Нижегородская область
Даша.
Саша протянула руку и коснулась кончиками пальцев имени, нацарапанного гвоздем на стене. В этот момент она как никогда жалела о том, что не обладает экстрасенсорными способностями Войтеха и сейчас чувствует только прохладную шершавую поверхность. Никаких тебе вспышек и видений, дающих подсказку о том, что происходит в поселке.
Этим утром она проснулась в препоганейшем настроении. Засыпая после того, как они с Ваней проверили весь дом и тщательно заперли двери и окна, она даже не предполагала, что ночное происшествие так выбьет ее из колеи. Кто-то невидимый бродил по их дому, открывал двери, ронял предметы. Это напомнило ей происходившее с ней полгода назад и вызвало воспоминания, которые она изо всех сил пыталась забыть, прекрасно понимая, что ей не удастся это сделать, пока она носит кулон своих прабабок. Она оставила включенной настольную лампу, но стоило ей закрыть глаза, как она снова слышала какие-то шорохи, а едва проваливаясь в неглубокий сон, опять стояла на балконе десятого этажа, глядя вниз, и чувствовала, как медленно разжимаются пальцы. Войтех тянулся к ней, но на этот раз не успевал ее поймать, и она падала вниз.
Проснулась она с твердым, но совершенно невыполнимым обещанием самой себе записаться к психотерапевту. Когда она спустилась вниз, все уже сидели в столовой, тихо обсуждая ночное происшествие и при этом старательно улыбаясь. Сквозь незанавешенное окно она видела, что у своего забора стоит Светлана, о чем-то болтая с Надеждой Дмитриевной и женой старосты поселка. Все трое периодически бросали заинтересованные взгляды на их дом. Скорее всего, обсуждали тоже их. У Саши не было никакого желания изображать из себя счастливую сестру хозяина дома на радость трем сплетницам, поэтому она молча махнула рукой друзьям, налила себе кофе в чашку и вышла на улицу, спрятавшись от любопытных глаз на террасе.
Она не успела допить кофе даже до половины, как услышала в кустах сирени уже знакомые шорохи. Яна, наверное, проводила там все свободное время, которого у нее, благодаря Марьяне, было неприлично много. На этот раз девочка поила куклу «чаем» из маленькой фарфоровой чашки, которую наверняка утащила из дорогого сервиза без ведома матери.
«Так тебе и надо», — злорадно подумала Саша, понимая, что этим утром ее радуют чужие мелкие неприятности как никогда раньше.
Белая чашка в Яниных руках еще больше подчеркивала неопрятный потрепанный вид куклы. Ее бы отмыть, постирать одежду, поправить в некоторых местах — и вышла бы вполне приличная игрушка для пятилетней девочки. Саша в очередной раз подумала о странном совпадении имен куклы, которое та «сама написала» Яне, и ведьмы, якобы жившей в убитой Жнецом семье. Никто другой этим совпадением не заинтересовался, но ей оно не давало покоя. Она и сама не понимала, почему это кажется ей важным. Даже если эта кукла действительно принадлежала той самой Даше, а Яна теперь ее нашла, что с того? И тем не менее это поганое утро показалось ей подходящим для того, чтобы выяснить хотя бы, где Яна ее нашла.
— Ты обещала показать мне, где живет Даша, — напомнила она, когда весь «чай» был выпит.
Яна с готовностью поднялась на ноги и подхватила куклу.
— Мне как раз нужно отвести ее домой, — кивнула она.
Вместо того, чтобы выйти со двора, Яна направилась в другой его конец, за дом. Оказалось, что там в заборе есть хитрый ход, если немного отодвинуть одну доску. Ребенок в образовавшуюся брешь пролез легко, а вот Саше уже пришлось поднапрячься, хотя она обладала далеко не самыми крупными параметрами, если не сказать больше. И тем не менее ценой поцарапанного плеча она оказалась за пределами их участка.
Яна шустро шла вперед, и Саше то и дело приходилось догонять ее и пытаться не упустить из виду: девочка совершенно терялась в высокой траве, которую между дворами никто не косил. Последний двор, где жила Анна со своей семьей, давно остался позади, а Яна и не думала останавливаться. Саша уже даже не удивлялась тому, что ей разрешали одной гулять в соседнем дворе. Если Марьяна отпускает ее так далеко, то соседний двор — это почти ее собственная комната. Впрочем, едва ли Марьяна в курсе, что она выходит за пределы поселка.
Когда они вышли на старую, давно заброшенную и заросшую дорогу, которая уже почти превратилась в едва различимую тропинку, Саша увидела впереди очертания темных развалин. В них легко угадывалась бывшая усадьба с полуразрушенным домом и какими-то хозяйственными постройками. Так значит, Яна нашла куклу в том самом сгоревшем доме? До этого момента Саша была почти уверена, что Яна приведет ее в дом «ведьмы», хотя сама не могла сказать, почему она так решила. Она обернулась и с удивлением обнаружила, что поселок остался не так далеко позади, как она думала. Видимо, высокая трава, по которой с трудом удавалось переставлять ноги, создавала иллюзию длинного пути.
Вблизи усадьба оказалась еще больше, чем выглядела с дороги. Большой двухэтажный деревянный дом, почерневший от огня и времени, в некоторых местах сохранил не только стены, но и потолок первого этажа. Стекол в окнах, конечно же, не осталось, как и крыши, однако в него определенно можно было зайти. Саша даже представить не могла, чтобы пятилетний ребенок гулял здесь в одиночестве. Однако Яна не стала заходить в дом, а сразу же отправилась к гораздо меньшему строению, в котором Саша предположила сарай или хлев. В нем совсем не было окон, а большая деревянная дверь висела на одной петле, зато огонь до него так и не добрался в тот злосчастный день. Там-то в углу Саша и обнаружила выцарапанное на стене имя.
— Значит, так ты и узнала, что ее зовут Даша? — спросила она у Яны, присаживаясь на корточки у надписи: та находилась на уровне глаз сидящего на земле человека.
Яна кивнула.
— Я нашла ее здесь. Она здесь живет.
Только сейчас Саша заметила, что на почерневших остатках соломы заботливо расстелена темно-красная ткань, разложены какие-то небольшие игрушки, чашки, тарелки и даже в маленькой вазе стоит завядшая ветка сирени.
— Я хотела, чтобы у нее в домике было красиво, — пояснила Яна, заметив, что Саша разглядывает плоды ее стараний. — Мама говорит, что девочки должны всегда украшать свой дом.
— У тебя превосходно получилось, — похвалила Саша, снова возвращаясь к имени на стене.
Едва ли кукла принадлежала самой Дарье, все же ей на момент трагедии было уже около пятнадцати лет. Скорее, ее оставил кто-то из младших детей, но вот свое имя на стене нацарапала она сама. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы представить, как она часами сидела на этом месте и от скуки развлекалась, как могла. Она рассказывала Неву, что в ту ночь пряталась в сарае. Наверняка делала так и раньше. Саша оглянулась на дверь. С этого места она хорошо просматривалась, а вот в темноте сарая девочку могли и не увидеть. Прекрасное место, чтобы спрятаться от ненавистных приемных родителей, заставляющих мыть посуду.
