курсе, куда мать подевалась, но зато мы знаем, где она трудится.
— Отлично! Хорошая работа, Петров. Или как тебя здесь называют? Курсант. Кстати, а почему Курсант?
— Да я в школу милиции хотел поступать, но не срослось…
— Экзамены завалил? Бывает.
— Нет, ранение помешало.
— Ранение? — Горохов снова вскинул бровь, чуть поразмышлял, а потом сказал. — Ах, да, вспомнил. Я же личное дело твое читал. Там история с валютчиками была. Тебе даже вроде грамоту там дали какую-то, насколько я помню.
— Ага, — иронично кивнул я. — Благодарность… Только у меня просьба будет. Разрешите, я сам опрошу супругу Зинченко.
— Это почему? У нас есть для этого дела специальные люди. Сделают все в лучшем виде.
— Просто однажды ее уже пытались разговорить, и ничего не вышло. А я как одноклассник сына с ней поговорю. Не только как представитель власти. И потом, я Женьке обещал, что никто из милиции к его матери больше приставать не будет.
— А ты справишься?
— А что тут хитрого? Где, когда, с кем, зачем и почему? Вот главные вопросы. Плюс описание внешности, покажу фотографию убитой Соболевой. Может, она в ней сразу и узнает ту, которой космы дергала.
— Все правильно, — Горохов задумчиво поскреб затылок. — А ты точно школу милиции не закончил?
— В этой жизни – точно…
— А в другой? — хитро прищурился следователь.
— А другой у меня не было, — сразу нашелся я. — Это у буддистов реинкарнация. Хорошо им.
— Ну, ладно, — выдохнул мне в лицо сигаретный дым Горохов. — Только тогда и у меня будет просьба. Обязательная к исполнению. Светлана Валерьевна, — кивнул он на психологиню, — с тобой поедет.
— Зачем? — опешил я.
— Если что-то застопорится, она поможет. В плане опроса женщины, сам понимаешь, что она лучше поладит. Тем более, психолог. Я вот пожалел, что тогда супругу Зинченко без нее опрашивал, а теперь такой ошибки не хочу допустить.
Ожегова, услышав, что речь идет о ней, наконец оторвалась от бумаг. Подняла голову и одарила нас улыбкой. Строгое лицо вмиг превратилось в прекрасное и лучезарное. Я даже невольно загляделся на утонченные черты.
— Вижу, вы сработаетесь, — хитро хмыкнул Горохов. — После обеда приходи. Машина только тогда освободится. Дам вам водителя. Куда ехать-то надо? Где Галина Павловна работает, говоришь?
— Да можно и не ждать обеда, — пожал я плечами. — У меня есть на чем съездить. Если вы не против, прямо сейчас отправимся.
— На чем, — снова хмыкнул Горохов, — на велосипеде? Извини, конечно, Петров, но Светлана Валерьевна человек из интеллигентной московской семьи. И к вашему провинциальному транспорту не привычна.
— Да нет. На “Волге”. Белой, как у Зинченко.
Горохов уже вскинул на меня обе брови.
Ожегова накинула приталенное пальто. В нем она казалась еще более стройной и подтянутой. Пальтишко явно не советского кроя, невесомое, и цвет мятный. На такое в НИИ МВД не заработаешь. Или муж у нее при должности неплохой, или родители “настоящие московские интеллигенты”.
Хотя насчет мужа я сомневаюсь. Кольца на пальце нет, следа от него тоже, по командировкам длительным мотается. Какой муж такое потерпит?
— Нам сюда, Светлана Валерьевна, — я легонько взял ее под локоток и по-джентельменски потянул в сторону парковки.
Парковка — это, конечно, громко сказано. Так, закатанная в асфальт обочина. Машин в собственности пока у граждан немного. Улицы свободны, дышится легко и проблем никогда с парковкой нет. А после дождя, так вообще природой и озоном пахнет. Будто не город это вовсе.
Психологиня деликатно убрала мою руку, но подчинилась — сразу повернула в сторону, куда я ее потянул.
— Давай на ты, — неожиданно предложила она.
Опа… А она, оказывается, свой человек. Я, признаться, думал, что кроме бихевиоризма, гештальтизма и прочего фрейдизма ее ничего не интересует. Эдакая девушка-энциклопедия, а в прошлом зубрилка-краснодипломница.
— Как скажешь, Светлана Валерьевна, я только за.
— Называй меня Светой, — сверкнула она жемчужинками зубов, на бледном лице такая улыбка смотрелась особенно утонченно.
Ну точно из дворянского рода, который почему-то забыли репрессировать в свое время. И эти каштановые барашки и кольца на затылке… Волосы длинные, а прибирает их как барышня из прошлого века.
— Тогда и ты называй меня Андрей, — одобрительно кивнул я.
— Я так и называла, — улыбнулась Света. — Это твоя машина?
— Поедем мы на ней, но я не говорил, что машина принадлежит мне. Это авто моего друга.
— Хороший у тебя друг, — она чуть оттопырила тонкие губки, а изящные брови встали домиком.
В этот раз я промолчал. Не стоит распространяться про такого “друга”.
***
Галина Павловна Зинченко работала в Новоульяновском драматическом театре, и не кем-нибудь, а самой настоящей актрисой.
От Женьки я узнал, его мать устроилась туда относительно недавно, пару лет назад всего. До этого числилась на полставки в какой-то конторе, подведомственной горкому (чтобы не светиться как тунеядка). Но фактически на прошлую работу не ходила. А теперь приходилось каждый день это делать. Но она не жалела. Сама изъявила желание выйти трудиться по профессии, на которую выучилась еще в юности, но до этого так и не работала.
Устроиться в театр без актерского опыта для нее оказалось нетрудно. Ее взяли даже без проб, чему она очень радовалась. В глубине души понимала, что решающую роль сыграла ее фамилия и положение тогда вполне настоящего, а теперь почти бывшего мужа, но гнала от себя эту навязчивую и не очень приятную мысль.
Теперь в кругу знакомых она с гордостью могла заявлять, что является актрисой лучшего в Новоульяновске драматического театра. Правда, драматический театр в городе был один, и лучшим он был по умолчанию. Был еще детский театр “Сказка” и непрофессиональный студенческий театр на общественных началах — “Рампа”.
Талантом Галина Павловна не блистала, но режиссеру театра по понятным причинам приходилось иногда ставить ее на главные роли.
Старое, еще дореволюционной постройки здание театра располагалось в сердце города, недалеко от здания исполкома и гостиницы “Октябрь”.
Я подкатил к самому крыльцу с огромными колоннами и пафосной лепниной.
Кроме нашей машины здесь стоял неказистый “Москвич” и новенькая копейка. Не густо с автотранспортом у работников провинциального театра. В отличие от них, в столице популярные актеры живут довольно неплохо.
