— Умеешь ты растрогать. История занятная. Жаль не могу проверить сколько в ней правды, — откровенно подзуживал Дэвид. — Но взглянем в глаза фактам: ты пытаешься огульно макнуть меня в лужу, которую напрудил кто-то другой, — он допил кофе и поставил легкий стаканчик на край скамейки. — Все мы, в чем-то, скромные герои. Только всяк на свой манер. Для большинства землян, Марс-это далекая резервация. Кегельный шар, который болтается где-то в бескрайней пустоте. Отправившиеся на красную планету и не могли рассчитывать на шикарную жизнь или доставку бизнес-классом.
В ответ на это Саймон кисло усмехнулся:
— Ты и половины не знаешь. Просто послушай. Космическая программа развивалась. Прикладной характер пилотируемой космонавтики, придавший ей хозяйственный смысл, уже не соответствовал амбициям землян. Нужны были люди заболевшие космосом. Поток переселенцев на Марс нарастал. Так велась агитация, что каждый мальчишка стал бредить Марсом. Ведь любую эйфорию масс можно вывести за грань разумного. А многим даже назначенные прививки не все были сделаны. Бумажки о здоровье и годности к дальнему космическому полету подмахивали, как обходной лист призывникам идущим в армию. Загрязненный паек не проверялся. Контроль радиационной нагрузки на человека не проводился. Санитарно-эпидемиологические инспекторы в штат кораблей не зачислялись ни разу, — лицо Саймона не выражало ничего, кроме горечи и безысходности.
Дэвид просто обменивался мнениями, а Саймон разговаривал с ним собственными болячками.
— В какой это было экспедиции? В шестой или девятой? Когда первопоселенцы еще не примарсианились, а уже потеряли половину экипажа?
— Опять завиральная история? — язвительно поинтересовался Дэвид. Примеряя к следующей реплике заведомую ухмылку.
Между ними нарастало напряжение, которое ни тот ни другой не хотели гасить.
— Мне смешно слышать это от тебя, — на мгновение Саймон закусил в уголках рта горечь обиды, но продолжил. — О той малосимпатичной трагедии заселения Марса трубили во всех СМИ. Я бы стыдился своего невежества.
Покосившись в его сторону, Дэвид одарил марсианина холодной улыбкой. На лице появился намек на то, что он что-то вспомнил.
— Что-то такое, отдаленно, припоминаю, — все же согласился он.
Потом они вспоминали обстоятельно. Не торопясь. И рассказывали подробности, которые смогли восстановить в памяти.
Многоцелевой корабль уже висел на внешней орбите Марса, когда нештатно сработали маневровые двигатели. Возникло осевое вращение корпуса. Само запустился протокол спуска и включилась система покидания. Стыковочные захваты выпустили посадочную капсулу, битком набитую людьми.
— Стечение обстоятельств, — через паузу добавил Дэвид. В его голосе чудилась пристыженность. — Хорошего мало. Но такая уж им выпала доля.
— Ты говоришь так, как будто это пустяк. Они были мучениками, в поисках Земли обетованной. И погибли, не распаковав чемоданы, — с закоренелой скорбью в голосе произнес Саймон:-Даже тонкая, разреженная атмосфера Марса сожгла их при неверном выборе угла входа. А сколько бед принесли столкновения с летающим мусором, кружащемся вокруг Марса в изобилии?
Джульетта сидела опустив глаза и навострив уши. Тихая и потерянная.
— А потом начали рождаться больные уродцы, — без всякого перехода проговорил марсианин. Он произносил это, уже не столько обращаясь к Дэвиду, как просто отводя душу:-Еще до того, как первый человек ступил на поверхность Марса, грузовые корабли заблаговременно доставили туда жилые модули, находящиеся в состоянии долгосрочной спячки. Их активизировали за трое суток до прибытия нашей первой экспедиции марсианские орбитальные поисковики. Тогда дело было только за техникой, — продолжая рассказ, Саймон освобождался от загнанных глубоко внутрь чувств. — На Марсе есть ключевые элементы для жизни человека: углеводороды и органика. Но культивирование Марса происходило мучительно трудно. Из-за жесткого излучения, большую часть дня приходилось обитать под грунтом. Условия жизни были весьма суровыми. Марс-планета земной группы, но холоднее Земли. Сила тяжести на красной планете значительно меньше. Огненные дюны и пыльные зоны. Застывший скалистый мир. Разреженная атмосфера, каналы, бесплодные пустыни и ледяные степи. Бури из красной пыли и ветер, выедающий глаза до слепоты. Суровый, мрачный ландшафт. В хороший сезон температура на поверхности Марса повышается до плюс десяти градусов по Цельсию. Такую планету унаследовали поселенцы с Земли.
Джульетта изогнула шею и ждала продолжения его рассказа.
Поселения первопроходцев вгрызались под огромные замерзшие резервуары полярных шапок. Превратив исследователей и первооткрывателей в землероек. Вода-хороший поглотитель космической радиации. Как оказалось, в полярных ледниковых шапках Марса воды в сто раз больше, чем в пяти великих озерах Северной Америки. Мы шли на все-чтобы выжить. Вкалывая до седьмого пота, наравне с роботами-геологами. Все эти бесконечные ночи в холодных норах…
— Людям всегда хочется так много, что это, поначалу, кажется неосуществимым. Рукоплещу вашей смелости и упорству, — в тон ему ответил Дэвид, спрятав насмешку в поджатых губах.
Сделав вид, что не замечает иронии, Саймон продолжил:
— Вся поверхность Марса примерно равна площади суши на Земле. Мы из железа почти не вылазили, пока первые результаты терраформирования планеты не смягчили ее климат до такой степени, что вода могла существовать в жидком состоянии. С мечтой перенести сюда генетическое разнообразие Земли, и воссоздать водный мир нового Марса, переселенцы активизировали гидротермальную активность. Фонтаны воды ударили сквозь трещины, образовавшиеся в полярных шапках Марса. Льды потекли в каменные русла каналов, постепенно поднимая водоносный слой планеты. Заполняя протоки и озерные котлованы. А потом у Марса появилось небо… Голубое, настоящее, а не что попало. Разогрев полярных шапок запустил саморегулирующиеся механизмы. Парниковый эффект отогрел планету парами воды. Повысил давление атмосферы. Создав фильтр от смертельной солнечной радиации и ультрафиолетового излучения. Крупнолистные овощи, типа салата, выращивать было проще. И неплохо рос картофель. Первое озеленение начало подкачивать кислородную подушку Марса. Но на это ушли десятилетия. Параллельно развернули геолокацию. Создали ключевые инфраструктуры. Расширяя узкую щель параметров обитаемости планеты, мы создавали подробнейшие карты марсианской речной системы. Строя новые базы с дальним прицелом по берегам, сохранившим следы водной эрозии. Мы с каждым днем раздвигали рамки изведанного. Генные инженеры создавали видовую палитру нерестилища жизни, приспособленную для марсианских условий. Это было дело, сотканное из пота и слез. Превращая беды ново сотворенного мира в победы. Но массовая смертность поселенцев не шла ни в какое сравнение с нашими достижениями. Слишком много похорон, — неожиданно подытожил Саймон, будто снимая с сердца горькую накипь.
