– Этого не может быть, – прошептала Тамара, пятясь от двери. – Ты опять пришел? Но ты обещал. Обещал, что убьешь меня последней, – заскулила она и наткнулась на сервировочный столик со спиртным.
Сооружение на колесиках очевидно так и осталось здесь стоять со вчерашней вечеринки. Тамара, не раздумывая схватила открытую бутылку с коньяком, зажмурилась и выпила остатки одним глотком. Когда она открыла глаза, на балконе уже никого не было.
Бульдог собрал всю прислугу в комнате для охраны. Несмотря на поздний или скорее уже ранний час, люди беспрекословно подчинились приказу. Горничные испуганно смотрели на телохранителя хозяина. Мрачные кухонные рабочие сгрудились у входа. Никто из находившихся в комнате людей не хотел стоять с ними рядом. Повар Ральф гордо выпятил подбородок, словно готовясь защитить свою команду. С десяток охранников рядом с Артуром неторопливо переминались с ноги на ногу. Их невеселые лица так же не предвещали ничего хорошего.
– Значит так, – Роман обвел взглядом людей, – об убийстве ничего рассказывать не буду. Думаю, все в курсе. Сергей Никонович, – обратился он к мажордому, срезному подтянутому мужчине лет сорока пяти, – Дом и прислуга на вас. Очень обяжете, если подберете хорошую фирму для похорон Сильвестра Петровича.
– Уже подобрал, – кивнул мажордом, нервно теребя серебряный лацкан черного пиджака. Черный и серебряный были основными цветами униформы прислуги в этом доме. И даже безукоризненный Ральф вынужден был менять одежду повара на черный пиджак и серебряный колпак, когда выходил к гостям, чтобы презентовать особенный кулинарный шедевр.
– Хорошо. Проследите, чтобы обслуживающий персонал не покидал дом. Не исключено, что полиция еще раз захочет опросить свидетелей происшествия. – Роман сознательно не употребил слово «убийство». На горничных и так было больно смотреть.
– Так ведь страшно же, – не выдержала личная прислуга хозяйки, тощая и наглая Лизка. Правда сейчас она выглядела не наглой, а смертельно испуганной. – Я ведь тоже того, видела его, – добавила женщина и поежилась.
– Кого? – спокойно уточнил Бульдог, он кожей чувствовал повисшее в комнате напряжение.
– Привидение, – едва слышно сказала Лизавета, стараясь не смотреть в глаза телохранителю.
– Кстати, о привидениях. – Роман посмотрел на телохранителей. – Артур возьми пятерку наших и посмотри, что за цыганский табор вдруг появился рядом с лесом. Заодно уточни, куда смотрит охрана поселка.
– Вы думаете это цыгане? – округлив глаза, произнесла Лиза.
– Конечно, они же гипнозом обладают. Что угодно примерещится может. – зашептались горничные.
– Сглазили они нашу хозяйку, – всхлипнул кто-то в задних рядах.
– Хватит, – оборвал болтовню Бульдог. – У кого начинается смена – на работу. У кого время отдыха – в свою комнату и носа оттуда не высовывать. Ясно?
– Я прослежу, – сказал Сергей Никонович, выпроваживая из комнаты болтливых женщин.
Артур с телохранителями тоже поспешил к выходу. Только терпеливый Ральф стоял у входа, глядя на проходящих мимо его команды людей. Когда все вышли, немец уставился рыбьими глазами на Романа.
– Я знать вы не любить кухня, – четко произнес он. – Вчера вы курить и портить аромат. Сегодня обвинять мои людя. Но я сказать. За каждого из людя я готов отвечать, – немец запнулся, подбирая нужные слова. – Готов отвечать моей голова, – он показал пальцем на лоб.
– Головой не стоит, поверь, – хмуро сказал Бульдог.
– Вы мне не верить? – немец двинулся на Бульдога.
– Да верю я тебе, Ральф, верю. Потому и говорю, иди на кухню. Пора завтрак готовить. И за своими смотри. В смысле, как бы с ними чего не случилось, – уточнил Бульдог, предупреждая очередной поток гневных слов повара.
– Я понял, – кивнул немец – и еще сказать. Я теперь запреть все свои кухня и подсобка, – он продемонстрировал связку ключей. – Призрак не верю. Человек не зайдет.
– Вот и я не верю в призраков, – согласился Бульдог.
Человек зашел в гостиную. Взглянул на распахнутую балконную дверь. Холодный ночной ветер бесцеремонно теребил дорогие занавески. Человек посмотрел на беспробудно спящую на ковре рядом со столиком со спиртным хозяйку. Сделал несколько шагов к балкону, собираясь закрыть двери, и остановился у стеклянного столика разрисованного яркой губной помадой. Он развернулся и быстрыми шагами вышел из комнаты.
Тамара открыла глаза, ловя ускользающий мутный силуэт, и попыталась заплакать, чтобы вызвать жалость у привидения. Но оно, тяжело ступая, прошло мимо и покинуло гостиную. Тома всхлипнула для надежности еще раз и попыталась подняться.
– Вам помочь? – теплая рука легла ей на плечо.
Хозяйка испуганно вздрогнула и подняла голову.
– Я помогу вам подняться, – мажордом наклонился, отрывая женщину от пола.
– Сереженька, ты? – всхлипнула она и уцепилась за подставленное плечо. – А я-то подумала это он. Ты его видел?
Сергей Никонович вздрогнул от фамильярного обращения, но быстро взял себя в руки. Хозяйку можно понять, слишком много для одного дня свалилось на женщину. А у него работа и зарплата, которой можно позавидовать.
– Позвольте, я помогу вам дойти до дивана, – церемонно сказал он, принимая на себя груз неожиданно тяжелого женского тела. Он с трудом доволок Тамару до белого монстра посередине комнаты и поспешил к телефону. И только передав хозяйку с рук на руки горничным и убедившись в том, что они загрузили почти бесчувственное тело в лифт, он вернулся в гостиную.
Мажордом неодобрительно посмотрел на раскрытые двери балкона и подошел к ним, бережно отодвигая от проема тонкие занавески. Положил ладонь на защелку и оцепенел, глядя на тело мужчины, лежащее у перил.
– Эй, вы, – неуверенно произнес Сергей Никонович, мелкими шажочками двигаясь к странно лежащему человеку.
Тот скрючился на дорогой балконной плитке, почти обхватив колени руками. Казалось, что человеку холодно, и он старается согреться, выбрав для этого явно не подходящее место.
– Евгеньич, ты что ли? Ты чего это, замерз? – пробормотал мажордом, близоруко вглядываясь в лицо охранника, чье место было в будке у въезда в особняк.
Охранник ничего не ответил. Наверное, потому, что ему уже не было холодно. Или из-за того, что шелковый шнур от занавесок туго перетянул его горло, заставив нелепо выпучить глаза и вывалить наружу посиневший язык.
Джип с пятью вооруженными мужчинами в сгущающихся вечерних сумерках подъезжал к ярким палаткам у темного леса. Артур нервно откидывал со лба светлые волосы. Он размышлял над тем, как умудрился попасть в непонятную историю с убийствами, всего лишь ввязавшись в любовную интрижку.
