т. д.; на столе лежало много разных вкусностей: от сладких булочек и обычной минералки до наггетсов, сока и газировки. Георгий, Алекс и Алиса всё ещё возились с продуктами на кухне; Эмиль, Дима и Кристина почти закончили с обустраиванием гостиной и игровой.
Время быстро близилось к 20 часам вечера. Все сели на диван, смотреть фильм и кушать свои купленные закуски. Комедия, которую выбрали Дима и Алиса, была офигительной и довольно-таки недолгой (почти 1.5 часа).
“Впервые у нас, наконец-то, организовалась ночёвка. — думал Георгий. — Надеюсь, все пройдёт хорошо… Не хочется потом потерять друзей из-за какой-нибудь ерунды… Надо бы проведать сестру — обещал же родителям.”
Георгий: Ребята. Я, если что, быстренько схожу в комнату к своей младшей сестре и вернусь.
Он встал с дивана и, стараясь никому не мешать, пошёл в комнату своей сестры, узнать её самочувствие. Она не выходила из своей комнаты очень долгое время, почти целую неделю. Из-за кошмаров она подолгу не спит, а из-за болезни всё становится ещё хуже… Георгий осторожно зашёл в комнату сестры и тихонько прикрыл за собой дверь. Он посмотрел на неё. Она лежала, ворочавшись и укутавшись в одеяло со своими любимыми игрушками. Ей было всего 8 лет…
“Она выглядит такой милой, когда спит… — думал Георгий, смотря на сестру. Он слегка улыбнулся. — Вроде всё хорошо, за исключением её кошмаров… Может, посидеть чуток тут? Вдруг она проснётся.”
Он сел около кровати, и ждал: вдруг он проснётся, а ведь из гостиной её тогда нельзя будет услышать. Георгий смотрел на пол, устеленный пушистым ковром. На нём валялось множество игрушек, кукол, мягких медведей, альбомы с карандашами, фломастеры и даже книжки. Георгий взял один из её альбомов. Настя (его сестра) очень хорошо рисовала, и поэтому родители часто просили сестру зарисовывать то, что она видела в своих кошмарах. Для этого ей и купили большой альбом для рисования и обычных карандашей.
Георгий начал листать его. На листах черным карандашом были вырисованы тёмные чащи леса, животные с оборванными клочьями шерстью, высокие тени с белыми глазами и сама Настя. На других страницах были нарисованы тот же самый лес, те же самые животные, но теперь они нависали над стоявшей на поляне девочкой, словно танцевали. Но самое страшное было нарисовано далее, на следующем листе:
Девочка-Настя, вокруг которой стояло множество теней, а перед ней огромная тень, больше всех теней… Эта тень тянула свои руки к Насте, остальные тени её держали… На следующем листе была подробно нарисована эта большая тень: рост с 3-этажный дом, длинные руки с острыми когтями, большое овальное чёрное лицо с большими пустыми чёрными глазами и широкой окровавленной улыбкой на лице… Его глаза пристально смотрели прямо с рисунка на того, кто смотрит на него. Из его глаз капает маленький кровавый ручеёк. Дальше были подробно нарисованы оборванные животные, тёмный лес со страшными тенями, старый заброшенный дом в этом лесу…
“Странно. Где-то я уже видел его… — думал Георгий, смотря на рисунок заброшенного дома. — Точно. Такой же дом был рядом со школой, около старого леса. Но… Она же там не была, и никогда не видела его… Лишь только я видел этот дом…”
Георгий закрыл альбом, услышав шорох рядом с кроватью сестры. Он приподнялся и подошел чуть поближе. Настя ворочалась сильнее и начала что-то говорить:
Настя: Нет, не надо. Прочь… Не трогайте меня, пожалуйста… Отстаньте от меня!!! {тихо плачет} Я не хочу… {она вскрикнула и резко привстала; увидев Георгия, крепко обняла его} Георгий, мне опять приснился он… Опять лес, опять эти звери…
Георгий: Не бойся, Настя. Я тут, рядом. {тоже обнял её}
Настя: Они снова… Снова появились… И начали танцевать… И снова хотели утащить меня в этот страшный дом… Георгий, когда же всё это закончится? {начинает сильнее плакать} Я не хочу так больше… Хочу хорошие сны, а не эти…
Георгий: Я тоже хочу, Настя, но ничего не могу с этим сделать. Хочешь, мы вместе поиграем? Порисуем? Я тебе книжки почитаю, твои любимые.
Настя: Не надо, просто посиди со мной немножко. Не хочу, чтобы ты сейчас уходил…
Георгий: Хорошо. {пишет смс друзьям: “Простите, надо чуток посидеть с сестрой. Скоро буду”}
Через 15–20 минут Настя снова заснула. Кошмары у неё появляются нечасто: всего 1–2 раза за одну ночь. Георгий тихонько положил голову сестры на подушку, накрыл одеялом и тихо вышел из её комнаты, обратно в гостиную. Тем временем, его друзья уже подготавливались сыграть в Twister.
Алиса: Ну наконец-то. Пришёл. Долго тебя не было, мы уже успели фильм посмотреть.
Георгий: Ну, а что поделать? Обещал родителям — слово надо держать. Кстати, там ещё остались вкусняшки?
Дима: Вроде должны быть в холодильнике или в столе. Посмотри там.
Георгий: Хорошо. Пойду, тогда, поем.
Он ушёл на кухню. В столе лежали чипсы, острая лапша, пара булочек; в холодильнике — пару пачек сосисок, начатая бутылка колы, одна пачка наггетсов; на столе, в кастрюле были сваренные макароны. Взяв макароны, парочку сосисок и кусочек хлеба, Георгий сел ужинать. В голове была вязкая каша из разных мыслей, глаза начинали закрываться сами по себе, и еда особо не лезла — ему уже хотелось спать, уж очень тяжёлым был этот день…
Время 23:15. Свет в окнах перестал гореть, луны тоже не было видно. Георгий чуть ли лежал на кухонном столе и ел остывшие макароны с сосисками. Он привстал, вокруг была тишина. Телек был выключен, как и свет в гостиной, окна были открыты, веял прохладный ветер. Кругом ни души… Георгий осмотрел все комнаты: комнату сестры, комнату родителей, ванную, прихожую. Никого нигде не было…
Георгий: Эй, где вы все? Это нифига не смешно. Выходите все…
Никто не ответил… Он пошел на балкон, окно там тоже было открыто. Георгий посмотрел в него. Всё было утоплено в темноте ночи. Повторно осмотрев все комнаты, Георгий решил выйти на улицу — поискать всех там. Он посмотрел на градусник. Температура снаружи была ниже постоянной летней: на улице было 13℃, вместо обычных 25℃. Георгий надел джинсы, ветровку, свою кепку, потрёпанные кеды, взял ключи, закрыл дверь квартиры и вышел на ночную улицу. Было довольно-таки прохладно. Время на часах уже было 23:40.
Георгий шёл по улице и постоянно осматривался, ища своих друзей. Ночь обдувала его лицо прохладным (но почему-то морозно-колючим) ветерком. Кругом было очень темно, фонари тускло освещали двор. Георгий
