлядь», не волнуйтесь, агент. Ну и наверняка знаете, что ведьма не может потерять свою вещь, только специально оставить. Так что кусок металлолома вернется ко мне, даже если его украдут. Но вы же здесь не ради безопасности моего велосипеда, не так ли? Давайте ближе к делу.
Она со злостью запихнула в холодильник последний сверток с едой, развернулась и скрестила руки на груди. Вблизи и при ярком свете Гас видел, что ей точно исполнилось двадцать, а под объемной ветровкой прячется совсем неплохая фигура. Определенно Маргарет Мункасл мало походила на типичную ведьму. Разве что смоляными волосами, сейчас заплетенными в толстую косу. И глаза у нее тоже были нечеловечески яркие, непривычного сиреневого оттенка. Или это просто игра света?
— Я прибыл сюда проверить местность и засвидетельствовать, что она безопасна для дальнейшей застройки.
— Обалдеть как интересно, — тут же огрызнулась она. — Можно было и утром принести мне эту информацию или вашему преосвященству переночевать негде?
Вывернула все так, что Гасу бы стоило бы возмутиться и гордо удалиться в закат. Но ночевки в машине он любил куда меньше, чем сомнительное ведьминское гостеприимство, поэтому попросту ответил.
— Да. Я заплачу за постой.
Формально Гас имел право приказать ей, а при неподчинении — отправить Мункасл за решетку на пару дней, но он предпочитал все вопросы решать миром, даже с ведьмами.
Маргарет подвигала губами и нахмурила одну бровь. Поскребла висок. Постучала пальцами по столу. Вздохнула. И только потом выдала:
— У меня с койкоместами негусто, можете заночевать в торговом зале. Завтра переберетесь в одну из спален наверху, если будет желание ее отмыть и вынести оттуда вещи, моей любви к инквизиции на такие подвиги не хватит.
— Если ее хватит на горячий чай, то уже неплохо. А за пару горячих бутербродов или яичницу я тоже готов приплатить.
— Переступлю через себя и разрешу вам воспользоваться моей кухней.
— Такая щедрость, не знаю, смогу ли чем-то отблагодарить.
— Ваш скорейший отъезд станет для меня лучшей оплатой, ваше преосвященство.
Нарочито церковное обращение снова царапнуло, но Гас постарался сделать отрешенное лицо и коротко поклонился Маргарет.
— Приложу все силы, дочь моя.
В ответ она громко фыркнула, затем протянула ему здоровенный кусок мясного пирога, вытащенный из корзинки.
— Вот так велика сегодня моя любовь к святой инквизиции. Даже чистое белье вам найду, если повезет — без дыр. Ведьмы в нашей глуши живут небогато, знаете ли.
На этом она удалилась куда-то в коридор и судя по скрипу ступенек — наверх. Гас тем временем слегка похозяйничал и зажег плиту, затем поставил на нее чайник. Самого чая у Маргарет не нашлось, только травяные сборы с этикетками. «Для сладких снов» показался самым безобидным на вид, к тому же пах приятно, поэтому Гас заварил его. Ужинать без хозяйки он не решился, теперь сверлил взглядом свой кусок мясного пирога и глотал слюну.
Ведьма вернулась спустя несколько минут, споткнувшись по дороге. При этом снова помянула инквизицию и то, какие отношения с ней хотела бы иметь.
— Это приглашение? — спокойно поинтересовался Гас.
— Если только ваши в следующий раз пришлют мне морпеха, а не скрипача или старого водителя автобуса, как это часто бывает.
— Я отмечу ваши пожелания в отчете.
* * *
Ответил и невозмутимо вперился в меня своими голубыми невинными глазами. Агент Дебре, будь он неладен, действительно куда больше напоминал музыканта, чем инквизитора. Высокий рост, ладное сложение, не перегруженное неестественными кубами мышц, темные волосы и задумчивый взгляд. Еще Гаспар был до противности красивым, точно парень из рекламы духов. Такому бы блистать на концертах, а не колесить по стране, проверяя энергетический фон в захолустьях вроде нашего. Но у инквизиторов, как и у ведьм, внешность бывает обманчива.
