— А эти откуда знаешь? Мы такого не проходили. У вас настолько отличается программа? — удивился Терд.
— Нет, мы такого тоже не проходили, — тяжело вздохнув, ответила Инса. — Что ж, значит, пришло время всё вам рассказать.
И она снова тяжело вздохнула.
— Даже клятву не попросишь? — удивилась Кита.
— Я всё равно вам расскажу, а давать клятву или нет — решайте сами.
Кита всё-таки дала малую клятву, а Терд с Ренцем к ней присоединились.
И Инса рассказала им о том случае.
— В общем, эти глифы были в числе тех, которые отец изобразил на полу в нашем подвале. Конечно, это не УМБ-шники объяснили мне их значение, это было одно из первых проявлений моего яснознания, когда я внезапно решила взять в библиотеке книгу «Старинная графическая магия», в которой эти глифы и обнаружила. Сами по себе они никакой опасности не представляют, просто такими символами для обычной графической магии теперь не пользуются, поскольку они довольно сложной формы, а если ошибиться при их нанесении, сработают неправильно.
— И ты вот так вот их один раз увидела и сразу запомнила? — удивилась Кита.
— Тот случай снился мне в кошмарах почти полгода, как и Икену, — невесело улыбнулась Инса. — Тут кто угодно запомнил бы.
— Вы поэтому и ходили к психологу? — спросил Ренц.
«И это запомнил», — отметила про себя Инса и ответила:
— Да. Когда мама с Белом поженились, и мы переехали в Стадстрен, Бел нашел для нас самого лучшего психолога — Αрлинтену Ранстинссен, и она нам очень помогла. Даже удивительно, какие потрясающие вещи она умеет делать безо всякой магии! И, предвидя ваш вопрос, да, именно вдохновившись её примером, я и решила стать психологом.
— Так что же получается, — вернулся к первоначальной теме обсуждения Терд, — этот бедняга Эл стал жертвой темномагического ритуала?
— Получается, что так, — ответила Инса, — не зря же здесь УМБ-шники, а не полицейские дознаватели. Так что в катакомбы мы в ближайшие дни вряд ли попадем.
— Вот, кстати, об этом, — вклинился Ρенц. — Может, наконец, расскажете, что вы там всё-таки ищете?
— Расскажем, конечно, — согласилась Инса, — мы как раз сегодня собирались это сделать. И не смотри так недоверчиво, ребята тебе подтвердят.
Кита и Терд согласно закивали, а Ренц поинтересовался:
— Ты наконец-то начала мне доверять?
— Наверное, — пожала плечами Инса. — Да и прятаться от тебя надоело. Поначалу это было забавно, но в результате оқазалось слишком утомительным. Но имей в виду, если ты начнешь меня убеждать начать развивать ясновидение, я всерьез на тебя обижусь.
— А при чем здесь ясновидение-то? — поразился Ρенц.
— Сейчас узнаешь.
ГЛАВА 15
— Значит, эту призрачную девушку зовут Ани? — спросил Ренц, когда Инса закончила свой рассказ.
— Да, Αни.
— А её полное имя вы знаете?
— Да, Антьера Сабренс.
— Что ж, получается и у меня есть, что вам рассказать, — с некоторым удивлением сказал Ренц. — Клятв я просить не буду, поскольку это не секрет, просто старая история, подробности которой уже мало кто помнит. Антьера Сабренс была невестой моего отца и не просто невестой, а избранницей.
— Значит, загадочный «В.Д.» из газетных статей — это твой отец? — уточнила Инса.
— Да, «В.Д.» — это Верраль Дарсинссо. Не знаю уҗ, зачем журналисты использовали это сокращение, поскольку об их помолвке было всем известно, но это в сущности не имеет значения. Четверо мерзавцев пытались забрать силу у моего отца, но это был не темномагический ритуал. То, что они сделали, должно было сильно его ослабить на какое-то время, а несчастная Ани попыталась им помешать и каким-то образом стала жертвой ритуала сама.
— Но зачем им это было надо? — удивленно спросила Кита. — Я ведь правильно поняла, что эту силу они сами использовать не смогли бы, она просто рассеялась бы в пространстве?
