всё отверг!
— Всё тот же металл в другой форме. Скучно! И эти камни… Извлеки их из оправы, и подобных им немало найдётся в этом городе! В итоге всё то же — ненужные предметы, которые ты ценишь за то, что они сделаны из золота, потому что здесь оно считается дорогим, и отделаны минералами, извлечёнными из пыли и грязи. Что необычного во всём этом? Если ты пытаешься подкупить меня, то лучше отдай это менестрелям, которые с радостью будут петь тебе по первому твоему требованию всё, что ты им прикажешь. Разве не понятно, что чем-то заурядным можно оплатить только заурядное? Я не упрекаю тебя в неблагодарности. Я знаю, что ты и сам не слишком отличаешься от других владельцев золота и минералов, ты просто не можешь быть иным, и потому меня не привлекаешь. И я ухожу.
— И больше не вернёшься? — ужаснулся маркиз.
— Зачем мне возвращаться? Говорю ж, мне скучно!
Хуан поднялся, и маркиз поспешно схватил его за руку.
— Я знаю, что тебя заинтересует, — быстро заговорил он. — Пусть это лишь камень, извлечённый из земли, но такого камня нет больше ни у кого! Я хотел подарить его королю, чтоб вернуться ко двору, но твоё расположение мне важнее, чем милости этого несносного мальчишки! Послушай, скоро мне привезут великолепный изумруд размером с голубиное яйцо, чистый, как вода в ручье, и зелёный, как луговая трава. Девяносто шесть граней без мельчайшего изъяна! Подумай, мой дорогой, как будет смотреться этот камень на твоей груди, подчёркивая благородную зелень твоих глаз!
— С голубиное яйцо? — уточнил Хуан. — И где ж ты возьмёшь такое чудо?
— Я уже велел выкупить его для меня, отправил в Гарц купца Пессона, он мастер доставать то, что никто достать не может. Я дал ему столько золота, что…
— Подробности меня не интересуют, — оборвал его Хуан. — Значит, Пессон… Ладно, так и быть, пока я останусь. А ты не забудь, что обещал мне. Если этот камень так хорош, как ты говоришь, то, может быть, я и сочту его достойной платой за время, потраченное на тебя.
— Вот и ладно, — обрадовано произнёс маркиз. — А теперь сядь! Я приготовил для тебя изысканные угощения и вино из розовых лепестков, очень редкое и дорогое. Одна бутылка этого вина стоит столько же… Нет, нет, я знаю, что тебя это не интересует. Садись. Вот так, — произнёс он, после того, как юноша с видимой неохотой опустился в кресло. — Ты так красив, Хуан. Я никогда не видел людей, подобных тебе! А, может, ты и не человек? Может, ты демон?
— И что с того? — поинтересовался тот с усмешкой. — Будь так, ты испугался бы? Прогнал бы меня?
— Нет, конечно, нет! — замотал головой де Вард. — Даже если это так, я готов отдать тебе и душу, и тело, лишь бы ты не покинул меня.
— Душу и тело? — уточнил Хуан, взглянув на него своими странными зелёными глазами, и его розовые нежные губы чуть вздрогнули в лёгкой усмешке. — Может, и придётся, как знать? Шучу! Ты странный. О тебе говорят, что ты высокомерен и жесток, что ты никого не ценишь и презираешь даже равных тебе, но я вижу совсем другого человека. Так плавится железо от огня… Что рассказать тебе сегодня? Пожалуй, это…
И маркиз де Вард, забыв обо всём, откинулся на спинку своего кресла, готовясь слушать новую легенду, повергающую его в печаль, и смотреть на это странное юное лицо, похожее на лики смертоносных, но прекрасных дев, живущих в горных озёрах.
— Ведьма? Вы уверены, миледи? — король Жоан встревожено взглянул на Леди Белой башни, а потом обернулся к барону де Сегюру, и его взгляд стал беспомощным. — Это правда, Марк?
— Боюсь, что так, — полным сочувствия голосом произнёс тот, подходя к нему. — Я сразу заподозрил неладное, но видя вашу привязанность к этой даме, опасался вызвать ваш гнев или причинить вам боль, не имея веских доказательств. Теперьони есть. Тайная полиция располагает сведениями достаточными для такого вывода. Баронесса де Флери — не совсем обычный человек.
— Это слишком аккуратная формулировка! — воскликнула Леди Белой башни, белокурая красавица, в безукоризненных чертах которой застыла вечность. — Ваш друг щадит вас, государь, он до сих пор видит в вас ребёнка и готов прикрыть вас своим телом, но не сделать вам больно. Однако вы — мужчина, вы — король! Вы несёте на своих плечах слишком большую ответственность. И, встречаясь с этой дамой, вы можете навлечь большую беду на всё королевство.
— Я хочу знать, на чём вы основываете свои доводы, — собравшись с духом, спросил король. — Почему вы считаете Лилиану ведьмой?
— Мы следили за её домом. Вам известно, что в городе появились лисы. Много лис, которых никогда не было в стенах столицы. Они везде, роются в помойках, нападают на собак, тащат из лавок всё подряд. И больше всего их вокруг дома де Флери. Они так и снуют туда во все щели. К тому же в стенах специально проделаны новые отверстия, куда они залезают.
— Лисы? — король с недоумением взглянул на Марка.
— Да, они похищают детей и нападают на нищих, — продолжала Леди. — Мы проследили весь путь баронессы от Флери до Сен-Марко и выяснили, что везде, где она проезжала, бродяги погибали от клыков каких-то хищников. Множество таких случаев было и вокруг Флери, когда она жила в замке. Это значит, она завораживает этих животных, и они служат ей.
— Что ещё?
— Мы проследили её сделки по приобретению мебели и предметов роскоши, — сообщил Марк. — Она скупает всё самое лучшее и дорогое, но выяснив размер доходов её покойного мужа, мы установили, что полученное ею наследство не может быть достаточным для оплаты всего этого.
— Это значит, она получает золото магическим путём, — заявила Леди. — К тому же она пользуется приёмами любовной магии, чтоб очаровать вас.
— Это чушь! — воскликнул Жоан.
— Это правда, — возразил Марк. — Я присутствовал на её пирах и каждый раз замечал, какое действие производят на вас и других кавалеров вино и воскурения в её доме.
— А ты сам?..
— Я не пил и пользовался платком, смоченным в уксусе, и видел, что всё это вызывает очень странное поведение у тех, кто не предпринял подобные меры предосторожности. К тому же я заметил, что баронесса иногда взлетает над полом, как бродячая акробатка, но не заметил никаких верёвок.
— Да когда она летала? — возмутился король.
— Каждый раз, когда танцевала.
— Верно, — немного подумав, вынужден был согласиться он. — Что ещё?
— Ничего, она очень осторожна. Но мы так и не