Этому на вид лет двадцать пять, а то и меньше, но уже не рядовой член организации, а один из карающих дланей, судя по отметкам в удостоверении. Значит — силен, а внешность скрипача всего лишь ширма.
Даже стало немного неловко за свою нецензурную брань, но извиняться за это я не собиралась. Инквизицию не люблю и каяться в этом не буду. И так переступила через себя, когда разрешила ему остаться. Еще и покормить планирую. Какое унижение, святой Иртас, какое унижение.
— Лучше отметьте в отчете, чтобы приезжали со своей едой. Сердце кровью обливается, когда думаю, что отдала вам кусок вот этого ароматного мясного пирога.
Я с тяжелым вздохом положила кусочек и себе, а инквизитор поблагодарил и растерянно оглянулся по сторонам.
— У вас есть приборы?
— Какие? А-а-а, — догадалась я и выдала ему первые попавшиеся нож и вилку. — Ваше инквизиторство слишком нежный, чтобы есть руками, как всякая чернь, да?
— Для рыбы, для десерта, — зачем-то пояснил он и потряс ножом и вилкой.
Я без стеснения выставила перед Гаспаром весь ящик с разномастными приборами и налила себе чаю. Заварил его, кстати, так себе, без сноровки. Но карающие длани — белая кость среди инквизиторов, вряд ли вообще готовят.
— Мы люди простые и небогатые, — фыркнула я, — к приему высоких гостей не подготовленные.
— Следовать этикету значит уважать окружающих людей.
— А что там сказано про внезапные визиты к незнакомым девушкам?
Он развел руками, а я пожалела, что не отправила его сразу в подвал. У меня там душевно. Ряды хлама, бойлер, генератор, стиральная машина… Инквизитору бы понравилось. Сидел бы сейчас за верстаком, ковырял пирог отверткой и пилкой по металлу…
— Вынужденная мера. Обещаю, что уже завтра разберусь со всем и уеду, — снова заговорил он, всем видом выражая неудовольствие от прохладного приема. Зря он так, большего я из себя не выжму.
— Сглазите, господин инквизитор, ох сглазите. Какими ветрами вас занесло в Черный Ручей? Каникулы в музыкальной академии? Побережье приелось, да? А для горных лыж не сезон?
— У вас планируют строить парк развлечений и гостиничный комплекс, я приехал осмотреть местность.
А этот Дебре — кремень! Не поддался ни на одну провокацию, не злился, не размахивал удостоверением, не требовал слушаться и подчиняться. Я настолько прониклась, что вытащила из холодильника сыр и овощной салат.
— Первое самостоятельное задание, да?
— Не первое, я третий год в инквизиции, — сказал он и чуть смутился от моего издевательского «ого-го-го».
Наверное, наш городишко окончательно списали со счетов, раз послали сюда этого скрипача. Или пианиста. Пальцы у Гаспара точно были «музыкальными»: длинными и тонкими, да и сам он держался, словно на концерте или приеме у королевы. Еще эти голубые глазища и волосы… Да он ехал сюда часов семь-восемь, потом таскался по Ручью, ждал меня, и до сих пор выглядит, точно только вышел из парикмахерской.
Гр-р-р как бесит!
— Вы, наоборот, так давно на посту верховной ведьмы, что я ожидал увидеть кого-то постарше. Лет так на пятьдесят.
— И все равно не побоялся идти на ночлег к бабуле? Не читал сказок? Вдруг бы я превратила тебя в кота и оставила жить у себя? Или испекла в печи?
— Ну и славно, тогда другому бедолаге пришлось бы писать отчеты по этой поездке.
Я кивнула, признавая его правоту, и почти решилась выдать Гаспару печенье. Завтра. Новый день, новые угощения, все такое, а сейчас мне пора спать. Бросать гостя
