Красавица прервалась на несколько секунд, для того, чтобы грациозным движением поправить волосы и перевести дух.
— Вернемся к первобытным, — продолжала она. — Люди жили на уровне инстинктов, что куда мощнее чувств, на уровне которых существуем мы, люди современные. Таким образом, с развитием цивилизации наша связь с реальностью ослабевала по мере отмирания инстинктов и формирования чувств, влияние которых на нас гораздо слабее. Соответственно этому росла и продолжительность жизни человека. Процесс смены инстинктов на чувства вполне эволюционный и закономерный. Он увеличил продолжительность нашей жизни. Ну и что дальше? Нечто новое. Если продолжительность жизни увеличилась в результате смены инстинктов на чувства, значит для дальнейшего «удлинения» жизни нужно ослаблять испытываемые чувства, постепенно отказываясь от них. В идеале, чтобы жить вечно, человек должен вовсе отказаться от чувств, желаний и всяких привязанностей. Для вечной жизни ничто не должно связывать вас с миром. У вас не должно быть ничего постоянного. Ни друзей, ни врагов, ни любимого человека, ни частной собственности. Точнее все это может быть, но мы не должны испытывать привязанность к другу, ненавидеть врагов, любить и иметь постоянные интересы. Для вечной жизни любить надо только того, кто в данный момент находится рядом с тобой. А к себе относится с легким пренебрежением. Бессмертный не может долго находиться на одном месте — человек быстро пускает корни. Существует два принципа бессмертия Ничего постоянного в жизни! С глаз долой — из сердца вон! Следовать этим принципам придется до тех пор, пока чувства не отомрут окончательно. Когда будете применять это, подумайте — готовы ли вы к такой жизни — жизни без чувств? Для тех, кто решился, я всегда готова дать ряд практических советов. Подумайте, сможете ли вы, вот прямо сейчас, сию минуту, ни с кем не прощаясь, бросить все?
Женщина выдержала небольшую паузу, окинула взглядом притихших людей, а потом продолжила:
— А, если нет денег, продать квартиру, машину и улететь, например, в Африку, Австралию — куда будут билеты? Ведь ни деньги, ни что другое вам больше не понадобятся Что? Как же мама…? Как Университет… Работа… Устроенная жизнь… Любимый человек… Вопросы сами лезут в голову… Вот! Вот ваши цепи и их-то вам и придется рубить! Причем не только показательно — «А пошли они все!». А рубить надо и в душе. Самого себя не обманешь. Рубить надо до тех пор, пока при произнесении слова «мама» вы не будете получать ни единого отклика внутри. «Рубить» — это, естественно, метафора. Вам нужно наплевать на общечеловеческие ценности, детей, жизнь ближнего своего и свою собственную жизнь. Только тогда эту жизнь можно растянуть до бесконечности. Запомните — Вечность — это безумие, а время подобно воле, способной обуздать это безумие. Плюс ко всему вам помогут одиночество, джунгли, пустыня, или сообщество ваших духовных братьев и сестер. Вопрос чисто психологический. Однако место жительства вам сменить придется. Отсутствие цивилизации пойдет вам на пользу. Так вы порвете много связей, и вам будет легче растить в себе безразличие, в котором не будет места ни чувствам, ни ощущениям. И не приведи Создатель вам испытывать надежду — это самое бесполезное из чувств!
Женщина закончила свою речь спустилась с «шайбы» и заняла место среди остальных людей, смешавшись с толпой.
Повинуясь какому-то невидимому сигналу, вся компания стала производить многократные рубящие движения — как будто люди кололи воображаемые дрова, повторяя вслух хором:
— А пошли они все! А пошли они все! А пошли они все! А пошли они все!..
Фраза, очевидно, носила ритуальный характер и действие, ею сопровождаемое, выполнялось на полном серьезе. Потом народ стал расходиться. К выступавшей женщине сзади подошел мужчина в таком же, как и все белом балахоне и тихо сказал:
— Зайди ко мне. Срочно.
Потом он затерялся в толпе, которая разбредалась по своим домам и автомобилям. Некоторые «братья и сестры» направились в «общественный центр» — приземистое трехэтажное здание, похожее на новый спортивный клуб, где-нибудь в Калифорнии или Майями.
Никто не обратил внимания, что к одной из самых красивых и дорогих вилл подошла выступавшая на «алтаре» женщина. Она быстро открыла незапертую дверь и бесшумно вошла внутрь — ее уже ждали. В просторном холле горел сложенный из дикого камня камин, и было тепло и уютно. Слабо освещенный интерьер холла был тщательно продуман и, несомненно, выполнен опытным дизайнером.
— Давай, заходи. Садись. Ты чего это всякую отсебятину тут вставляешь? Я тебе еще неделю назад написал эту лабуду, а ты даже не удосужилась выучить все как следует!
— Так никто ничего же не заметил! Я забыла-то всего один кусочек! Ма-а-а-аленький! — Она, с детской интонацией, притворно картавя и складывая губки бантиком, тянула слова. — Добавила пару слов… Ну, простите меня, я больше так не буду. Никогда-никогда!
— Хватит кривляться! Ты же знаешь, я этого терпеть не могу! Пару слов! Это еще что такое — «дети сопливые», а главное, я дословно запомнил — «…подумайте — готовы ли вы к такой жизни — жизни без чувств?». Это еще чего? Ты что, с ума сошла? Ты должна была сказать — «…подумайте — вам надо отдать чувства и все что у вас есть в этой жизни за жизнь вечную!»
— А чего?
— Дура! У них даже мысли не должно возникнуть уйти отсюда! Готовы они, не готовы — это мне решать! Я тебя из того говна вытащил только за твою фигуру и лицо! Ты выглядишь — как античная статуя!
— Чего? Кого — статуя?
— Дура ты! Если еще раз, запомни, последний раз допустишь отсебятину, или чего доброго забудешь кусок текста, я тебя вышвырну к чертям собачьим!
— Но я — харизматический лидер!
— Что? Какой лидер? Шлюха ты подзаборная, проститутка уличная! Я тебе покажу — лидер! Ты тут у меня для рекламы, для красоты, поняла? Как красивая вывеска! Вот тепло станет, совсем голая будешь выступать, в одном балахоне. И не возникай! Будешь умничать, отсебятину молоть, уже не на Тверской окажешься, или где ты там еще промышляла, а в арабском борделе! А если недели тебе мало, я тебе через пять дней принесу новый текст, и чтобы к следующему полнолунию его выучила!
— Не могу я так больше! У меня голова от всего этого раскалывается!
— Ну, хорошо. — Мужчина смягчился. — Сократим текст проповеди раза в три. Короткая — может даже и лучше будет. Но это — последняя уступка тебе, поняла?
— Ой, спасибо!
— Ладно. Костюмчик не жмет? Не мерзнешь там?
— Нет, что вы! Он такой мягкий и теплый, эластичный такой, так всю меня облегает, прям как вторая кожа! Мне так нравится его одевать! Я когда дома его одеваю — вот так себя разглаживаю, вот тут и здесь, чтобы никаких складок видно не было. Потом еще несколько раз вот так вот руками делаю, чтобы ни одной случайной складочки не осталось! А после, когда домой прихожу так вот его скатываю с себя, медленно так, чтобы…
