На обед был суп с грибами, чем-то похожий на тот, который сегодня ел их новый знакомый. Видимо, здесь это было чем-то вроде национального блюда. Кроме супа на столе стояла большая тарелка с варёным картофелем. Рядом с ним стояла открытая хлебница.
Царило молчание, из-за которого Джон чувствовал себя неловко. Все сели за стол и молча начали есть. Джон делал всё то же, что и остальные.
– Вы идёте в Сеймек? – спросила Энни осторожно.
Он понимал, каков был её разговор с шаманом, и в целом был не против взять её с собой.
– По идее да, – он пожал плечами, – но я ещё спрошу нашего провожатого.
– Вы возьмёте её с собой? – спросила Хельга.
– Да, – спокойно встретившись с ней глазами, ответил Джон.
Старуха как будто ждала, что он будет препираться. Она пришла в лёгкое замешательство от того, что ей не пришлось пускать в ход доводы, которые она уже приготовила.
– А тебе нужно именно туда, или ты просто решила туда отправиться? – спросил Миллстоун, нарушив вновь воцарившуюся тишину.
– Я туда и шла, – негромко ответила она.
– Ну тогда хорошо.
Суп оказался гораздо вкуснее, чем Джон ожидал. Быстро покончив с ним, он съел пару небольших картофелин, поблагодарил за вкусный обед и встал. Он вышел на веранду, где в тени его ждал везунчик, и закурил. Пёс снова выпрямился и смотрел вперёд – точь-в-точь как сегодня ночью, когда не только ему одному казалось, что в темноте кто-то есть. Джон посмотрел в том же направлении, но ничего, что заслуживало бы такого пристального внимания, не нашёл. Это могла быть разве что тенистая подворотня между двумя бараками, стоявшими близко друг к другу, но Везунчик смотрел намного левее.
– Думаешь, он всё ещё где-то здесь? – спросил Джон.
Пёс никак не ответил, только посмотрел на хозяина. Миллстоун улыбнулся.
– И я про то. Если он не совсем дурак, то уже далеко отсюда вместе со своим ящичком. И неважно, что они не смогут его открыть. Хотя…
Джон только сейчас подумал о том, что информация о том, что контейнер нельзя открыть, может являться простой уткой, цель которой – отбить у других желание иметь с этим предметом дело. В конце концов, убийца мог получить заказ от серьёзных людей, которые имели возможность совладать с хитроумным замком. Обо всём этом Уоллес, конечно же, не расскажет, но на данном этапе это не слишком важно.
Долли щёлкнула зажигалкой и отвлекла Джона от мыслей.
– Сегодня девчонка будет ночевать здесь. Хельга говорит, что ей вообще нельзя выходить.
– Пусть не выходит. Так в любом случае будет безопаснее.
– Когда ты пойдёшь к нему?
– Думаю, что не стоит слишком тянуть. Прямо сейчас и пойду, если у тебя нет других просьб.
– Нет. Тебя ждать на ужин?
– Не думаю. Кстати, об ужине. Ссуди мне несколько литов, чтобы я не умер со скуки. Надеюсь, в той забегаловке на отшибе можно выпить?
– Можно.
Долли залезла в глубокий карман своих камуфляжных штанов и вытащила оттуда небольшую горсть монет. Она хотела отдать Джону всё, но Миллстоун взял только тридцать литов, решив, что этого будет более, чем достаточно. К вечеру в покосившейся харчевне могла скопиться нехорошая публика, и иметь при себе много денег означало бы провоцировать кого-нибудь на конфликт.
– Ну а ночевать ты придёшь?
– Не знаю. Как получится. А надо?
– Надо, – серьёзно ответила Долли.
– Тогда приду.
Она не хотела говорить, но по ночам ей становилось страшно. Она не могла объяснить природу этого ощущения, но оно было очень сильным. Джон тоже чувствовал что-то подобное, но не настолько отчётливо.
– Я буду ждать, – сказала Долли.
Про себя Миллстоун подумал, что раз Долли иногда приоткрывает свою слабость, значит, они сблизились. Ему казалось, что если бы сегодня состоялась их первая встреча, он вряд ли бы догадался, что этой прохладной с виду женщине может быть что-то страшно. А так перед ним она уже не скрывалась за маской.
– Ладно, – сказал он, выбрасывая окурок в ведро, – раньше уйду, раньше приду.
– Удачи.
Миллстоун кивнул, и, позвав Везунчика, направился вдоль улицы. Он размышлял над тем, как вытянуть из Уоллеса информацию. Конечно, когда он согласится идти с ним дальше, тот обрадуется, но вряд ли настолько, что потеряет бдительность.
Поднявшись по слегка перекошенной лестнице вверх, Миллстоун постучал в нужную дверь. Сэм открыл сразу, как будто стоял и ждал, что к нему придут. Увидев Джона, он расслабился, что дало основания думать, что он ждал кого-то другого.
– А, это вы, – сказал он, подтверждая предположения Джона, – решили принять моё предложение?
– Почти. Сначала мне хотелось бы обсудить условия.
– Вот как? – несколько удивился Уоллес.
Он пришёл в некоторое замешательство. Миллстоуну вообще казалось странным, что этот господин не то что не пустил его внутрь, но и не приоткрывал перед ним дверь шире, чем было нужно для того, чтобы высунуть наружу голову. Сейчас ещё он бегло перевёл глаза в сторону лестницы. Он определённо кого-то ждал, и этого кого-то нельзя было видеть Джону.
– Да, думаю, мы могли бы выпить и обговорить все условия, – спокойно, как ни в чём не бывало, сказал Джон.
– Что же, – несколько секунд обдумав сказанное, сказал Уоллес, – мне нравится ваше предложение. Вы очень меня обяжете, если сейчас направитесь в бар и дождётесь моего появления. Мне нужно от десяти минут до получаса.
– Хорошо, – пожал Плечами Миллстоун.
– Большое спасибо.
Уоллес быстро кивнул и тут же закрыл дверь. Миллстоун только развёл руками, посмотрев на Везунчика. Пёс добродушно вилял хвостом, хотя взгляд его показался Джону задумчивым.
Они спустились вниз и перешли в отделение, где располагался ресторан. Сейчас, когда Солнце начало немного клониться к горизонту, через единственное окно проникало меньше света. Из-за этого помещение постепенно начало прогружаться в полумрак, и Джон подумал, что с наступлением темноты здесь будет ещё хуже.
Он подошёл к стойке, на которой лежали замызганные листки грубой бумаги с надписями, обозначавшими блюда, которые здесь подают. Поскольку Джон только что пообедал, еда его не интересовала, и он, чтобы не тратить лишнее время на изучение здешнего подобия меню, напрямую обратился к худому мужчине, стоявшему за стойкой.
– У вас есть что-нибудь выпить?
– Что нужно?
– Пиво, – без раздумий ответил Джон.
– Сколько надо?
– Стакан для начала.
– Лит.
Джон порылся в кармане и положил на стойку одну монету. Мужчина небрежно сгрёб её в руку, а потом скрылся за перегородкой, очевидно, отделявшей зал от кухни. Вернулся он спустя минуты две, когда рядом с Миллстоуном стояло уже два человека, ожидавших своей очереди, и поставил на стол большую глиняную кружку.
