— Ладно, з-замнем, — пробурчал Берест, успокаиваясь. — Чего звонишь-то?
— Да вот думаю, как бы у тебя разжиться фотороботами нашей визави?
— Это еще зачем?
— Просто, чтобы было…
— Не юли! Я же сказал, никакой самодеятельности! — голос Николая отвердел,
— Матвеич, исключительно для полноты картины! — я был сама невинность. — Я же тоже посещаю… энные заведения, по долгу службы, разумеется. Вдруг да увижу что интересное?..
— Для полноты, говоришь?.. Добро. Загляни в управление, к Афиногенову и сошлись на меня, — смилостивился он и отключился.
Я тут же созвонился с начальником криминалистической фотолаборатории капитаном Афиногеновым, и буквально через час он выдал мне под расписку целых пять (!) компьютерных фантомов подозреваемой. Теряясь в догадках, откуда же появился еще один, я внимательно просмотрел их и пришел к заключению, что на четырех из них почти наверняка изображена одна и та же женщина, хотя ее способность к перевоплощению потрясала! А вот пятая… С пятого фантома на меня в упор (я никак не мог отделаться от ощущения ее присутствия!) смотрела женщина, безусловно похожая на первую, но отнюдь не чертами лица, а лишь выражением глаз. А вот черты-то как раз были совершенно другие, скорее, на пятом фантоме была зафиксирована женщина явно азиатского типа, этакая «амазонка» из древней Ликадии с берегов Понта Эвксинского! Значит, их все-таки двое?!..
Так ничего и не решив для себя, я поспешил к Николаю в управление и застал его в прекрасном расположении духа, сидящим на подоконнике и посасывающим не зажженную трубку.
— Ну-с, мистер Холмс, я жду от вас объяснений по поводу вот этого, и я развернул веером перед его носом все пять изображений.
— Это же элементарно, Ватсон! — ехидно прищурился бравый комиссар. Где же ваша дедукция?
— Все мое ношу с собой! — отпарировал я. — Где вы нашли нового «жмурика»?
— Сегодня утром в автокемпинге, за рекой, — охотно ответил Берест.
Но что-то в его голосе насторожило меня, хотя я все же поинтересовался.
— Тоже молодой и неженатый?
— Ну, не совсем молодой, и даже может быть не очень женатый, продолжал подозрительно тянуть Берест.
— Коля, я ведь лев по гороскопу, загрызу! — зловеще пообещал я. — И не посмотрю, что комиссар. Кто он?
— Догадайся с трех раз!
— Насмерть загрызу!..
— Ладно. Держитесь крепче, Ватсон, это — Нос! — наконец торжественно сообщил этот садист
Вот тут я действительно едва не грохнулся на пол! Сам господин Дуладзе?!.. Мне понадобилось секунд пятнадцать, чтобы хоть вчерне переварить такую потрясающую новость.
— Причину смерти установили? — с трудом обретя голос, смог наконец выдавить я весьма важный вопрос.
— Предварительно. Разрыв аорты. Иваныч говорит, мол, следствие очень сильного испуга. И ты знаешь, на этот раз я с ним полностью согласен. Видел бы ты выражение лица этой сволочи! Такое впечатление, что ему показали зараз все круги преисподней вместе с Апокалипсисом и Судным днем одновременно, — в голосе Николая сквозило неприкрытое удовлетворение.
— Свидетели есть? — сердцем я разделял его чувства, но, чисто по-человечески, мне было немного жаль: зачем-то ведь жил человек?
— Угу. Хозяин и горничная.
— Как она выглядела? — я вновь почувствовал нарастающий охотничий зуд. — Рыжая?
— Нет, брюнетка. А-ля смуглянка-молдаванка, — он принялся набивать трубку табаком и по комнате поплыл терпко-сладкий аромат вишневых листьев.
— Значит, уже пять вариантов?
— Вот именно! — в голосе Береста появилась озабоченность, он раскурил трубку и задымил как паровоз. — Слушай, Димыч, ведь не может же она менять свой экстерьер до бесконечности?
— Не может. Но меняет… — я тоже задумался, вспомнив весьма странный разговор с Ириной накануне и не менее удивительный ее уход, и ледяной ветерок сомнения на миг опахнул мое сердце. — Коля, и все-таки их двое! Я почти уверен.
— Почему «почти»? — сразу насторожился он. — Ты имеешь в виду кого-то конкретно?
— Нет… Пока нет. Просто у меня опять фантазия разыгралась.
— Котов, не тяни себя за хвост! Выкладывай!
Ну, если наш бравый комиссар начинает каламбурить, это верный признак надвигающейся грозы, и я почел за лучшее не навлекать на себя «громы и молнии Зевесовы».
— Видишь ли, Матвеич, у нас в редакции в среду интересный случай был, — я старался говорить вдумчиво, чтобы ничего не напутать и главное никого не подвести, но в то же время не затягивать объяснение, потому что Берест терпеть не мог пространных речей. — При обработке на компьютере одного снимка наш знаменитый сеньор Маслов, ты его знаешь, обнаружил очень странный эффект: будто бы в одном и том же месте одновременно оказались два разных человека.
— А точнее?
— То есть сначала на фото был виден только один, а когда снимок откорректировали «по светофильтрам» и еще чему-то, на месте первого вдруг проявился другой, — мне очень не хотелось уточнять, о ком идет речь, потому что верил в непричастность, по крайней мере, одного из них.
— Ты имеешь в виду наложение изображений? — высказал Берест очевидную догадку.
— В том-то и дело! Я тоже так подумал поначалу, но Дон Теодор заявил, что ничего подобного. Он предположил, что изображен все-таки один человек, просто из-за сложного освещения оказались слегка изменены пропорции лица, фигуры, цвет одежды…
— Но ты по-прежнему сомневаешься?
— Если честно, то да, — признался я и, дабы избежать нежелательных уточнений по поводу личности на снимке, добавил: — Так вот у меня появилась идея, а не проверить ли таким же образом фото Корсаковой, которое Олег выпросил у графини? Помнится, мне Федя Маслов говорил, что есть у него уникальная программа, позволяющая как бы снимать элементы грима на изображении и в результате видеть истинное лицо человека.
— А что, — на удивление загорелся Николай, — как говаривал «отец атомной теории» товарищ Бор, «идея достаточно безумна для того, чтобы быть истиной»! Снимок у тебя?
— У Ракитина.
— Ясно, — комиссар уже весь был там, за компьютером, выводя на чистую воду таинственную и неуловимую убийцу, и включил рацию на экстренную волну. — «Букет» вызывает «Гвоздику»… Ракитин, ответь!
— «Гвоздика» на связи! — послышался знакомый хрипловатый голос Олега. — Что случилось?
— Слушай, Ракитин, есть срочное дело… — и Берест коротко, доходчиво объяснил своему верному помощнику суть нашей «безумной» идеи. — Понятно?
— Так точно, Николай Матвеевич, выполняю! — отрапортовал тот и отключился.
