- Поехали домой, - шепнул он мне на ухо, прижимая в танце и вновь отстраняясь.
- Бал только начался, - удивилась я.
Рагон недовольно скривился, показывая своё отношение к этому мероприятию, а я покачала головой. Да, мы действительно могли уехать, и никто ничего не скажет, более того - не подумает, а всё потому, что Рагон был своим на этом празднике. В отличие от меня. И, казалось бы, мы приехали в этот город вместе, вместе знакомились с местным обществом, вместе вошли в высший свет аристократии, Рагон с лёгкостью влился и обитал здесь как рыба в воде, каждый его жест был уместен, улыбка безупречна, а поведение в рамках принятых правил. Это знание было как будто на интуитивном уровне, в то же время как я была "груба и не воспитана" - как говорили в обществе, и в чём заключалась моя грубость и невоспитанность не знал никто, в том числе Рагон.
Мне всегда казалось, что достаточно выучить правильные слова, правила поведения и прочую чепуху и станешь одной из них, но нет. Аристократы пусть и улыбались мне в лицо, всегда смотрели на меня косо, видели во мне чужака.
- Или хочешь остаться на ужин? - спросил Рагон. Я задумалась, очень хотелось понаблюдать за дамами в кринолине и насладиться их конфузом.
- А что случилось? Почему хочешь вернуться домой?
- Ты завтра уедешь, хочу провести вечер с тобой, а не в обществе этих болтушек, - грустно вздохнул он, и руки, обнимающие меня, напряглись.
- Да с чего ты взял, - уже в который раз возмутилась я.
- Любимая, всегда, когда ты собираешься покинуть меня, я чувствую, - ответил Рагон, а я устало закатила глаза. Опять завёл свою шарманку. Можно подумать пяти дней причитаний по поводу якобы моего отъезда недостаточно. Да, Рагон обладал даром предвидения, конечно до прорицателя ему далеко, но всё, что касалось меня или сына он предчувствовал, вот только покидать его на длительный срок я не планировала.
- Хорошо, распорядись относительно экипажа... что? - тут же спросила я, замечая неуместную улыбку.
- Экипаж уже ждёт.
- Да? - недоверчиво потянула я. - Что-то не помню, чтобы ты выходил из зала.
- Я послал за ним Ванику или Валику... не помню как её звали, - заявил Рагон, довольно улыбаясь.
Кого он послал? Я ещё раз взглянула на кучку дам, ожидающих Рагона и недовольно морщивших, так как танец наш затягивался. Да и музыка, честно говоря, уже закончилась, и все гости начали подтягиваться в зал для трапезы, но мы продолжали танцевать, не обращая внимания ни на кого.
- Мисс "голубое платье"? - спросила я, не обнаружив среди дам молодую девушку, которой Рагон что-то шептал на ухо.
- Да.
- И как ты послал её за нашим экипажем? - не поняла я.
- Как? Сказал где он стоит и попросил подогнать его к дверям, - ответил мне муж. - Предвкушаю её удивление, когда я выйду с тобой.
Я изумлённо открыла рот и остановилась.
- Ты серьёзно?
Он счастливо кивнул.
- Это жестоко...
- Я ей ничего не обещал, - фыркнул Рагон. - Только лишь заикнулся об экипаже, и она стремглав умчалась за ним. То, что эта девка решила и на что понадеялась не моё дело.
Его черты лица стали острее и как будто злее.
- Дуры, когда же они поймут, что у меня есть жена и я её люблю. Никогда и ни с кем я не уезжал, а они всё равно заглядывают мне в рот и ждут предложения руки, сердца и постели.
Рагон с силой прижал меня к себе и, запрокинув голову, поцеловал со всей страстью, на какую был способен. Я обхватила его голову руками и счастливо рассмеялась, когда он вдруг поднял меня на руки и закружил по залу. Просто верх безнравственности и это на губернаторском балу! Благо, что все гости ушли в обеденный зал и наше недостойное поведение лицезрели лишь дамочки, которые всё ещё надеялись дождаться окончания нашего танца и заполучить Рагона в свои сети.
Нет, дорогуши, он мой. И уже очень давно.
- Идём, - прошипел он мне на ухо, - хочу тебя, сил нет терпеть.
И, обняв меня за талию, устремился к парадной лестнице.
- Дамы, - галантно кивнул он попутно своим недавним собеседницам и "дурам", по его словам, и под ненавистными взглядами мы вышли в фойе. Дворецкий принёс нам плащи, и мы поспешили покинуть помещение, выйти на свежий воздух.
Солнце уже успело покинуть небосклон, но ни луны, ни уж тем более звёзд видно не было, а лишь дождь, падающий с неба крупными редкими каплями, разрежал скучный пейзаж. Ну и мисс "голубое платье" рядом с нашим экипажем, разумеется. Она ошарашенно смотрела на меня и кажется отказывалась верить своим глазам. Её большие глаза округлились ещё больше, а пухлые коралловые губки сильно задрожали. Она была уже одета и даже приняла позу, как ей показалось, наиболее соблазнительную для встречи с мужчиной - тело в пол-оборота, голова немного опущена, чтобы взгляд получился более томным, а руки сжимают лацканы плаща, как бы невзначай открывая декольте, но, увы...
- Спасибо, дорогая, - улыбнулся ей Рагон и открыл передо мной дверь экипажа.
- Дорогая? - переспросила я, когда извозчик стеганул коней, и мы выдвинулись в путь, оставляя за спиной ошарашенную дамочку.
Рагон пожал плечами.
- Я не помню её имени.
- Это действительно было жестоко, - покачала я головой. - Молодая девушка...
- Хватит, - резко оборвал меня Рагон. - Любимая, я так поступал и буду поступать, а совать руку в пасть тигру, а потом жаловаться, что тебе её откусили - глупо.
Я кивнула. И не поспоришь. Многочисленные воздыхательницы, что вьются вокруг моего мужа, прекрасно осведомлены, что он за человек и не раз становились предметом его злых шуток. Вот только охоты липнуть к нему у них, почему-то, не отбивает.
Образовалась неловкая тишина. Обычно молчание с Рагоном не вызывает дискомфорта, с ним одинаково приятно и поговорить о чём-нибудь серьёзном, и посидеть в тишине, но сейчас я смотрела на ночной город, одинокие бледные фонари, мокрый от дождя асфальт и почему-то было тоскливо. Он взял мою руку, поцеловал, почувствовав мою грусть.
Мы вместе двадцать три года, из которых двадцать женаты. Целая жизнь для простого человека, но ничтожно мало для любого из дэфи. Вот только мы живём здесь, среди людей и не знаем какая та, другая сторона. Говорят, что дэфи, покинувшие волшебный мир и живущие среди людей, ослабевают и истощаются. Наверно это правда. Пусть я не обладала уникальными магическими силами, могла разве что исцелить какую-нибудь незначительную болячку или перелом руки, чувствовала какую-то пустоту в душе, чувствовала, что понемногу умираю. И каждый день эта пустота росла. Я чувствовала, что у меня нет дома, что я гость.
