– И как тебя называли там? – спросила она.
– По имени, – игнорируя враждебность, ответил Миллстоун.
– Я имею в виду, кем ты работал?
– Полицейский, детектив иногда называли, – пожал плечами Джон.
– И скажи, детектив, ты понял что-нибудь? – вызов усиливался, а тон становился грубее.
– Да, – спокойно ответил Джон.
– И что?
– Ещё одну – Миллстоун указал на бутылку, – руку не меняют.
Она молча выполнила то, что он сказал. Ещё один стакан быстро ушёл внутрь. Она так и не притронулась к еде, что немного беспокоило Джона.
– Ешь, – сказал он, – просто ешь, и я скажу.
Ей очень хотелось слышать, и она выполнила его просьбу, но скорее потому, что была голодна. Она откусила небольшой кусок курицы и заела его хлебом. Её глаза не сходили с него. Это был экзамен, и Миллстоун подумал, что если не пройдёт его, то доверия ему не видать.
– Ну? – спросила она.
– Ты его дочь, – спокойно ответил Джон, – Сайлар, конечно же, по мужу, а в девичестве – Бакстер. Я не спец в фамильных чертах, но у тебя его глаза и его овал лица. Я это не сразу заметил. Но ты не похожа на его жену, в отличие от Элизы. Значит, она не твоя мать. Ты не очень знаешься с ними, значит, где-то не сошлись. Она его пустила, но сама не заглянула, плюс при ней, он называл тебя подругой Элизы. И да, если бы полицейский по просьбе каждого ходил на ужин, часто ли бы он ел дома?
Разрушительная тишина – вот что воцарилось на кухне. Миллстоун не хотел бы её так огорчать, но это был единственный путь поговорить с ней на равных в этот вечер. Она хоть и ждала, что он догадается, но не ожидала, что так быстро и так точно. Она немного отклонилась назад в смятении, как будто он чем-то её напугал.
– И чего ты не остался там?
– Неожиданный вопрос, – Миллстоун с жадностью съел ещё одну картофелину и посмотрел на неё.
– От тебя бабы, наверное, с ума сходили бы за такие слова.
– Я не говорю, если не спрашивают, – улыбнулся он, – даже если спрашивают, стараюсь не говорить. Но с тобой, я так понял, не прошло бы.
– Правильно понял. Уж лучше знать, что ты знаешь, – усмехнулась она, – да, не сошлась. Но это не твоё дело.
– Я не претендую, – ответил Миллстоун.
– А о ней что скажешь?
– О его жене? Да ничего. Видел один раз. Она сидела и молчала, – честно ответил Джон, тем более, что в этом не было ничего серьёзного.
– Ну да, – с той же усмешкой наливая вина, ответила Долли, – она его пилит в кровати ночью. Даже её дочь ничего не знает.
– Но ты снисходительна, – заключил Джон, – раз помогаешь сводной сестре.
– Ей тоже досталось, – немного успокоившись, ответила Долли, – но ей, конечно, легче.
– Муж погиб, – заключил Джон.
Он бы не сказал этого, если бы был трезв, но сейчас, когда голова его слегка вскружилась, он выдвигал предположения смелее.
– А это как ты понял? – устало сказала она.
– По твоему сожалению и тому, что ей легче. Значит – погиб. Если бы просто пропал…
Она со всего размаха ударила Миллстоуна по щеке. Половина лица онемела, но он не обозлился. Можно было допускать, что она знает, что он в курсе её прошлого, но не нужно так явно выражать. Он не у себя в кабинете, так что случиться может всякое. Но и поддеть её ещё больше ему захотелось, а это можно было сделать только не реагируя на удар.
– Я бы таких много ловил, – улыбнулся он, хотя одна щека не хотела подчиняться.
– Да что ты вообще знаешь?
На этот вопрос лучше было не отвечать, и Джон не ответил. Он лишь подхватил ещё одну картофелину и посмотрел на Долли.
– Ладно, извини, – нехотя сказала она и снова взялась за бутылку.
– Не бью женщин, если не приходится, – спокойно ответил Джон.
– Поживёшь здесь – всех будешь бить одинаково.
– Пока ещё не пожил, так что…
Снова воцарилась тишина. К его радости, она начала есть. Хотя, как ему показалось, вино не оказывало на неё серьёзного влияния и без этого.
– А много убил-то? – снова с вызовом спросила она.
– Об этом не говорят, – отрешённо сказал Миллстоун и взял ещё один кусок курицы.
– Как хочешь, мне в принципе всё равно.
Она подхватила бутылку и разлила по стаканам напиток.
– Как тебе моё вино? – спросила она.
– Хорошее, – честно ответил Миллстоун, – яблочное?
– Ага. Видел яблоню за домом?
– Да.
– В этом году не зацвела, так что придётся сделать из чего-то другого.
– Ну, если качество будет таким же, то это вполне терпимо.
– Будет. Доедай, а то совсем остынет.
Она поела мало, встала из-за стола и принялась убирать. Миллстоун тоже быстро завершил свою трапезу и немного помог ей. Багс ничего не говорил о том, во сколько придёт, чтобы забрать его в изолятор, но судя по тому, что на улице уже начинало темнеть, это должно было произойти уже скоро.
Убравшись, Долли пошла на крыльцо и закурила. Она устало смотрела в сторону заката и о чём-то думала. Джон прекрасно её понимал. День сегодня был достаточно тяжёлым. Несмотря на то, что Солнце ещё не село, у него начинали закрываться глаза.
– Куда ты хочешь пойти дальше, когда Багс тебя отпустит? – спросила Долли.
Миллстоун молча пожал плечами.
– Ещё не решил.
– Значит, тебе всё равно?
– Не совсем. Я слышал что-то о Роквиле, вот туда и направлюсь. Если правильно понимаю, то это дальше постоялого двора по шоссе.
– Правильно понимаешь, – кивнула Долли, – может быть, даже сможешь дойти.
– Почему может быть?
– А чего ты думаешь, он тебя здесь держит? По дороге в Роквиль караваны пропадают, а уж одиночка тем более сгинуть может.
– Постараюсь не сгинуть.
– Думаешь остальные хотели подохнуть в этой пылище? – усмехнулась Долли.
– Может и не хотели, но и выжить не старались.
– Все вы очень простые, – сказала она, – привыкли там, у себя ходить спокойно, где хотите. Здесь так не получится. И если будешь в Роквиле, не говори никому, что ты федерал.
– Почему?
– Это центр общины. Там живут отцы основатели. Если до них дойдёт эта весть, тебе не повезёт.
– Здесь не любят федералов?
– Вдруг ты разведчик и скоро сюда ломанётся ваша армия.
– Логично же, что разведчик вообще никак не признается, что он из федерации. Или нет?
– Может, не признается, а вдруг и обмолвится. Тебе виднее, какие у вас там разведчики.
– Не знаю. К разведке отношения не имел.
– Оно и заметно – нашли, кого послать. Попался первому толстяку, и даже собака не загавкала.
– Это, кстати, странно, – сказал Джон, посмотрев на Везунчика. Овчарка сидела около крыльца и радостно дышала, высунув язык.
– Тебе виднее – твой пёс, – безучастно ответила Долли, – а что до Багса, то просто не надо шарить по округе и высматривать, как будто ограбить кого решил.
