Он побрел в спальню, лег на постель, не сняв покрывала, и попытался задремать. Но сон не шел. Промаявшись минут двадцать, Гаррод нарушил одно из строжайших своих правил: прямо из спальни вызвал по видеофону Портстон, чтобы узнать, как идут дела. Сначала миссис Вернер дала ему сводку важнейших событий последних дней, потом он связался кое с кем из управляющих, включая Мэнстона, попросившего указаний, как реагировать на последние передачи новостей. Шикерт был в панике из-за новых срочных правительственных заказов на ретардитовый порошок. Потребность в нем растет так быстро, что даже введение в строй нового завода жидких светокрасителей не позволит удовлетворить ее в полной мере. Гаррод успокоил его и в течение часа беседовал с руководителями других отделов.
К концу бесед до прибытия Эстер оставалось менее часа, и спать уже не хотелось. Он пошел в ванную и, презрев затемнение, принял душ при полном свете. Такой беспечностью, равнодушием к мнимым наблюдателям его заразила Джейн Уэйсон. Сознавая красоту своего тела и гордясь ею, она не желала прятаться под покровом темноты даже в те часы, которые проводила с Гарродом. Мысль о Джейн вызвала прилив желания, смешанного с грустью. Жизнь с Джейн была бы так…
Гаррод впал в отчаяние, поняв, что предрекает победу Эстер уже сейчас, когда между ними не было сказано ни слова.
«Я выбрал Джейн, — повторял он себе, выходя из ванной. — Я выбрал жизнь».
Но чуть позже, когда раздался звонок, он почувствовал, что умирает. Он медленно отворил дверь. На пороге, рядом с сестрой милосердия, стояла Эстер — тщательно одетая, без румян и в больших темных очках — такие надевают, чтобы скрыть дефект глаз.
— Элбан? — сказала она мягко.
«Она старается держаться, — подумал он с грустью. — Она слепа, поэтому темные очки, но держится молодцом».
— Входи, Эстер. — Жестом он пригласил и сестру, но та, видимо, заранее получила инструкции и исчезла в коридоре, изобразив осуждение на розовом антисептическом лице.
— Спасибо, Элбан. — Эстер протянула руку, но Гаррод взял ее под локоть и подвел к креслу. Сам он сел напротив.
— Хорошо перенесла дорогу?
Она кивнула.
— Ты был совершенно прав, Элбан. Я могу ездить, несмотря на свои глаза. Пролетела же я тысячу миль, чтобы быть с тобой.
— Я… — Значение последних слов не ускользнуло от его внимания. — Удивительно, что ты решилась на это.
Эстер в свою очередь не пропустила эту фразу мимо ушей.
— Разве ты не рад мне?
— Конечно же, я рад, что ты снова бываешь на людях.
— Я не об этом спрашивала.
— Разве?
— Не об этом. — Эстер сидела очень прямо, сложив руки на коленях. — Когда ты возненавидел меня, Элбан?
— Побойся бога! Почему я должен тебя ненавидеть?
— Я задаю себе тот же вопрос. Как видно, я сделала что-то очень…
— Эстер, — сказал он твердо. — Я не питаю к тебе ненависти. — Он посмотрел на ее тонкое, строгое лицо, увидел едва заметные морщины, и сердце его сжалось.
— Ты просто не любишь меня, да?
Вот он, подумал Гаррод, тот момент, от которого зависит твое будущее. Он открыл рот, чтобы дать утвердительный ответ, столь удобно предлагаемый формой вопроса, но мозг его, казалось, оцепенел. Гаррод встал, подошел к окну и снова поглядел вниз. Безымянные песчинки, считавшие себя людьми, все еще сновали взад-вперед. «Немыслимо, — подумал он, — чтобы наблюдатель на спутнике мог отличить одного человека от другого».
— Ответь мне, Элбан.
Гаррод сглотнул слюну, тщетно пытаясь ускользнуть, но перед мысленным взором его мелькали картины, совершенно далекие от разговора. Серебряный крестик самолета-опылителя, плывущий по небу. Растерянное лицо Шикорта — завод не справляется с заказами на ретардитовую пыль. Темное поле, свечение…
Руки Эстер коснулись его спины. Он и не заметил, как она встала.
— Что ж, ты ответил, — сказала она.
— Ответил?
— Да. — Эстер глубоко и прерывисто вздохнула. — Где она сейчас?
— Кто?
Эстер засмеялась.
— Кто? Твоя любовница, вот кто. Эта шлюха с серебристой помадой.
Гаррод был поражен. Ему показалось, что Эстер сверхъестественным образом заглянула в его мысли.
— Откуда ты взяла…
— Не считай меня дурой, Элбан. Ты забыл, что носил мои диски, когда приехал сюда? Думаешь, я не видела, как смотрела на тебя эта девица Джона Маннхейма?
— Не помню, чтобы она смотрела на меня как-то особенно, — осторожно ответил Гаррод.
— Я слепа, — с горечью сказала Эстер, — но ты притворяешься еще более слепым.
Гаррод смотрел на жену, и снова его мысли уходили в сторону. «Миллер Побджой не упоминал о спутниках. Я сам назвал их в своей версии, а он только слушал и не возражал! Я знал правду с самого начала, она жила во мне, мучила меня, но я боялся взглянуть ей в лицо…»
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джейн.
— Я только что освободилась, Эл, и… О!
— Входи, Джейн, — сказал Гаррод. — Входи и познакомься с моей женой. Это Джейн Уэйсон, секретарь Джона Маннхейма.
Эстер приветливо улыбнулась, но посмотрела намеренно мимо Джейн, подчеркивая свою слепоту.
— Входите, Джейн. Мы только что говорили о вас.
— Я думаю, мне лучше уйти. Не хочу быть лишней.
Голос Эстер стал жестче.
— Я думаю, вам лучше остаться. Мы как раз пытаемся окончательно решить, кто здесь лишний.
Джейн вошла в комнату. Ее огромные глаза вопросительно смотрели на Гаррода. Он чувствовал, что не выдержит этой сцены.
— Говори же, Элбан. Пусть наконец все станет на свои места, — сказала Эстер.
Гаррод посмотрел на жену. Ее возраст, усталость бросались в глаза, усугубляясь контрастом с буйной молодостью Джейн. Слепая, она только что пересекла Америку, чтобы увидеть его. Из троих в этой комнате лишь она была калекой, и тем не менее она была здесь главной. Она была сильней. Она была мужественной — но слепой и беспомощной. И она ждала, повернув к нему лицо. Он должен был сделать совсем простую вещь — одним словом, как топором…
На мгновение он закрыл глаза, а когда открыл, Джейн шла к двери. Гаррод бросился за ней.
— Джейн, — сказал он в отчаянии, — дай мне подумать.
Она покачала головой.
— Полковник Маннхейм закончил свои дела в Огасте. Я зашла сказать, что улетаю с ним в Мейкон последним рейсом.
Он схватил ее за руку, но она вырвалась с неожиданной силой.
— Оставь меня, Эл.
— Я все улажу!
— Да, Эл. Также, как ты уладил… — Удар двери заглушил конец, но Гаррод знал, что последним словом фразы было слово «спутники».
Ноги подгибались, как резиновые. Он вернулся в комнату и сел. Эстер нашла его и положила руки ему на плечи.
