– Скоро они должны вернуться сюда. Если хотите, ожидайте меня. Я ещё попрошу кого-то организовать похороны.
– Хорошо. Мы подождём.
Около подъезда стояла скамейка с отломленной спинкой – типичное свидетельство того, что местные никак не следили за гостиницей, стоящей на отшибе. Джон поджёг сигарету и сел на неё.
– Странные они все какие-то, – сказал он Долли, когда Иитху отошёл.
– Нужно просто ни о чём, кроме дела, их не спрашивать, – ответила она.
– Я бы с радостью, но не выходит пока что.
– Ты что-то нашёл?
– Да, кстати, – Миллстоун достал из кармана бутылку, – понюхай осторожно. Знакомый запах?
– Шоколад? Нет.
Вот и шаман ничего такого не знает, как и я. Оставлю пока, может, ещё кого можно будет спросить.
– И больше ничего.
– Нет. Кое-что есть, – Джон достал из кармана шарик и показал его Долли, – за это надо благодарить нашего специалиста.
Он кивнул на везунчика.
– Это он нашёл?
– Да. Странно, может ведь, но не всегда делает.
– Он вообще странный, но хороший.
Вернув Джону шарик, Долли потрепала Везунчика за уши. В это время со стороны города появился шаман в окружении своей охраны. Один из них о чём-то бурно с ним спорил. Очевидно, Иитху и на этот раз не должен был никуда выходить один.
– Вы кого-то нашли? – спросил Джон.
– Нет. Здесь никого не было, – ответил длинноносый.
– То есть, его убил тот, кому он и так должен был отдать груз? – спросил Джон.
– Его убил, – он остановился, покосившись на Иитху.
– К сожалению, никто не принимал у себя гостей, – сказал Шаман, меняя тему разговора.
– Хорошо, – кивнул Джон, – есть что-то ещё, что мне нужно знать?
– К сожалению моему, нет, – шаман закрыл глаза и покачал головой.
– Ну, тогда, если вы не против, я пойду.
– Большое спасибо за то, что вы выполнили мою просьбу.
– Да не за что, собственно.
Миллстоун легко кивнул Иитху и его охраннику, после чего они с Долли и Везунчиком направились в сторону города. Бутылку Джон выбросил в первую же попавшуюся урну.
– Ты понял что-нибудь?
– Кое-что, – сказал он, – но это ничего не даёт. Ну, кто-то накачал его наркотой, что он аж чуть с ума не сошёл от страха, а потом прирезал. Подружка, с которой было назначено, видать, застала убийцу. Ей не надо было наркотиков, чтобы испугаться до беспамятства. Не знаю, как она могла так испачкаться. Может быть, он и вправду её окропил. Не потому, что это было нужно, а чтобы усилить страх, ну или, чтобы соответствовало местным легендам о духах.
Джон поймал себя на мысли, что так и не поговорил с Энни на эту тему. Вчера она была не в себе, а сегодня его отвлёк своим приходом Иитху, который, очевидно, просто знал, что Миллстоун должен оказаться на месте преступления и осмотреть его. Да, день определённо не задавался – это ощущение не покидало Джона, когда он в компании Долли и своей собаки возвращался назад.
Энни уже была разбужена. Она сидела на кухне и пила травяной отвар.
– Как ты? – спросила её долли.
– Уже лучше. Вы были там? – глаза её загорелись тревогой и интересом.
– Да, – ответил Джон, садясь за стол и кладя на него шляпу, – мы можем поговорить?
Стоявшая у печки в углу хозяйка обернулась и злобно посмотрела на Джона, как будто эту тему вообще нельзя было поднимать в стенах дома.
– О чём?
– Я хочу знать, что ты видела, – игнорируя реакцию хозяйки, спросил Миллстоун, – признаться, я не совсем понимаю, как ты могла там оказаться, не говоря уже о том, как тебя угораздило так перепачкаться.
Джон посмотрел на неё, и она потупила глаза после того, как их взгляды встретились.
– Я потом встретила его, и он предложил посидеть где-нибудь и выпить, – виновато сказала она, посмотрев на Долли, – ну а я же здесь никого не знаю, вот и согласилась.
– Ты знаешь нас, – сказала Долли.
И хотя напарнице Миллстоуна был известен и причины таких действий Энни и ответ, который она даст, она всё равно задала этот вопрос, а после пожимания плечами, просто покивала с некоторым недовольством.
– Ладно, – взял разговор в свои руки Джон, – что было, когда ты пришла туда?
– Я постучала. Он не открывал. Потом дверь приоткрылась. Внутри было темно. Я вошла и увидела тень.
– Тень?
– Просто темнота зашевелилась. Он пошёл на меня, а потом, я ничего не помню.
– Ты упала в обморок? – спросила Долли.
– Наверно, – Энни сжала руками кружку, а на лице её выступили слёзы, – я почти ничего не знаю. Помню, видела, что он сидел там мёртвый. Я сразу побежала оттуда.
– То есть, между тем, как ты вошла и между тем, как убежала прошло какое-то время, – заключил Джон, постукивая пальцами по столу, – когда ты пришла в себя, в комнате уже никого не было?
– Нет, – покачала головой Энни.
– И как перепачкалась, тоже не знаешь.
– Нет.
Её слёзы начинали течь всё сильнее.
– Хватит, уйди, – заругалась на Джона хозяйка, – Миллстоун посмотрел на неё равнодушным взглядом и, взяв шляпу со стола, вышел на улицу.
Он встал на краю веранды, опершись руками на перила. Везунчик лёг рядом с его ногой и устало завилял хвостом. Даже в глазах четвероногого напарника была грусть, что уж говорить о Миллстоуне. Для себя он решил, что, пожалуй, и вправду слишком уж увлёкся этим делом, по сути, не имеющим для него никакого значения. Увлёкся настолько, что совсем забыл о завтраке. Есть в доме хозяйки ему не хотелось. Он и так хорошо чувствовал неприязнь, а эта женщина ещё не стеснялась выражать её открыто. Что же, всем нравиться невозможно. Поэтому Миллстоун достал из пачки предпоследнюю сигарету, взглянул в грустные глаза собаки и закурил.
Пожалуй, из всех поселений, которые он встречал на своём пути, Толхо было самым своеобразным. Настолько своеобразным, что, не привыкнув к нему, сложно было предпринимать здесь какие бы то ни было действия.
– О чём думаешь? – спросила вышедшая Долли.
– О том, что сегодняшний день может спасти только алкоголь. Ну да ладно, – он поймал себя на мысли, что говорит с ней, как с Шейлой и тут же осёкся, – а вообще, что у нас насчёт завтрака?
– Я так понимаю, что у Хельги ты есть не хочешь.
– Абсолютно, – подтвердил Миллстоун.
– Тогда нам надо будет отойти немного за город.
– Вот как? Даже покормить прохожих в черте поселения нельзя? – он поднял брови.
– Нет. Тут недалеко. Идём.
– А наша подружка не составит нам компанию?
– Хельга говорит, что сегодня к ним придёт этот Иитху, чтобы очистить её.
– Ах, да, чёрный человек ведь пометил её, я и забыл, – улыбнулся Миллстоун.
– Если ты будешь так говорить со всеми, тебя невзлюбит не только моя бабка.
– Понимаю, но сейчас-то мы одни.
