Харрис указал на Курта и Блик стремительно обернулся.
— Лейтенанта Диксона? — взревел он. — Кто разрешил? — Я. — Полковник по-прежнему сохранял спокойствие. — Если у вас плохо с памятью, напоминаю — батальоном пока командую я.
— Возражаю! Повышения всегда производились решением всего офицерского корпуса.
— Который сейчас полностью в ваших руках, — отметил полковник.
Курт кашлянул.
— Прошу прощения, сер, но я лучше пойду.
Полковник Харрис покачал головой.
— Ты теперь в семье, сынок, так что привыкай сразу к нашим перебранкам. Мы с подполковником уже много лет не в ладах. Ему не терпится упразднить некоторые старые правила. — Он повернулся к Блику. — Не терпится, Блик?
— Именно! — проворчал подполковник. — И я их упраздню, как только представится возможность. Чем скорее мы закончим с этой дурацкой Техшколой и отправим рекрутов в полевые наряды, тем скорее наша жизнь будет лучше. Зачем пахарю или охотнику знать электронные схемы или разбираться в лучевых трубках? Просто суеверная глупость! Вот ты! — Он ткнул Курта пальцем в грудь, чем немного испугал свежеиспечённого лейтенанта. — Ты, Диксон! Ты четырнадцать лет провёл в Техшколе. А зачем?
— Я изучал техобслуживание, ясное дело, — сказал Курт.
— А что это такое?
— Разборка и сборка узлов оборудования, полировка дюз, калибровка пластинок покрытия, проверка показаний счётчиков по окончании работы. Потом классные работы по субэлектронике, исчислению Дирека и …
— Довольно! — перебил его Блик. — И вот ты все это выучил — что ты со всем этим будешь делать?
Курт удивлённо посмотрел на него.
— Делать? — повторил он. — С этим ничего не делают. Просто изучают, потому что так предписывает Устав.
— И вот это, — повернулся Блик к полковнику Харрису, — лучший образчик! Четырнадцать лет собаке под хвост, а он даже не знает, зачем! — Он сделал паузу, потом развязно добавил: — Пришла пора поставить точку над «и», Харрис!
— А именно? — спокойно поинтересовался полковник.
— Я требую немедленного закрытия Техшколы. Всех рекрутов отправить в наряды. Если хотите остаться командиром, отдайте приказ. Корпус на моей стороне!
Полковник Харрис не спеша поднялся. Курт ждал громового раската, но, как это ни странно, гром не грянул. Курту даже показалось, что полковник забавляется от всей души.
— Ну хоть когда-нибудь, — сказал полковник, — хоть когда-нибудь, хоть кто-нибудь из нас придумает такое, чего ещё никогда не придумывали? Вот вопрос!
— Как вас понимать? — нахмурился Блик.
— Это я так, к слову. А знаете, — продолжил полковник непринуждённо, — много лет тому назад я вот таким же манером явился в кабинет тогдашнего командира с такими же угрозами и требованиями, что и вы, Блик. Особого успеха я не добился, — как и вы не добьётесь, — потому что в плане своём упустил маленькую деталь — ежегодный визит Главного Инспектора. Он должен прибыть вечером в субботу, не так ли, Блик?
— Вы сами знаете, что должен, — проворчал тот.
— Вас это не тревожит? Подозреваю, у Инспектора может сложиться нелестное впечатление.
— Мне кажется, он возражать не будет, — зловеще усмехнулся Блик. — Итак, вы отдадите приказ о закрытие Школы или нет?
— Нет, конечно! — отрезал полковник.
— Ответ окончательный?
Полковник Харрис лишь кивнул.
— Ну ладно! — рявкнул Блик. — Сами виноваты! — И со свирепой миной прорычал: — Кейн! Симмонс! Арнет! Все сюда!
Дверь медленно отворилась. В холле робко жались друг к другу офицеры.
— Входите, господа, — пригласил Харрис.
Без особой решимости они вошли в кабинет и сгрудились возле порога.
— Я беру командование на себя! — заорал Блик — гарнизону давненько нужна хорошая чистка! Я здесь наведу порядок!
— А что вы скажете? — обратился к офицерам полковник.
— Прошу прощения, сэр, — нерешительно заговорил один из вошедших, — нонам кажется, что полковник Блик во многом прав. Боюсь, мы будем вынуждены ограничить вашу свободу на несколько дней. Пока не улетит Главный Инспектор, — смущённо добавил он.
— А что, по-вашему, скажет Главный Инспектор, увидев все это?
— Полковник Блик сказал, чтобы мы не волновались. Он возьмёт Инспектора на себя.
На лице Харриса мелькнула тревога. В первый раз за время разговора он, казалось, едва не потерял самообладание.
— Каким образом? — Голос полковника выдавал тревогу.
— Этого он не объяснил, сэр, — ответил офицер.
Харрис успокоился — это было заметно.
— Ну, хватит болтать! — приказал Блик. — Время не ждёт!
Он обошёл стол, плюхнулся в кресло полковника и отдал новый приказ: — Уведите его!
— Ну нет! — взревел Курт.
Боевой топор сам прыгнул в руку, и Курт одним броском покрыл расстояние до полковника Харриса. Он загородил собой командира, готовые к схватке мышцы вздулись буграми, серые глаза метали грозные молнии.
Блик вскочил.
— Разоружите его! — приказал он.
Офицеры, собравшиеся у порога, переступали с ноги на ногу — те, что стояли впереди, пытались отодвинуться в арьергард, а находившиеся в арьергарде не желали сдавать хорошо защищённые позиции.
Лицо Блика стало багровым — ещё немного, и его, кажется, хватил бы удар.
— Майор Кейн! — потребовал он. — Арестуйте этого человека!
Кейн без особого энтузиазма направился к Курту. Посматривая на блестящее лезвие топора, он сказал намеренно примирительным тоном:
— Ну, брось, старик! Не стоит ведь, сам понимаешь. — И протянул к Курту руку. — Отдай-ка мне топор и забудем об этом неприятном эпизоде.
Топор Курта вдруг начал опускаться на голову окаменевшего от неожиданности Кейна. В последнюю долю секунды Курт хорошо отработанным движением кисти изменил направление удара, свистящая смерть рассекла воздух над головой майора, а на пол медленно спланировала половинка серебристого майорского пера.
— А ну, давай, — взревел Курт, топор которого прыгал вперёд-назад, как змеиный язык, — а ну, попробуй! Ну, кто смелый! — добавил он, обращаясь ко всем остальным.
Группка офицеров отступила ещё немного. Полковник Харрис развлекался от всей души.
— Покажи им, что почём, сынок! — воскликнул он.
Блик презрительно посмотрел на сообщников и вытащил собственный топор. Харрис тут же перестал смеяться.
— Минутку, Блик! Мы зашли слишком далеко.
Он повернулся к Курту.
— Отдай топор, сынок.
Курт с болью и удивлением взглянул на полковника, несколько секунд постоял в нерешительности, потом угрюмо сдал оружие майору, который вздохнул с явным облегчением.
— А теперь, — оскалился Блик, — скормите наглого щенка ящерицам!
Курт выпрямился с оскорблённым видом.
