Чужое сознание, статичное, запертое в клетке мертвого тела. Веет жутью и силой
оттуда… Ты мой. Эти нити мне знакомы и легко ложатся в руки. Очень хороший некромант… Пусть так. Пусть так. Говори. Ты — мой. Говори.
К горлу подкатило, хорошо, что я ничего не ела, иначе случился бы конфуз. Вот это мастер чувствует во время боевой трансформации, когда энергия той стороны мешается с твоей? Словно выворачивает наизнанку…
— Дыши медленно, на счет, — говорит за спиной Холин. — Став? У вас меньше часа. Вопросы.
В руки (держать управляющие нити подчиненного мертвого уже не было нужды, но я все равно не отпустила, боялась) мне сунули планшетку. О, тьма, так можно и до утра беседовать.
— Не все, старый список, — подал голос инквизитор, у него в руках была такая же планшетка. — Я назову номера в нужной последовательности.
Это было похоже на вязание, только вязали из моих нервов, сил и кишок, в такие затейливые узлы они сворачивались, и организм отзывался горечью во рту. Меня начало познабливать. С каждым вопросом все сильнее. Какой долгий час… Вопрос, ответ. Нескончаемый цикл. Мертвый говорил, я видела, как напрягается горло и двигаются синеватые губы, но не слышала, а все остальные — да. Хитрый блок с уровнем допуска, которого у меня нет? Так и есть. Инквизитор меж тем кивал, информ-кристалл в его руке помигивал.
— Достаточно, — сказал Холин, — она почти на нуле.
— Мы не дошли даже до половины, — инквизитор недоволен и намерен продолжать.
— В связку? — предложил Став, но я не очень-то поняла, о чем идет речь.
— Я в этом не так уж и силен, ты же знаешь.
— Зато ты просто силен. Пигалица — твоя, и тут уже, как устав велит. Можешь сколько угодно отпираться, а ты ее принял, иначе не стал бы вчера помогать, сам бы все сделал быстрее и чище и без этих вот кунштюков.
— О чем это вы? — уточнила я на всякий случай, а то мало ли.
— В тандеме работала, — спокойно поинтересовался некромант.
— Один раз.
— Теперь будет второй, — сказал Холин, небрежно бросая список на каталку.
Он стал за спиной почти вплотную и обхватил запястья большими пальцами и мизинцами, поддерживая остальными мои раскрытые ладони на весу. С ним было теплее, и я расслабилась. Даже трясти перестало почти, а значит, я просто замерзла.
— Вдох. Не дышать. — А потом каким-то другим голосом, и я точно знаю, как он сейчас выглядит и даже краем глаза стараюсь не зацепить наше размытое отражение в стекле экрана. — Впусти меня.
Это было словно зачерпнуть из океана — такой он сильный. И это чувство! Я теперь могу все. Мы можем все. Мы можем все? Не все, но многое. Ухмыляется. Это… шекотно и… приятно. Внутри опять скрутило, но по-другому. Будоражит. Тьма изначальная… Следи за эмоциями. Меня обдало прохладой, словно осень швырнула в лицо пригоршню мелкого дождя вперемешку с желто-бурыми листьями, но все равно… Что? Да-да, мастер Холин, как скажете, мастер Холин… Следить за эмоциями. Ой. Меня же слышно. А если слышно меня…
Ментальные оплеухи ничуть не легче реальных.
— Работаем, — сказал(а) он(я).
Очень странно. В мой первый раз все было не так. В первый раз все не так. Тогда я четко понимала, где я, а где партнер. Зависит от много, от уровня силы, например. А вот если…
— Холин! Опять? Или может мы выйдем, пока вы тут… наобщаетесь?
Став пыхтел и нервничал, но поделать ничего не мог, мертвый отзывался только мне, игнорируя всех прочих, пытавшихся спрашивать. Мне откуда-то (хотя, почему “откуда-то”, ясно откуда) было известно, что Став в настоящий момент лучший в Нодлуте по части подобных допросов, чтобы там себе семейство Холин в лице его теперешнего главы не воображало. Не лезь. Однако… А я думала у меня с родственниками помидоры вянут.
— Следующий вопрос, — невозмутимо напомнил со скамьи инквизитор.
— Опишите тех, кто был в доме? — читает(ю) я(он) начиная с первой строки на втором листе списка. В ответ — клубок спутанных образов и нужно угадать, за какую нитку тянуть. Став бы знал
— Мужчина. Человек. Плащ в. Сила, как ты. Тень. Темень. Человек оттуда. Другой нет. Голос. Прячет плащ в. Как тень. Ты как тень. Другой. Младше. Два человек нет. И маленькая. Чужая. Вода яблоко и. Жить чтобы. Нужен свет. Зеленый. Рука на. Сила ты как. Человек.
Мертвый выплевывает слова. А я не успеваю обрадоваться, что слышу, пусть и не понимаю, как гадкий Холин исправляет оплошность.
Все поднятые для посметрного допроса говорят непоследовательно, путают порядок слов, не могут четко определить время, когда происходило событие. Чем дальше от момента смерти, тем бессвязнее речь. Самый эффективный допрос в первые сутки, если только мозг критически не поврежден. И то не всегда выходит. Некоторые просто не отзываются. А еще шок от смерти и шок от поднятия — не всякое сознание выдержит. Раньше не использовали ментальный щит. Образы, возникающие с произнесенными поднятым словами, были куда более информативны и считывались некромантом напрямую, но слишком частыми были случаи, когда после процедуры доблестным стражам приходилось ловить допрашиваемого, обзаведшегося новым телом, причем телом, одаренным магическими способностями. Теперь приходилось играть в слова. Не думайте, что я такая прилежная студентка, просто фильм, что нам показывали очень впечатлил. Причем не только меня. Геттар молчал весь день, а потом вдруг записался на практический курс.
Цепочка выстроилась неожиданно и меня продрало ознобом: их было трое, тех, кто держал несчастного. Первый — мужчина, человек в плаще, возможно, некромант, потому что “сила, как ты”. Другой — нет. Не некромант, не человек? И у него запоминающийся голос. Или голос, как у сирена? И плащ опять. От зеленого света на руке тянется воспоминание о моей беготне по улице, после которой я оказалась у кладбища. Я так и не вспомнила как. У типа в плаще был перстень с изумрудом — из них выходят самые сильные фокусирующие амулеты, а у типа в подворотне голос, после которого у меня дыры в памяти. Был кто-то третий, но явно не та “маленькая”, о которой говорил поднятый. Кто-то, пустивший в типа с колечком боевое проклятие.
— Хватит, — вдруг сказал Холин и резко разорвал контакт.
Я покачнулась, оборвала очередной вопрос
