доля правды.
– Вервольфы, – пробормотал он, качая головой.
– Создания лукавого, – подтвердил дядя.
– И ты их убиваешь?
«И этот человек считает, что есть бургер – грех».
– Я отправляю их обратно к их темному хозяину. Демонов по-настоящему нельзя убить.
– Но ты посылаешь их обратно серебряными пулями?
– Серебро – металл Господа, поскольку оно заплатило за жизнь его сына.
– Срань господня!
– Не богохульствуй.
Марк посмотрел на винтовку, вычищенную и собранную, потом снова – на дядю. Тот был высокоморальным психом, об этом нельзя забывать. Хорошо вооруженным высокоморальным психом и чертовски метким стрелком.
– Да. Извини. Итак, э-э, что насчет той твари в лесу?
– Не знаю. – Карл переплел пальцы. – Я застрелил его, чтобы защитить тебя.
Пот выступил на лбу Марка при одном воспоминании о пережитом, сердце быстро заколотилось. На мгновение ему показалось, что он может снова потерять контроль над своим мочевым пузырем. Сегодня вечером он посмотрел на Смерть и при всем желании никогда не забудет ощущения ледяных пальцев, сомкнувшихся на его жизни. Первобытный ужас помог ему легче поверить во все остальное.
– Может быть, – тяжело сглотнув, предположил он, – там был сам Старый Ник [16], пришедший проверить своих подопечных.
Карл медленно кивнул.
– Возможно, но если так, я оставлю его Господу.
«Тебе легко говорить. – Марк вытер влажные руки о джинсы. – Тварь нацеливалась не на твое горло».
– А что насчет женщины?
– Женщины?
– Да, малышки Нельсон, которая забрела сюда нынче утром.
– Невинная прохожая, и только. Оставь ее в покое.
Но Марк, вспомнив кусочки сосновой коры, прилипшие к футболке «Блю Джейс», усомнился в словах дядюшки.
– Выстрел из винтовки тридцатого калибра с такого расстояния должен был снести к чертям твое плечо. – Вики завязала конец бинта и нахмурилась, глядя на результат своих трудов. – Ключица ни за что не смогла бы выдержать такой удар.
Генри улыбнулся ее недоверию. Боль стала терпимой, и он пострадал куда меньше, чем опасался. Теоретически он был способен регенерировать утраченную конечность, но не горел желанием проверить эту теорию на практике. Сломанную ключицу и кусок плоти, вырванный из верхней части плеча, он точно сможет пережить.
– У таких, как я, кости крепче, чем у вас, – сказал он, пытаясь согнуть руку.
Вики сжала кулак и, похоже, приготовилась стукнуть Генри, поэтому он перестал шевелиться.
– Крепче? – фыркнула она. – Тоже мне, чертов титан!
– Не совсем. Титан не сломался бы. – Генри поморщился, когда Дональд выковырял еще один осколок картечи из его бедра, затем снова повернулся к Вики. – Ты осознаешь, что начинаешь ругаться, когда волнуешься?
– Ты о чем, блин?
– За последний час ты выдала больше ругательств, чем за все время нашего знакомства.
– Да? – Вики с излишней силой захлопнула аптечку. – Ну, у меня много поводов ругаться, верно? Не понимаю, как это вообще произошло. Ты должен чувствовать себя в ночи как рыба в воде. О чем ты думал?
Генри не видел причин лгать.
– О тебе… Обо мне… О том, что недавно случилось.
Вики сощурилась.
– Как же это по-мужски! Ему четыреста пятьдесят гребаных лет, а он до сих пор думает яйцами.
– Вот и все. – Дональд выпрямился и бросил пинцет в миску с картечью. – Еще несколько часов – и будешь как новенький. Некоторые из отверстий поменьше уже затягиваются.
– У тебя неплохо получается, – заметил Генри, слегка приподняв ногу, чтобы лучше ее рассмотреть.
Дональд пожал плечами.
– У меня было много практики лет двадцать-тридцать тому назад. Тогда люди быстрее жали на спусковой крючок, а мех защищает не от всего. Раньше у меня на заднице красовался очень похожий узор. – Изогнувшись так, как не смог бы изогнуться ни один человек, он рассмотрел упомянутую часть тела. – Кажется, шрамы уже сгладились.
Взяв миску, вервольф направился к двери.
– Если бы ты был одним из нас, – сказал он через плечо, – я бы посоветовал несколько раз перекинуться, чтобы избавиться от любой инфекции. Или зализывать раны. Но что имеем, то имеем.
Дональд пожал плечами и ушел.