— Всё верно. Отец тогда уже учился на последнем курсе бакалавриата, магистратуры в ЦМУ тогда ещё не было, и он должен был отправиться учиться дальше в Молусизию или даже в Аллиумию, ведь у него была первая категория дара. А вот куда именно и на каких условиях, зависело, в том числе и от результатов ежегодных соревнований студентов — стихмагов. Все, занявшие призовые места, получали возможность самостоятельно выбрать, в каком именно стихийно-магическом институте продолжат обучение, а тот, кто занял первое место — еще и возможность потом отрабатывать за обучение в магистратуре по распределению на родине, а не в той стране, где обучался. При этом было неважно, на каком курсе они учились, когда становились призерами, ограничение было другое — победитель повторно участвовать в соревнованиях не мог. Третье место отец уже один раз занимал, а в тот год у него была реальная возможность выиграть, чего он, разумеется, очень хотел, поскольку Ани, также как и он, училась бесплатно, и ей-то точно пришлось бы отрабатывать по распределению в Бартастании. Если бы и он отрабатывал там же, то его жену просто направили бы туда же, куда и его, и им не пришлось бы на целых три года расставаться. Но выиграть xотел не он один, и вот нашлись такие вот подонки, решившие устранить соперника.
— Знаешь, — заметил Терд, — это всё-таки немного странно.
— Что? — не понял Ρенц.
— Что их было четверо. Ведь все четверо никак не могли занять призовые места, которых всего три.
— Для ритуала были необходимы именно четыре участника. Может, они как-то договорились между собой. Может, трое, рассчитывавшие на призовые места, просто заплатили кому-то четвертому за помощь. Тут я ничего сказать не могу, ведь их не нашли.
— И у твоего отца не было никаких подозрений, кто бы это мог быть? — спросила Инса.
— Какие-то, наверное, были, но ничего конкретного, как я понял. Моего отца слишком многие не любили. Не исключено, что те, кто это сделал, вообще не претендовали на призовые места, а просто не хотели, чтобы он выиграл.
— А если не секрет, в чем была причина? — не могла не поинтересоваться Инса.
— Да какой там секрет. Об этом практически любому стихмагу известно.
— Ну мы-то не стихмаги, — резонно заметил Терд, — так что понятия не имеем, о чем ты говоришь.
— Дело в том, что мой отец — внебрачный ребенок. Ну, не в юридическом смысле, поскольку, когда бабушка была беременна, она вышла замуж, и её муж признал и воспитывал отца как собственного сына. Но дедушка Монт — не его родной отец. Да, я зову его дедушкой, и он никогда не делал разницы между нами с Дитой и своими родными внуками — детьми дяди Нула, но факт остается фактом — отца бабушка родила от другого мужчины. Влюбилась в одного сильного стихийника, а тот, узнав о беременности, её бросил и отказался признавать ребенка, ведь у бабушки была всего третья категория дара. При этом сам факт своего отцовства он почему-то никогда не скрывал, хотя вскоре женился на девушке с первой категорией дара, и их сын был всего на полтора года младше отца. Так что и в гимназии, и в университете все знали, что Верраль Дарсинссо — внебрачный сын Нарио Венья. Кстати, его внук, Хосимо Венья, сейчас учится на последнем курсе бакалавриата, на стихийном, разумеется. И единокровный брат отца Тарселино Венья тоже учился в ЦМУ в одно время с ним, только на два курса младше. Ну и раз уж зашла речь об истории моей семьи, добавлю, что до того, как выйти замуж за моего отца, моя мать была невестой Тарселино.
— Да-а-а, — протянула Инса, — история прямо для синематографа. Думаешь, этот Тарселино был замешан в том происшествии?
— Вполне может быть. Моего отца он точно ненавидел, ведь Нарио заставил Тарселино учиться бесплатно — раз его единокровный брат смог на бесплатное поступить, значит, и Тарселино должен.
— А что тут такого? — удивилась Инса. — Ты ведь тоже в магистратуре бесплатно учишься, хотя, насколько я поняла, твоя семья могла и её оплатить.
— А то, что не все готовы отрабатывать по распределению Стихии знают где даже ради ценнейшего профессионального опыта.
