Дорога открылась внезапно. Не была издалека слышного шума круглосуточного движения транспорта, ни звуковых сигналов, ни запаха выхлопных газов. Просто, я обогнул очередную сопку и передо мной открылась, пустая в этот ранний час, серая полоска, пересекающая степь. Я чуть прибавил газу и потихоньку, чтобы не отстал пес, пустился в сторону цивилизации. Закатив мотоцикл руками вверх, через глубокий кювет, я еще раз сориентировался по сторонам света и погнал в сторону улуса. Пару раз я разминулся со встречными неутомимыми «КАМАЗами», что воздушной волной чуть не сносили меня с серого асфальта. Потом сопки сдвинулись ближе к шоссе, полоса твердого покрытия стала петлять между высот и высоток, поросших смешанным лесом, а потом случилась катастрофа.
Бегущий рядом Демон тревожно гавкнул, я обернулся, увидел нечто темное, несущееся на меня от леса, и просто соскочил с мотоцикла, гремя по асфальту оружием и вопя от страха и неожиданности. Поняв, что я еще жив, я поднял голову и увидел задницу огромного лося, который, не сбившись с шагу, и не глядя по сторонам, пересек дорогу и скрылся в густых зарослях молодого кустарника.
— Спасибо, что не убил!
Я с трудом отжался от такого уютного асфальта, с которого почему-то не хотелось вставать, затем, скрючившись на правый бок и постанывая, растопырив, ободранные об поверхность асфальтового покрытия, руки, сделал пару шагов на обочину, где было чуть безопаснее. Мой верный железный конь, на первый взгляд целый, лежал в какой-то луже посреди проезжей части. Собравшись с силами, я, продолжая потихоньку стонать, подошел ближе. Мой транспорт умер. Копыто лесного красавца, походя, наступило на бензобак мотоцикла, и согласно законам физики, сильно сплющило его.
Я мысленно, про себя, взвыл. Вот вроде бы слова грубого не сказал, а подотчетный мотоцикл пришел в негодность. Ну ладно, в Улусе, найти старый бак и поставить вместо утраченного, проблемы не составит, но до Улуса мне еще надо добраться. И бывший красавчик «Восход» из безотказного средства передвижения, превратился в тяжелую, металлическую обузу, которую я не имел права бросить здесь, на этой глухой дороге. Дорога сейчас пустая, а стоит отвернуться… Я откатил мотоцикл на обочину и присел на бетонный столбик, ожидая попутной оказии. Изредка мимо меня проносились машины, везущие по гладкой и ровной дороге, на огромной скорости, товары народного потребления. Но в нужную мне сторону, как назло, никого не было. А ведь мне был нужен не всякий-каждый. Мне подавай борт пустой, да еще желательно, с аппарелью, чтобы я своего двухколесного друга в высокий кузов закатил.
Время шло. Столбик под задом уже не казался удобным и широким, а превращался в острый кол, куда я мог в любой момент насадиться. Вставать не было сил, после падения очень сильно саднил локоть и правый бок, болели и ребра, и мышцы и почки. Наконец, метрах в пятистах, из-за поворота, показался попутный мне «КАМАЗ», за которым болтался по дороге пустой полуприцеп.Это была моя машина, я не имел права ее упустить. Я встал, растянул рот в самой миролюбивой улыбке, на которую был способен и вытянул руку поперек дороги. Через пару секунд улыбка сползла с моего лица. Бешенная машина с красной кабиной не собиралась скидывать скорость или как-то еще брать меня на борт. Я отошел подальше от грохочущей машины. Из поравнявшейся со мной кабины выглядывало бледное лицо водителя. И вдруг «КАМАЗ» начал резко тормозить, со скрипом, оставляя на серой поверхности дороги черные следы сгорающих покрышек. Тягач остановился, я растерянно застыл на обочине, не понимая такой резкой перемены в настроении драйвера. Водительская дверца распахнулась, на асфальт выпрыгнул худощавый мужчина с редкими светлыми волосами и морщинистым лицом много чего повидавшего человека лет сорока от рождения. Водитель осторожно шел ко мне, помахивая зажатой в руке монтировкой.
— Мужик, у тебя все в порядке? — я потянул кобуру с пистолетом поближе к животу, для удобства извлечения товарища Макарова.
Водитель, я надеюсь, что мужик с монтировкой. все-таки водитель, остановился:
— Ты наш что ли?
— Наш-наш.
— А что с оружием?
— Я милиционер прикомандированный, из Н-ска. В тайге жуликов преследовал, вот обратно ехал, но мотоцикл сломался.
— А что случилось?
— Лось из леса выскочил. Я отскочить успел, а мотоцикл нет. Вот его копытом и сломали.