– Я и не думал просить его меня зализывать, – запротестовал Генри, когда Вики гневно уставилась на него сверху вниз.
– То-то же.
Зализывать дырки от картечи – подумать только! Вики недолго смогла сохранить гневный вид и ухмыльнулась, но тут же озабоченно нахмурилась, вспомнив об еще одной проблеме.
– Тебе нужно будет снова покормиться?
Генри покачал головой и почти сразу об этом пожалел.
– Может, завтра, но не сегодня.
– После нападения демона тебе понадобилось покормиться немедленно.
– Поверь, после нападения демона я был в гораздо худшей форме.
Вики легонько положила руку на плоский живот Генри, там, где ниже пупка начиналась линия рыжевато-золотистых волос. Движение было собственническим, но не откровенно сексуальным.
– А завтра ты сможешь покормиться?
Он накрыл ее руку своей здоровой рукой.
– Мы что-нибудь придумаем.
Вики кивнула, если не удовлетворенная, то, по крайней мере, готовая подождать. Ее смущало собственное желание, и она чертовски надеялась, что его причина в вампирских вибрациях Генри. Последнее, в чем она сейчас нуждалась, – это в гиперактивных гормонах.
– Меня поражает, как тебе удалось прожить четыре столетия. Сначала демон, теперь это, и всего за каких-то пять месяцев.
– Можешь не верить, но до встречи с тобой я вел размеренную, скучную жизнь автора любовных романов.
Вики приподняла брови, ее очки сползли на кончик носа.
– Ну ладно, – признал Генри, – по ночам жизнь была чуть-чуть безопасней, но такого со мной никогда не случалось.
– Никогда?
Фицрой ухмыльнулся своим воспоминаниям, хотя тогда события вовсе не казались ему забавными. В той катастрофе тоже была виновата женщина… Ладно, его увлечение женщиной.
– Ну, почти никогда.
* * *
Его правое колено казалось вдвое больше обычного и едва выдерживало его вес. Удар железного молота кузнеца пришелся в колено сбоку. Человек после такого никогда больше не смог бы ходить. Генри Фицрой, вампир, встал и побежал, но из-за боли и раздробленного сустава не мог двигаться быстрее смертного.
Он слышал лай собак. Псы приближались.
Он должен был почувствовать ловушку. Должен был услышать, или почуять, или увидеть мужчин, затаившихся в темных углах комнаты. Но ему так хотелось покормиться, так хотелось забыться в объятиях своей маленькой Милы, что он ничего не заподозрил. Он понятия не имел, что маленькая Мила, с милой улыбкой, мягкими бедрами и горячей кровью, призналась в своем грехе священнику, а тот разбудил деревню.
То, что где-то рядом вампир, стало важней тайны исповеди.
Собаки догоняли. За ними следовали факелы, колья и окончательная смерть.
Если бы люди не полагались так сильно на крест, они бы его схватили. Только у кузнеца хватило присутствия духа замахнуться, когда Генри прорвался сквозь круг и бросился к двери.
Нога подвернулась, белый огонь пронзил все тело. Слыша, как пульсация крови отдается в ушах, он отчаянно вцепился в дерево, чтобы удержаться на ногах.
Он не мог больше бежать. Он не мог остановиться.
«Больно. О боже, как больно».
Собаки лаяли все ближе.
Он не может умереть вот так, спустя какую-то сотню лет, затравленным зверем в ночи.
Ребра давили на изнемогающее сердце, как будто уже чувствовали последнее нажатие кола.
Собаки почти настигли добычу. Ночь сузилась до пределов их лая и боли.
Он не заметил утеса и разминулся с камнями у кромки воды чуть больше чем на ширину молитвы. Затем мир перевернулся, и Генри едва не утонул, прежде чем сумел вырваться на поверхность и глотнуть воздуха.
Не в силах бороться с течением, он отдался ему. К счастью, была весна, река стала глубокой и большинство ее зубьев скрылись под тремя-четырьмя футами воды.
Большинство. Но не все.
Незадолго до рассвета Генри выбрался на берег и втиснулся как можно глубже в узкую каменную расщелину. Было сыро и холодно, но солнечный свет сюда не проникнет, и пока он в безопасности.
Еще никогда это не значило так много.
– Нет, сэр. Мистер Фицрой никогда не доставлял никаких неприятностей. – Грег расправил плечи и посмотрел в глаза полицейскому. – Он хороший арендатор.
– Никаких диких вечеринок? – спросил Селуччи. – Жалоб от соседей?
– Нет, сэр,
