Бэк, голый по пояс, выскочил из дома, замер, а когда разглядел в темноте ее белый силуэт – шелковый кремовый халат поверх ночной рубашки, – рванул навстречу, схватил в охапку, поднял на руки и перенес через порог.
С той ночи и началась их любовь. И если бы у Ирки спросили, что она испытала, когда их тела сплелись, она ответила бы – восторг. Душевное парение, сладкую сердечную истому, телесную легкость – именно это, а не что-то другое. После, когда они лежали без сна на шелковых простынях, она не могла даже вспомнить, испытала ли физическое удовольствие. Но она знала одно – никогда еще после близости она не испытывала такого безграничного счастья. Только Бэк, этот стройный гибкий мужчина, подарил ей восторг и духовное очищение.
А после Ирка поняла – ей не хочется уходить из ИХ дома. Она все бродила по нему: по его крутой узкой лестнице с причудливо изогнутыми перилами, по просторным комнатам (раньше, в советские времена, их делили фанерные перегородки, разбивая просторные залы на крохотные кабинетики), по уютной кухне, в которой сохранилась настоящая русская печь… Любила она и башенку, с которой открывался вид на площадь, реку, лес. Бэк возвращался домой поздно, когда солнце уже закатывалось за поросший дубравой горизонт, и Ирка ждала его, стоя на башенке, замирая всякий раз, едва видела его стройную фигуру.
Ночами они не выпускали друг друга из объятий. Спали, тесно прижавшись. Тело к телу. Если поворачивались, то одновременно. Если один вставал, чтобы сбегать в туалет или на кухню, второй тоже просыпался…
Как-то на рассвете, когда первые солнечные лучики ласково гладили плечо проснувшегося Бэка, Ирка вдруг осознала – вот оно, счастье. Другого ей и не надо!
Пролетела неделя, еще три дня. Из Москвы стали поступать требовательные звонки, ей надо было возвращаться. Да, конечно, в столице ее ждали любимая работа, бурная жизнь, друзья, коллеги – все, что было желанным и стало для нее уже привычным. Но понимала она и другое – что без Бэка не сможет жить так, чтобы ощущать себя даже не счастливой, а полноценной. Он стал частью ее! И этот дом, и река, и лес… – ей будет не хватать и их. Все же Ирка уехала, сказав, что обязательно позвонит. Бэк понял, отпустил, взяв с нее обещание вернуться…
Она вернулась спустя две недели – больше не смогла выдержать разлуки. А еще через две они поженились.
Венчались они в белокаменной Рождественской церкви на левом берегу Волги. На Ирке было великолепное серебристо-голубое платье с длинным шлейфом, присланное в подарок другом-дизайнером; на пальце перстень – презент жениха: крупная жемчужина, окруженная россыпью мелких бриллиантов, в оправе из платины; в руках белоснежные розы, а на голове фата из тонких кружев ручной работы. Бэк был облачен в синий фрак и голубую рубашку. Гостей всего двое: Люся и ее муж Сашка. После церемонии молодые и их свидетели отобедали в ресторане «Баржа», а к вечеру на белоснежном лимузине отправились в Ольгино.
Когда они приехали, уже смеркалось, но уличные фонари еще не зажглись. Бэк помог жене выйти из машины, распахнул ворота и согнулся в поклоне. Ирка нерешительно шагнула вперед и обмерла…
Через весь парк, от самых ворот и до высокого крыльца, тянулась красная ковровая дорожка. На деревьях, росших по обе стороны от нее, висели маленькие фонарики и атласные ленты, которые трепал ветер, отчего они переливались в ярком свете разными оттенками. Крыльцо же – и колонны, и навес, и перила – было увито цветами. А на травке рядом, касаясь головами благоухающих гирлянд, стояли музыканты. Завидев молодых, они как по команде подняли смычки и заиграли марш Мендельсона.
Бэк легко взял Ирку на руки. Понес, аккуратно ступая по красному ворсу, и смотрел неотрывно в глаза. Они поднялись на крыльцо, вошли внутрь дома. Бэк поставил жену на пол, взял ее руку в свою, поцеловал, после, все так же молча, повел по лестнице на второй этаж.
Дверь в залу была распахнута, все окна тоже. В комнату врывался ветерок, донося запах цветочных гирлянд и звуки скрипичной музыки, кажется, это был уже Штраус. Бэк обнял Ирку и закружил ее в вальсе, она грациозно скользила, ведомая умелой рукой и неизвестно откуда взявшимся наитием – никогда раньше она не пробовала танцевать вальс. Она порхала как бабочка, и ее развевающаяся фата походила на узорчатые крылья.
Они еще долго танцевали, потом он отнес ее в спальню – музыка и там услаждала их слух, проникая через открытую балконную дверь, – где они занялись любовью, теперь по праву мужа и жены.
В свадебное путешествие они отправились в Париж. Но город почему-то не произвел на них особого впечатления – Ирку всегда восхищала только экзотика, а Бэка ничто не волновало больше, чем поросшие орешником берега Сейминки. Через неделю они вернулись, очень довольные тем, что путешествие закончилось и они вновь шагают не по парижской мостовой, а по пыльной улице городка Ольгино.
Весь следующий месяц был похож на сказку. Бэк работал, Ирка ждала его, потом они ужинали на балконе, благо погода еще позволяла, разговаривали, молчали, целовались и прочее, прочее, прочее… Иногда они выезжали в Н-ск, где у Бэка была прекрасная квартира. Ирка, пока муж работал, повышая благосостояние их семьи, бродила по набережной, по кремлю и узким улочкам, застроенным двухэтажными домиками с окнами у самого асфальта.
Еще через месяц деятельной Ирке стало чего-то не хватать. Весь день она маялась от безделья, спасаясь от скуки только благодаря Интернету, оживала к вечеру: подкрашивалась, наряжалась, готовила легкий ужин – ее муж не любил переедать. Потом взбиралась на башню и ждала.
Когда наступила осень, Ирка готова была взвыть. Ей стало тошно и одиноко. Да еще эти голые ветки деревьев, серая река, хмурый горизонт – все так давило, угнетало, когда она выглядывала Бэка, стоя на башне. Однажды она не выдержала и заявила мужу:
– Я хочу заняться выпуском журнала.
– Зачем?
Он был искренне удивлен. Разговор состоялся вечером, Бэк сидел у камина, читал газету, отдыхал от забот, и заявление жены его ошарашило.
– Мне скучно.
– Девочка, у тебя есть машина, съезди в гости, в парикмахерскую. Развейся.
– Бэк, я выходила за тебя замуж не для того, чтобы сесть тебе на шею и ничего не делать.
– Да? – Его глаза весело сверкнули. – А я думал именно так. Я же богач, любая мечтает такого подцепить.
– Бэк, я серьезно. Мне хотелось бы попросить у тебя финансовой помощи. Если ты дашь мне кредит, я смогу выпускать неплохой журнал. Уж в этом-то я толк знаю.
– Ирочка, ну зачем тебе лишние заботы? Занимайся лучше домом и мной. – Он ласково улыбнулся и вернулся к газете.
– Я все равно найду себе работу. Пойми, я не рождена для праздной жизни, мне необходимо чем-то себя загрузить. – Ирка подошла к мужу, присела, положила подбородок ему на колени. – Пока тебя нет, я скучаю, мне нужно занятие на день.