Мужчина смелее подошел поближе, склонился над пострадавшим, удивленно присвистнув.
— Бля! Повезло тебе и не повезло, однако.
Я подумал — ну да, примерно, так и получилось, везунчик-невезунчик.
— И чем тебе помочь?
— Да мне бы до Улуса с мотоциклом доехать.
— Ладно, кати его в конец прицепа, я сейчас подойду. Я со стоном снял мотоцикл с подножки и покатил его в хвост прицепа.
— Хозяин, это у тебя что такое?
Мужик подошел, проследил за моим пальцем и от удивления сам приоткрыл рот: в подкузовном ящике, оббитым какой-то жестью, торчала рукоятка ножа.
— Блин. Да поселок километрах в тридцати отсюда. Еду никого не трогаю, как на дорогу местный выскочил. Какой-то дикий, что-то орет. Ну я мимо проехал, ху… что мне там останавливаться, потом стук какой-то услышал. А он, видишь, что, ножик кинул.
Водитель вытянул глубоко ушедшее в ящик лезвие. Нож был неплохой. Самодельный, из рессоры, наверное, выкован или вырезан. Деревянная рукоятка была аккуратно перетянута шнуром. Мужик вопросительно смотрел на меня.
— Ну видно хорошо, что ты там не остановился — я покатил мотоцикл дальше, а водитель с довольным лицом сунул ножик в карман. Наверное, ожидал, что я попытаюсь нож отобрать?
Мужик откинул металлический борт, ловко вскарабкался в прицеп, скинул мне доску. Вдвоем мы закатили мотоцикл, положили его на какие-то доски, которые, наверное, водитель вез для личных надобностей, мотоцикл привязали к металлическим крючкам на бортах, потом загрузились в кабину.
— Ну что, поехали?
Я кивнул, дизель затарахтел, скрежетнула коробка скоростей, и мы поехали, чтобы остановиться примерно в десятке километров от места погрузки. Поперек дороги, под углом, стояла «ВАЗовская» тройка, цвета «какао», над поднятым капотом которой склонилась четверо черноволосых парне. Мой водитель стал тормозить метров за триста, чтобы еще через сотню метров окончательно остановится.
— Ты чего встал?
= Ты что милиционер, не видишь? Они местные.
— И что?
— Что?! — мужик повернул ко мне одновременно яростное и напуганное лицо: — Вам сводки или что там у вас… совсем не читают. У нас, за месяц, на этой трассе две машины пропало. Ни груза не мужиков. И следов не нашли.
Глава 18
Глава восемнадцатая. Деньги иногда пахнут.
— Я сейчас развернусь, и мы назад поедем водитель КАМАЗа, за время пути назвавшийся Борисом, завертел головой, прикидывая возможности для столь рискованного маневра. Я промолчал. Хрен их знает, этих драйверов. Может быть, сейчас прикинет ширину двуполостной трассы, да к-а-а-к развернет свой автопоезд на пяточке. Всегда стараюсь доверять профессионалам. Но Борис повертелся в своем кресле, а потом, как— то резко, сник в своем кресле, видно понял, что чуда не будет, лихо развернуться не сможем.
За бортом алой, как пламя, кабины беззаботно стрекотали кузнечики, под ногами размерено порыкивал дизельный двигатель. С торпедо на меня смотрели две, потертые жизнью и километрами, красотки, с популярных у всех водителей одной шестой части суши немецких переводных картинок. А с пыльного асфальта дороги за нами наблюдали четыре человека.
Потом трое из них, неторопливо, двинулись в нашу сторону. Впереди шел высокий парень, одетый в голубые джинсы, темно-синие кроссовки и фирменную футболку с большим американским флагом во всю грудь. Ярко-коричневый ремень с массивной металлической бляхой завершал композицию. Два его миньона, следовавшие на пару шагов позади, были одеты не так ярко, но вполне прилично, «по-городскому», один даже в коричневый пиджак в крупную рыжую клетку. Лидер, приблизившись метров на двадцать, расплылся в широкой красивой улыбке, зубы казались белоснежными на фоне смуглой кожи лица. И чем ярче улыбался этот красавчик, тем больше нервничал мой водитель. Причем, мне показалось, что любителя флага США мой водитель узнал. Борис, как-то засуетился, сделал несколько конвульсивных, беспорядочных движений, то ли пытаясь выскочить на улицу, то ли что-то достать из-под подушки сиденья. Улыбка парня, искренняя и светлая, как со старых плакатах о комсомольцах — интернационалистах, как лучи солнца, прогревала Бориса, у того, из-под кепки потекла по шее предательская соленая струя.
