— А письма? Переписка? Хозяйственные записи? — с надеждой спросил Даркл.
— Никаких писем. А всю бухгалтерию вёл я: учитель считал, что подобные вещи ниже его достоинства…
— Вот оно! То, куда маг не заглянет — это гроссбух! Давай‑ка его сюда!
Ксардас вышел и вскоре вернулся, неся замызганную и потёртую тетрадь в твёрдом переплёте.
— Пожалуйста, но тут только мой почерк. Можешь убедиться.
Эдил пролистал тетрадь с начала до конца и везде видел только почерк Ксардаса и только бухгалтерию.
— Хотат и Хотли! Может, он спрятал в обложке? Ну‑ка, посмотрим… — он перевернул книгу вверх ногами и попытался открыть, но не тут‑то было! Книга категорически не желала открываться сзади. Тогда Даркл открыл её как положено и снова увидел хозяйственные записи. Переворот — и книга снова напоминает монолитную доску.
— Замок! — осенило Ксардаса, — магический замок! Дай‑ка я!
Книга, казалось, только и ждала, когда пальцы Ксардаса коснутся её переплёта. Она открылась легко и беспрепятственно, являя удивлённым взорам искателей убористый текст, написанный рукой Моллариса.
— Дневник найден! — возликовал Ксардас и побежал звать Геглаша. Тот пришёл, позевывая, и уселся за стол. Все четверо молча изучали текст, хотя не все понимали, что там написано.
— Это шифр, — сказал Геглаш через минуту, — да ещё и очень оригинально запрятанный: если открыть книгу с другого конца, вместо бухгалтерии появляются записи… Так, написано на архернике, но это не археронский язык и не какой‑либо другой, известный мне. Все знаки сгруппированы в слова по семь в каждом. Кто‑нибудь знает язык, в котором все слова имеют семь букв? Я так и подумал. Боюсь, тут придётся поломать голову.
Тут Даркл вспомнил о своих похождениях и коротко пересказал их присутствующим, опустив все детали, связанные с Куарадой. Геглаш подозрительно нахмурился:
— Синий огонёк, говоришь… Что‑то знакомое… Вероятно, феномен вроде блуждающих огней, только неприродного происхождения. Дай‑ка сюда этот листок!
Геглаш изучил пергамент и с сомнением сказал:
— Я не уверен, что это не совпадение — листок и огонь на одном дереве. Может, тут и есть какая‑то связь, но я понятия не имею, что с этим делать. Как по мне — просто кусок пергамента…
-…Неизвестно для чего перевязанный верёвкой, — поддела мага Кира, — давайте лучше я посмотрю. Хм, это писчий пергамент, и притом не из дешёвых. Сейчас посмотрим, что это.
И она принялась копаться в своей сумке, доставая разные бутылочки с непонятного назначения жидкостями внутри.
Даркл же уселся в удобное кресло у камина, который кто‑то зажёг во время его отсутствия, вытянул ноги и прикрыл глаза. Как хорошо просто посидеть, расслабившись, у огня! Особенно человеку, который не спал уже почти сутки и успел за это время принять участие в рукопашной схватке, погоне по крышам, исходил да исколесил едва ли не полгорода, затем наведался к подружке, что тоже отдыхом не назовёшь, а под конец ещё и едва не стал жертвой смертоносного ассасина. Да, неспокойный выдался денёк! Глаза северянина сами собой закрылись.
Десять минут спустя его разбудил торжествующий голос помощницы.
— Сделано, — не без нотки самодовольства сказала Кира, — это невидимые чернила, проявляются при нагревании, если, конечно, наперёд знать об этом. Мне пришлось пойти другим, более длинным путём.
— И что там написано? — сон Даркла как рукой сняло.
— Только название улицы, номер дома и время… Улица Шести Кабаков, дом три. Это в районе между трущобами и респектабельными кварталами, далековато отсюда. Время указано — сразу пополудни. Не знаю, что бы это могло значить.
Он взял у помощницы листок. Ему сразу бросилось в глаза, что почерк весьма изящен и аккуратен, две строчки шли параллельно, как будто под линейку были написаны, и разительно отличались от почерка самого Даркла.
— Писал кто‑то, кто пишет часто и много, — заметил он вслух, — либо учился у хорошего учителя, причём с детства…
— Школы доступны только богатым детям и тем, кто достаточно одарён для государственной службы, — сообщила Кира.
— Например?
— Например, дети, имеющие склонность к какому‑либо роду деятельности, как‑то: писцы, чиновники, помощники эдилов, наконец… Ну и которые, естественно, согласились отработать на своём поприще двадцать лет.
— Ого, — возмутился эдил, — это же едва ли не полжизни! Прямо рабство, право слово!
— Не скажи, — покачала головой Кира, — для кого это рабство, тот сам ищет своё счастье в жизни. А для многих детей бедняков это шанс. Я, например, круглая сирота и в детстве была бездомной нищей девочкой. Попала в приют, основанный одним умным сатрапом ещё лет триста назад, сбегала оттуда восемь раз. После восьмого раза, когда снова попалась страже, меня отдали в школу, где было ещё хуже и трудней, чем в приюте… Но там меня обучили моей нынешней профессии. И теперь на жизнь не жалуюсь. Оно плохо — времени на что‑либо кроме службы почти нет, но и это образуется как‑то.
— Конечно, — ухмыльнулся Даркл, — если при почти полном отсутствии времени ты ухитрилась выйти замуж и детей нарожать, то ты точно не пропадёшь!
Кира покраснела и демонстративно отвернулась к окну.
— Да ладно, я же пошутил, — примирительно сказал Даркл, — только зачем ты говорила, что у тебя дома есть муж и дети?
— Чтоб ты не приставал, — ответила та, — а если честно, то у меня и дома‑то нету, я живу в казарме…
— Ну, это ты напрасно опасалась. Я слишком горд и у меня слишком высокое самомнение, чтобы приставать к женщинам, — расхохотался эдил, — это не по мне, предпочитаю, чтоб женщины ко мне приставали. Могла бы просто сказать, что я не твой тип мужчин.
— Я не была уверена, что до варвара это дойдёт.
— Я не варвар!!
В этот момент вмешался Геглаш:
— Извиняюсь, что перебил, но каков наш план действий? Я не уверен, что мне удастся расколоть этот шифр…
— Но ты ведь постараешься, правда? Предлагаю сейчас выспаться до утра, а утром вы с Ксардасом займётесь шифром, а мы с Кирой кое–куда наведаемся.
— А Кешиа? — спросил Ксардас.
— Пусть сидит тут. Мне спокойней будет. А сейчас давайте спать…
— Спите, — кивнул Геглаш, — я посижу пока. Спать не хочется, я уже немного поспал, да и часовой нужен, как‑никак. На этом этаже есть свободная комната с парой кроватей для гостей, хотя их‑то у Моллариса и не бывало.
Ксардас спустился в свою комнату, где уже давно посапывала Кешиа, а Даркл и Кира устроились в соседней с кабинетом комнате и сразу же уснули, как убитые. Только Геглаш не спал и несколько магов на первом этаже, да на улице переговаривались маги из следующей смены.
Ночной Шадизар умолк, только где‑то далеко веселились припозднившиеся гуляки. Фонари погасли, и лишь луна освещала спящий город.
