— Тинни, он мне нужен ненадолго, я не задержу его дольше необходимости.
Тинни превзошла себя. На мгновение я решил, что сейчас начнётся свалка между бугаями Белинды и кузенами-призывниками. Это не сулило ничего хорошего для родственничков, но в долгосрочной перспективе обернулось бы плохо для бугаёв. У Тейтов длинные руки.
Но моя сладкая держала себя под контролем, она притворялась, как это часто бывает. Она любит разыгрывать драмы. Эта было представление, хотя оно могло привести к по-настоящему печальным рецензиям.
Белинда улучила момент для объяснения:
— Кто-то покушался на жизнь Морли Дотса, он тяжело ранен и может не оклематься. Гаррет необходим, чтобы помочь присмотреть за ним.
Это снова разъярило Тинни.
— А за мной кто будет присматривать? Присмотр за мной — его обязанность. Гаррет! Я хочу… — и пошло-поехало.
Я спросил:
— Он и вправду так тяжело ранен?
Она слегка всхлипнула:
— Да, я вообще боюсь, что он не поправится, — я удивился такой её реакции. — Хуже того, весьма вероятно, что кто-то захочет в этом убедиться.
Можно было, конечно, заявить, что Синдикат справится и без меня, но если Морли был на пути в мир иной, то особого выбора не оставалось. Он мой лучший друг и я обязан быть рядом с ним.
Я вернулся к Тинни и взял её за плечи.
— С тобой всё будет хорошо. Я должен кое-что сделать. Для друга.
Но все мои попытки достучаться до её рассудка остались тщетными.
Она не собиралась ничего понимать.
Она была вне себя, ей было страшно, она полностью привыкла к тому, что, будучи принцессой Тейтов, получала, что хочет и когда хочет, даже от меня. Она была правящей богиней в своей маленькой вселенной. Сейчас же, когда она несчастна, желания и потребности других вообще не имели значения.
Я видел её такой уже не в первый раз. Говорить с ней было бесполезно. Только время могло помочь.
Гнев её достиг предела.
— Милая, я вернусь, как только смогу. Кнопа, позаботься о ней хорошенько.
Кузен, который не ушёл внутрь, кивнул. Пот капал с его лба. Он глубоко, с облегчением, выдохнул, внезапно осознав, что не обязан становиться первой жертвой в войне настолько малой, что её и не заметят, пока она не закончится.
Я попытался поцеловать Тинни. Она не далась. Я отступил.
— Я хотя и люблю тебя, но не дам понукать собой.
Она сумела удержаться, не сказав чего-то по-настоящему ужасного.
Я залез в карету. Та поехала прежде, чем я успел умостить свою задницу на плюшевом сидении напротив Белинды.
Время было любезно к ней. Она была великолепна, как всегда. Её главной особенностью были длинные блестящие чёрные волосы. Они оттеняли бледную кожу и красную помаду на губах.
Но сейчас волосы растрепались, слиплись и нуждались в мытье. Цвет лица приобрел болезненный жёлто-зелёный оттенок, хотя это могла быть игра света. Она была без обычного макияжа, придававшего ей облик вампира. Одежде был уделён минимум внимания.
Думаю, Белинда не меняла её уже несколько дней. Улавливался запашок.
Будучи опытным наблюдателем, я почувствовал, что она глубоко расстроена.
— Рассказывай.
— Кто-то наехал на Морли Дотса.
— Ты говорила.
Морли был моим лучшим другом так давно, что я не мог вспомнить, когда он им не был. Ну, не до войны, конечно. Но почти всегда. Я редко видел его в последнее время. Тинни не одобряла его. Её негативное отношение не было этническим или социальным, исключительно эгоистичным. У Морли Дотса была способность отвлекать её любимого парня от того, на чём тот должен фокусировать своё внимание: Тинни Тейт.
Я оценил любезность того, что меня поставили в известность, но задался вопросом, зачем Белинде лезть в дела Морли. Возможно, потому что она стояла за теми обезличенными деньгами, что были вложены в его очень успешное ресторанное предприятие.
— Расскажу всё, что знаю. Три ночи назад он ввалился в один из наших борделей на окраине Квартала Эльфов. В нём было много дырок, и совсем мало крови. Когда охранники выворачивали у него карманы, кто-то узнал его и решил, что Морли нужно подержать живым, покуда не разыщут меня. Я прибыла туда позавчера ночью. Он был в шести дюймах от смерти. Я была рядом с ним, но он так и не пришёл в себя.
— Что он там делал? — и почему она понеслась в публичный дом, когда узнала об этом? — Риторический вопрос. Мысли вслух. Я понятия не имею, чем он занимался последнее время. Мы теперь редко встречаемся.
— Понимаю. Рыжая.
Сомневаюсь, что она понимала. Никто не значил многого в её жизни. Ей ли знать…
— О боже! — могло ль такое быть? Нет, невозможно.
Первый Закон Морли гласил: никогда не связывайся с женщиной безумнее тебя. Но… Вот оно, между строк. Что-то происходило между Королевой Тьмы и моим лучшим приятелем.
— Что тебе нужно от меня?
— Побудь с ним. Сделай так, чтобы никто не наделал в нем ещё больше дырок. А когда придёт в себя, выясни всё, что нам надо знать.
Это означало: выясни, кто должен пострадать.
— Ладно, — она много говорила, но не напрямую. Вокруг было много ушей, а она не была в доверительном настроении. Она рассчитывала, что наши общие переживания помогут донести до меня то, что она хотела, чтобы я знал. Например, что она не может рассчитывать на своих людей в защите ухажёра, которого они не одобряли.
— Но у меня есть и свои трудности, — я рассказал ей, как меня посетили Буч с братом.
— Баш на баш. Я присмотрю за Тинни. Могу ли я наложить лапу на тех двоих?
— Зачем?
— Спросить, есть ли связь.
В моей жизни встречались связи и позаковыристей.
— Они в Аль-Харе. Можешь попросить у генерала Тупа, но не думаю, что он пойдёт навстречу. Ищи Джимми Польку.
— Польку?
— Они это имя назвали. Ты его знаешь?
— Нет. Их слишком много, чтобы следить за каждым. Танфер похож на дохлую собаку, а они — на мух.
— Ещё проскакивало название книжной лавки Изюминки.
Белинда нахмурилась. При таком освещении она выглядела гораздо старше.
— Книжная лавка?
— Вспомни, когда мы встретились, — осторожно сказал я. — Это было одно из тех мест.
Она усердно трудилась над совершением медленного самоубийства в худших притонах, какими только может похвастать Танфер. Книжная лавка была тем местом, где я вмешался в ее самоуничтожение.
— Должно быть, тогда я глубоко скатилась по наклонной — совсем ничего не помню.
— Хреново.
— Она входит в семейный бизнес?
— Тогда не входила. Сомневаюсь, что были причины для изменений.
— Оттуда и начнём, — она бухнула в панель за спиной. — Маркус!
