— Об этом запрещено даже думать. За одни такие мысли я должен уничтожить вас. Это закон, продиктованный античностью времён. Его род сражался тысячелетия, беспощадно искореняя вампирское особь опровергающую уклад бытия, его отец погиб в борьбе с вампиром. А вы хотите сделать вампира из сына легендарного охотника. Удалите эти мысли из своей головы, иначе мне придётся удалить вам голову.
Леотрим стоял на коленях перед окаменелым трупом и кивал головой в знак понимания абсурдности своих слов,
— Эквюп, ты же обладаешь способностями, ты привёл нас сюда. Почему ты не спас Айспекта?
— Это моя вина. Наше братство понесло значительную утрату. Я не успел спасти его, сначала я вывел из строя космолёт, чтобы на нём не смогли скрыться те, кому сегодня предписан судный день, затем я отправился на поиски Сплин-Велча — вампира, именно он представляет первостепенную опасность и цель мою. Но почувствовав, что Айспекту нужна моя помощь я поспешил сюда. Поздно. Я успел только к трагическому концу. При помощи силового поля моего скорпиона (балахона) я прервал электроснабжение и свет погас. Но мозглату не нужен свет, он слепой мозг, ориентирующийся в пространстве лишь рецепторами. Я ранил его, мне удалось отбить ему руку и проломить плечевой горб, где у него была маска. К сожалению, я не достал до амфоры с его мозгом. Мозт бежал.
Не смотря на то что Айспектр старший покинул братство охотников, когда родился Лупца, его никто не считал никогда предателем. Он остаётся легендой.
Рацион выслушал Аймура Эквюпа, и немота окутала его.
* * *
Потеря товарища ввела Леотрима в ступор, он некоторое время забывшись сидел, приклонив калено и опустив голову возле трупа Товарища. Его глаза были стеклянные, его лицо было не проницаемо.
Охотник Аймур Эквюп упустил Мозта, но Леотрим был совсем не опечален этим скорее он был рад, теперь ему представится возможность убить мозглата. Именно с таким намерением он выслеживал его теперь.
— Ну что ж, всё по закону, я предупреждал.
Рацион достал оружие, взвёл курок и пошёл на поиск Мозта, оставив тело Айспекта на корабле «МОР».
Леотрим стремительно направился в тёмный коридор думая, что мозглат скрылся во тьме, ведь именно в темноте он чувствовал своё превосходство. Он бесстрашно двигался вперёд, чувство мести превзошло хладнокровную рассудительность и осторожность. Он летел в круге света, перед ним не возникало препятствий, которых он не мог бы преодолеть. Только каменное плато придавленное таким же каменным потолком и хаотично разбросанные валуны. Внезапно в летящий круг света попала фигура, облачённая в балахон. Кристаллики хитина мерцали на балахоне «скорпион» охотника. Проходя мимо фигура бросилась в глаза Леотриму, по инерции он сделал ещё шаг и остановился в притык к сокрытому в балахоне. Инспектор попытался своим пронзительным взором всмотреться в глубину капюшона чтобы увидеть лицо охотника, но попытка ни к чему не привела. Лицо Аймура Эквюпа было будто окутано космической мглой.
— Инспектор Рацион Леотрим, — холодно зазвучал голос охотника, — будьте осторожны. Смерть товарища не должна приближать вашу. Так бывает. — Тихо произнёс охотник и когда Рацион направил свой взор в глубину коридора, там мелькнул, ему показалось, балахон. Охотник исчез, хотя Рацион даже не поворачивал головы. Охотник просчитал направление взгляда Рациона дождался пока он достигнет мёртвой точки поля зрения в доли секунды растворился во тьме.
Рацион увидел, что охотника рядом с ним нет и направился туда где ему показалось он видел мелькание одеяний Эквюпа.
Продвигаясь дальше по тоннелю под наги Рациона всё чаще начали попадаться каменные глыбы, приходилось пригибаться чтобы пройти под навесами перекошенных плит. Вскоре в ареал света Рациону попался труп человека выпотрошенный и как будто обглоданный. Рёбра его были обнажены, в раскрытой грудной клетке не было органов. Труп был похож на раскрытую сумку с пустой полостью внутри. Тело казалось иссохшим, но разложение началось недавно, опытным взглядом криминалиста заметил инспектор. Окоченевшие пальцы, его оторванной руки, которая лежала рядом, намертво пристыли к сосуду алко-дозы.
— А вот и пропавший Ракел. — проговорил себе под нос Рацион. — Что ж, удачное имя. Не удачная жизнь. — произнёс он, после чего огляделся.
Инспектор Рацион Леотрим оказался в замкнутом пространстве. Он прошёл от угла к углу,
— Пещера, место захоронения припасов Мозта, — но самого мозглата там не оказалось.
В темени коридора нимб Рациона осветил большую овальную площадь. Рацион вглядывался в стены, ходил из угла в угол в надежде различить подсказки что делать или куда двигаться дальше. Но охотника ни где не было. Рациону на секунду показалось что он остался брошенным во тьме, из которой нет выхода.
Но Рацион смог найти в себе силу чтобы понять, «выход есть всегда».
Он нашёл путь обратно. Теперь его целью было пройти по освещённому коридору.
Он отправился туда где должен был находится вампир и там же должен быть охотник, ведь он прибыл сюда именно за ним, там же должен быть и мозглат. «Возможно бой уже идет. — думал Рацион Леотрим, — Аймур сражается один против мозглата и вампира. Я должен был догадаться сразу, мозглат труслив и сразу побежал за помощью к вампиру.».
Рацион ускорился, он шёл всё время прямо по наклонной. Леотрим был уверен, что движется в правильном направлении, возможно интуиция перешла к нему от Айспекта. «Если мозглат скрылся в тёмном тоннеле, а в пещере его нет то значит есть другой путь к вампиру. Прямой, и Мозт уже там.», — Рацион испытывал неподдельный страх, он пытался выстроить логичное обоснование своим действиям чтобы хоть как-то ободрить себя.
Он прошёл по сдавленному стенами и потолком коридору и вышел в тёмное помещение. Помещение не было беспроглядно-тёмным как пещера мозглата. Вглядевшись за кромку света можно было разглядеть очертания.
Рацион подошёл ближе к кажущемуся в темноте постаменту на котором лежала большая запелёнатая как будто в кокон, продолговатая мумия. В круг света медленно вползла плита, на ней лежал словно нераскрывшийся бутон алого цветка. Из плотно сомкнутых лепестков высовывалась голова человека. Лицо его было абсолютно спокойным и умиротворённым. Чёрные волосы были разбросаны по высокому лбу, на лице не было морщин, плоские губы были плотно сомкнуты. На веках не было ресниц и казалось глаза закрыты кожей без единого шва. Голову его подпирали, упираясь в щёки, острые лепестки цвета из мягких тканей человека.
