перчатки дома? Фрост ухватился за ее руки, и, собственно говоря, она увидела все. Во всех красках. Даже момент, когда он заблевал толчок в ближайшем баре. После того случая фингал на красивенькой мордашке Фроста не сходил всю неделю.
– Она недостойна твоих страданий, и уж тем более недостойна того, чтобы ради нее ты убивал свою печень. Пожалей хоть ее! Ты не дал ей право голоса, а просто утопил в виски, – Билли закрыла на минуту глаза. – И на будущее, еще раз до меня дотронешься – и пострадает не только глаз.
– Но я ее люблю! А она мне сказала, что все кончено. Вот так просто. Без объяснений. Три года впустую что ли? Неужели после стольких лет Лола вот так просто взяла и ушла? И даже не удосужилась объяснить мне причину, – Фрост было потянулся к бару, но взгляд Билли его остановил.
– Давай! Напивайся, чего же ты ждешь? – взревела Билли. – Она сейчас явно не плачет никому в жилетку, скорее стонет под очередным…
– Чтооооо? Да как ты смеешь вообще что-то подобное говорить?
– Я видела! Я все видела! – Билли устала уже от этой тайны. Наверное, тогда и наступил тот критический момент, когда она уже молчать была не в силах.
Пару месяцев назад на ужине с друзьями она помогала застегивать Лоле платье. Пуговок на нем было уйма, а в дамской комнате была только она. Пришлось помогать. Руки в перчатках ее слушались достаточно плохо, и девушка решила, что не убудет с нее, и сняла их.
Одно мимолетное мгновенье. Одно прикосновение. И утро Лолы было теперь утром Билли. Жаркий секс, томные стоны, громкие крики… и блондин. Блондин. О, чёрт! Рыжеволосого Фроста там и в помине не было! А потом они вернулись за стол. Теперь весь вечер казался Билли каким-то жутким сюрром. Улыбки, разговоры и снова улыбки. Рот сводило от наигранной гримасы. Душа рвалась рассказать другу, но как? Сказать – тут такое дело Ник, твоя любимая тебе изменяет, и я это видела. Где бы она могла это увидеть? Соврать Билли не смогла бы. Это ее личное кредо. Только правда. Никакой лжи. Она просто от нее устала. Поэтому из двух зол Билли выбрала меньшее – решила, что жизнь расставит все на свои места. Не потеряет друга из-за того, что тот решит, что она умом тронулась.
Сейчас же, в момент их ссоры, Билли решила, что с нее хватит. Если он не поймет, то она просто двинется дальше, как и всегда это делала.
– Я все видела, придурок! Могу воспроизвести каждый момент из увиденного, но боюсь меня стошнит от этого рассказа. Она спит с твоим дружком Френком. С тем слащавеньким блондинчиком, – Билли подошла к бару и налила себе бокал виски.
– Ты врешь! Ты не можешь этого знать! Давай доказательства! Ты же будущий коп, а не гребанная сказочница, – огрызнулся Ник.
Билли резко вздохнула и сделала глоток. Жидкость обожгла горло. Вот он. Момент икс.
– Я могу видеть все, что случилось накануне с человеком, до которого дотронусь.
– Ты видно умом совсем тронулась. Я замечал, что ты странная, но, чтобы настолько… Я ухожу и больше слушать этого не желаю, – Фрост собирался было встать, но Билли быстро приблизилась к нему сзади и надавила ему на плечи.
– Хочешь фактов? Я покажу тебе факты, – сказала она и резко обхватила его шею руками.
– Что ты, черт возьми, делаешь? Отпусти меня, еще задушишь ненароком! – Фрост снова попытался встать, но Билли сильнее сжала его шею, и он остался на месте.
– Ник, мы расстаемся… На ней было ярко-красное платье в белый горошек с треугольным вырезом и поясом на талии. На ногах – белые лодочки. В волосах серебристый обруч. Макияж практически отсутствовал, только ресницы немного подкрашены. Шел дождь, вы сидели в кафе, эммм… нет, в кофейне. На столе стояла зажженная свеча, а перед вами напитки. У тебя латте, у нее чай. Затем ты встал, пошел в ближайший бар и надрался в стельку. Набил морду парню с кием. Потом полчаса блевал в туалете, после чего тебя выставили, и еще минут десять ты блевал уже за баром. Заплакал и решил прийти ко мне, – Билли резко отпустила его шею и, развернувшись к бару, залпом допила содержимое бокала. Голова раскалывалась. Живые эмоции были болезненны, особенно такие горькие. Их она переносила тяжелее всего. – Ну что достаточно фактов? Ах, да, у твоей шлюхи Лолы есть занятная вещица на теле. Надпись на правой ягодице. Будь смелее. Кто вообще в нормальном уме себе такое набьет на задницу? Учитывая, что голая она мне не показывалась, то сложи все в уме и сделай выводы. А сейчас пошел вон! Видеть тебя не хочу! Ты не представляешь, какую боль мне это все приносит. Ты думал, что я просто чудачка в перчатках? Они не прихоть. Они – необходимость. Ты знаешь, где дверь. Провожать тебя не собираюсь. И еще одно. Если хоть кому-то словом обмолвишься про то, что тебе сказала, фингалом не отделаешься, – с этими словами Билли хлопнула дверью ванной.
Включив на полную мощность кран, она зарыдала, схватила щетку и принялась мыть руки. Она терла и терла, руки начали краснеть, а ощущения ее не покидали. Он был больше, чем просто другом для нее. Он был ее защитником, братом, он был для нее семьей, которую уже давно потеряла.
– Билли открой, я не уйду отсюда! Черт возьми, открой, или я её выломаю, – дверь сокрушали удары его рук.
Но Билли его не слышала. Она уже закрылась в своем коконе. То, что сейчас произошло, было для нее шоком, и его она не слышала. Она сидела на полу в ванной и пыталась смыть ощущения со своих рук, не замечая, что они уже кровоточат.
В тот вечер Фрост все же выбил дверь. Увиденное отложилось в его памяти надолго. Билли сидела на полу в ванной под холодными струями душа и с остервенением терла руки щеткой. Слезы стекали по лицу, но она не издавала уже никаких звуков. Только терла и качалась из стороны в сторону, словно пыталась успокоиться.
– Боже, Билли, что я наделал! Девочка моя… Я верю тебе, верю, – он и вправду поверил. Никто не мог знать того, что она рассказала. Вся ситуация была жуткой, но факты говорили сами за себя. И сейчас после увиденного и услышанного он ненавидел себя за то, что заставил ее эти факты ему раскрыть.
Впоследствии мужчина немного разобрался в некоторых тонкостях ее дара. Билли ему рассказала.
