Но она боялась за Фиа. Боялась, что он причинит вред ей.
Когда мужчина превратившийся из друга в того кто несет опасность потащил ее за собой, Зара, не произнесшая ни звука за все время своего пребывания в этом странном мире закричала. Она испытала такой ужас, что забыла о словах отца – сохранять спокойствие и не делать ничего, что привлечет к ней внимание.
Зара смотрела на останки повозки. Человек в ней не представлял больше угрозы. Его жизнь едва теплилась и готова была вот-вот погаснуть. Фиа попыталась развернуть ее, но Зара продолжала смотреть на то, что осталось от поверженного зла. Она представляла рядом с человеком ставшим их врагом, страшного обладателя кольчужного наряда. И то зло которое он нес, тоже представлялось ей разбивимся на куски, поверженным, жалким , лишившимся своей силы и могущества.
Девочка кивнула и отвернулась от разбитой машины. И Лена поразилась какой взрослый у нее сейчас взгляд.
– Пойдем, – сказала она. – Наверное, нам придется немного отложить наш отьезд. Думаю, нужно будет отвечать на вопросы. Но мы обязательно полетим с тобой в самое ближайшее время.
Девочка слушала ее, не понимая ни слова. Но Лена продолжала говорить не останавливаясь. Потому что она знала, что если она сейчас остановится и замолчит, у нее случиться истерика. Все что накопилось внутри выплеснется наружу разом. И она может напугать малышку.
– А зимой мы будем кататься со снежных горок и лепить снеговиков. Интересно, ты когда-нибудь видела снег?…
Воздух наполнился звуками сирен. Лена смотрела на мигающие огоньки на крышах машин приближающихся к ним. Огоньки расплывались, становились размытыми. Лена поморгала, чтобы слезы не застилали глаза.
– А на новый год мы нарядим елку и будет много-много подарков…
Медсестра ушла, выполнив сделанные врачом назначения. Молодая, очень привлекательная. В полном соответствии с образом – прекрасного ангела милосердия. Игорь даже не обратил внимания, как она выглядит. Ему было все равно. Вкус к жизни пропал. Осталось только равнодушие. Ко всему. Обвинения были сняты. Он свободен, только еще пару дней понаблюдаться и домой, как сказал врач. На тумбочке рядом с кроватью лежал мобильный. Когда телефон вернули, Игорь позвонил Лене. Она не ответила. Он позвонил Сергею, но тот тоже не отвечал. Сообщением отправленным кадровой службой банка его проинформировали об одностороннем расторжении трудового контракта. С выплатой выходного пособия в размере двух среднемесячных окладов. Игорю надлежало явиться за трудовой книжкой или уведомить кадровую службу о желании получить ее по почте…
Ничего не хотелось. Жить тоже не хотелось. Не то чтобы хотелось умереть. Просто было безразличие ко всему. Жизнь потеряла вкус, смысл, и желаний никаких не осталось. Пустота.
– Ну что, Сергей Дмитриевич, к Вам, прямо как на аудиенцию к высочайшей особе нужно особое разрешение получить, – ухмыльнулся Афанасий Евгеньевич.
Лежавший на больничной кровати Сергей улыбнулся. Правая рука и обе ноги были загипсованы. Шею обхватывал корсет.
– Вообще, Сергей Дмитриевич, Вы у меня за больше чем двадцать лет службы в органах, первый такой субьект. Я так понимаю, Ваше жизненное кредо идти ва-банк. Ни чужих жизней не жалеете, ни своей собственной. Или все или ничего.
– Ну, примерно, – Сергей усмехнулся.
– Не знаю, насколько Вас устраивает результат, но тюремного заключения Вам удалось избежать.
– Не волнуйтесь господин следователь, кара меня ведь все равно настигла. Пусть не тюремное заключение, но все равно заключение внутри своего собственного тела. Даже не знаю, какое из них лучше.
– Лучше не совершать преступлений. – Сказал Афанасий Евгеньевич. – Вы готовы к даче показаний?
Сергей снова растянул рот в улыбке.
– Вполне. Чем мне себя еще занять. Могу теперь с утра до ночи показания давать.
– Витя, давай, ты сегодня за главного, – скомандовал Афанасий Евгеньевич.
– Вы признаете, что убили Ольгу Самохину?
– Да, признаю, – ответил Сергей спокойно. На губах его играла ироничная улыбка. –
– Расскажите о событиях вечера 7 июля, начиная с момента, когда Вы с Ольгой Самохиной покинули клуб «Юнона». Во сколько это было и куда Вы потом направились?
Сергей посмотрел на мальчишку, задававшего ему вопросы.
– Ольга разыскала меня и сказала что хочет чтобы я отвез ее домой. Она была очень возбужденная и злая. Было около половины одиннадцатого, мы ушли из клуба и поехали к ее дому.
– По дороге Вы о чем-то разговаривали?
Сергей ухмыльнулся и помотал головой.
– Нет. Не разговаривали. Ольга была не в духе, только сказала, что ей нужно со мной поговорить, но не сейчас, а потом. Потому что она сильно перепила и ей было нехорошо.
– Что было после того как Вы довезли Ольгу Самохину до дома?
– Я поехал домой. У меня болела голова и я был даже рад, когда Ольга потребовала чтобы я подвез ее. Формат вечеринки был скорее протокольного характера. Разношерстная компания. Бдительное око руководителя. Правда, он быстро уехал, но все же. В общем, разгула и истинного веселья там не было. Когда я вернулся домой я посмотрел какой-то дурацкий фильм. Кусок фильма. Почитал сообщения и уже собирался ложиться спать. И тут позвонила Ольга. Она заявила, что ей лучше и она хочет поговорить прямо сейчас. Я, честно говоря, хотел ее послать. И предложить выбрать на роль раба, готового удовлетворять все ее заскоки, кого-нибудь другого. Но тут она сказала, что встретила мою мать. Накануне. И я все понял. Отказаться от встречи я не могу. Роль раба на эту ночь, по крайней мере, досталась мне…
– Расскажите подробнее почему слова сказанные Ольгой Самохиной о встрече с Вашей матерью, заставили Вас согласится на встречу.
– Слушайте, неужели допрос всегда бывает таким скучным? – Изобразив на лице страдание с притворным ужасом простонал Сергей.
– Ну, вообще, да. Допросы всегда бывают такие скучные. И даже еще скучнее, это если подозреваемый отказывается отвечать на вопросы. Тогда вообще тоска смертная. Так что нам с Вами еще повезло. – Афанасий Евгеньевич насмешливо посмотрел на человека отнявшего две человеческих жизни и до конца дней приковавшего себя самого к больничной койке. – Но, если Вам так скучно, как Вы изволили выразиться, мы можем отложить нашу беседу. Пациенту травматологического отделения позволяется покапризничать, даже если он убийца. – Следователь пожал плечами. – если чисто по человечески, Сергей Дмитриевич, то лично мне плевать сделаете Вы свои признания или нет. Вы виновны и в этом нет сомнений. А свое наказание Вы себе уже сами устроили, добровольно.
Сергей усмехнулся.
– Да, точно, сам. Я, правда, рассчитывал на другой результат, но провидение или что там отвечает
