И хотя Миллстоун по одной подмене пистолета догадался о пуле, всё же решил убедиться. Он залез в шкаф и не без труда выковырял её из стенки. Да, пуля была не от Меллы, и любой из сыновей убитого мог это сказать. Вот для чего понадобилось оставлять другой пистолет. Но при этом убийца должен был куда-то деть Меллу Свинни. А раз никто не покидал двор, она где-то поблизости.
– Что теперь? – спросил Бакстер.
– Зовите лысого, – устало выдохнув, сказал Миллстоун.
– Я думал, мы с него начнём, – сказал Багс, подходя к двери.
Джон ничего на это не ответил. Он встал спиной к столу так, чтобы от двери сразу было видно тело, и перевёл взгляд на входящего. Старикашка неуверенно просунул голову внутрь, как будто бы покойник не лежал безмолвно, а грозил броситься на него, едва тот переступит порог, и только потом неуверенно шагнул. Он опасливо сглотнул, потом перевёл глаза с окровавленной головы на Джона, потом снова на голову, а потом на Бакстера.
– Если можно, давайте поговорим в другой комнате, – он попросил очень осторожно, вкрадчиво, и выражал даже больший страх, чем самый младший Свинни.
– Ладно, – согласился Бакстер, – пойдём, Джон.
Миллстоун понимал решение Багса. При такой реакции разговора не получится уж точно.
Они спустились вниз. Свинни сидели на диване, расположенном напротив стойки и о чём-то говорили, но, увидев полицейских, притихли, подумав, что им сейчас что-нибудь скажут. Джон не обратил на них внимания. Ему сейчас был больше интересен управляющий. Не нужно было даже прибегать к интуиции, чтобы понять, что он знает больше, чем рассказывает. Вопрос в том, какого характера эти знания, и как их из него вытянуть?
Комната управляющего была достаточно просторной и по убранству и планировке напоминала тот номер, в котором было найдено тело. Слева вдоль стены стоял шкаф с книгами, на корешках большинства которых были только какие-то непонятные знаки, но не слова. Напротив шкафа была дверь в спальню. В отличие от комнаты наверху, она была закрыта, так что у Джона не было возможности заглянуть внутрь. Рядом с дверью стояли высокие добротные механические часы, точно показывающие начало шестого часа утра.
В своих апартаментах управляющий стал чувствовать себя увереннее. Поставив два стула для гостей, он сел за стол. В первом ящике обнаружилась коробка с сигарами, которую он достал и, открыв, протянул своим гостям.
– Будете? Ваши любимые, – сказал он Бакстеру.
– Не откажусь, хоть сегодня и не суббота, – широко улыбнувшись, ответил полицейский.
– А вы, Джон, кажется?
– Я, пожалуй, тоже не откажусь, но выкурю позже.
– Тогда возьмите хотя бы пару.
– Думаю, одной будет достаточно, – сказал Джон.
Хотя, если ему предстоит в скором времени снова оказаться на диких территориях в качестве вольного странника, сигары были бы очень кстати, но нужно было держаться скромнее.
– Итак, мистер Франк, – начал Миллстоун, убирая сигару во внутренний карман куртки, – вы услышали выстрел и сразу ринулись туда?
– Да.
– Вы открыли дверь, увидели тело, и, не входя, бросились телеграфировать.
– Именно так.
– Но почему вы не осмотрели его?
– Я очень испугался, – сказал старик, раскуривая сигару, – там всё было в крови, да и чего смотреть? Нужно скорее вызвать кого-то, а то решат, что это я его и убил.
– Вы, и никто другой, не были в комнате, я правильно понимаю?
– Не был. Я, признаться, немного побаиваюсь крови. Представляете, мне бы стало худо там, я бы упал в обморок, и если бы меня там нашли, то уж точно никто бы не поверил.
– Хорошо, – кивнул Джон, – я правильно понимаю, что вы подчинённый мистера Свинни?
– Здесь все его подчинённые, – глазки старика перебежали на Бакстера, но тот сидел недвижно, как скала, и показывал, что не будет поддерживать это утверждение.
– Хорошо, – продолжал между тем Миллстоун, – он здесь частый гость?
– Бывает. Если проезжал мимо, всегда заезжал на огонёк, – грустно улыбнувшись, ответил управляющий.
– Так он был здесь проездом? Если я понимаю правильно, то здесь дальше некуда ехать.
– Вы правы, – слегка растерялся старик, – он был у меня. Проверял, как идут дела, спрашивал, не проезжал ли кто подозрительный в направлении центра.
– Он регулярно осведомлялся о делах? – спросил Джон.
– Когда это было нужно.
– Значит, на этот раз надобность возникла?
Старик нервно затягивался сигарой, руки его начали подрагивать. Он не ожидал такой кучи вопросов, которые Миллстоун сыпал один за другим. Управляющий надеялся, что после очередного ответа от него отвяжутся, но лавина не прекращалась, и с каждым вопросом он увязал всё больше.
– Мне не сообщают, почему и как решили проверить мои дела, – стараясь держаться, ответил он.
– Он не говорил ни о каких подозрениях в адрес кого-то? – уже спокойнее спросил Джон.
– Нет. Он был немного взволнован, но не больше.
– И никого подозрительного сегодня не было?
– Здесь постоянно есть кто-то подозрительный, но двери ночью закрыты, и никто бы не прошёл.
– Это очень интересно.
– Так вы считаете, что его убили? – спросил управляющий, и в этом вопросе слышалась надежда на отрицательный ответ.
– Мы не считаем. Его убили, – ответил Джон.
– И кто?
– Кто-то, кто был здесь, – спокойно ответил Миллстоун, – и кто-то, кто сейчас всё ещё здесь.
Он вперил свой взгляд в управляющего, отчего тот побледнел.
– У него ведь было другое оружие, да и кончать с собой он не собирался, – сказал Бакстер, но старик так и не посмотрел на него. Он смотрел на Джона.
– И учитывая, что никто больше не имел ни мотива, ни возможности его убить, то это сделали вы, – наконец хладнокровно сказал Миллстоун.
– Я? Вы с ума сошли!
– Но-но-но! – гневно сказал Бакстер, посмотрев на Джона.
– Мы опросим всех и каждого. Я не удивлюсь, если большинство тех, кто здесь находится, даже не знают этого Свинни. Этот корпус пуст. На доске с ключами полный набор, за исключением того номера, где мы были. Сам он не убивал себя, а кроме него здесь были только вы.
– Он мог пролезть через окно, или как-нибудь ещё.
– Не находите, что для вас, знающего здесь каждую доску, сочетание "как-нибудь ещё" звучит очень странно? И потом, раз вы были уверены в том, что это самоубийство, то не слышали никаких шагов, а они должны были быть, если кто-то спешно покидал корпус. Но вы о них не сказали, потому что их не было.
Бакстер молчал. Про себя он проверял слова Миллстоуна и не возражал, находя его умозаключения логичными. Сам же Джон всё больше понимал, что пошёл немного не тем путём. Вся его логическая цепочка ничего не значит, если сейчас Франку удастся вывернуться. У него была отличная возможность проявить себя, но он её упустил.
