и расстанься с ней.
Лютер вздохнул и с тяжким сердцем пошел в дом. В глубине комнат играла легкая музыка, полумрак сменился теплым светом. Триша возлежала на широкой кровати, усыпанной лепестками роз, а это белье он уже видел на фотке. Красивое.
— Я так долго тебя ждала, — низким голосом сказал она, переворачиваясь на живот и подползая к краю кровати.
В принципе, все складывается очень удачно: кровать есть, и о прочих атрибутах романтики Триша позаботилась. Бесценный сотрудник. Сполна заслужила каждый цент.
Лютер присел на корточки и посмотрел в оливковые глаза.
— Ты больше меня не любишь, — сказал он.
— Это упрек? — фыркнула она и лизнула его в уголок губ. — Нам еще рано говорить о чувствах, Лютер. Но раз уж ты начал... Не знаю насчет любви, но я определенно хочу тебя.
Она схватила его за майку и потянула к себе.
— Не хочешь, — твердо сказал он, глядя ей в глаза.
— Хочу, — возразила Триша.
Внушение больше не работает?
— А это что? — сердито воскликнула она, ткнув пальцев в его шею, где Рокси оставила следы своих острых зубов.
— Это ты, — соврал Лютер. — Забыла?
— Я? — растерянно повторила она. — Я сделала тебе больно, котик? Хочешь, попрошу прощения…
Триша ловко справилась с его ремнем и принялась расстегивать джинсы. Черное кружево подчеркивало ее атласно-белую кожу, но его тело не откликалось. На длинной шее заживали две ранки, если их увидит кто-нибудь из бюро — проблем не оберешься. Впрочем, теперь ему есть на кого спихнуть все косяки. Вычислить бы точно.
Лютер высвободился, отодвинул ее руки и сел на кровать.
— Нет настроения? — поняла Триша. — Давай тогда просто поваляемся, и я расскажу тебе, что уже сделано по дому. Видел генератор у крыльца? Электричества пока нет, но котел качает и греет воду. Я бы не рекомендовала тебе принимать ванну, сперва нужен мощный фильтр. Но вообще дом в ужасном состоянии. Это как рядить покойника в смокинг. Не оживет.
Как жизнь показала — бывает всякое.
— Триша, у нас ничего не выйдет, — брякнул Лютер.
Она вздернула брови домиком, всхлипнула, но серо-зеленые глаза оставались сухими.
— Я заплачу тебе хорошие комиссионные, — поспешно добавил он, и в ее глазах вспыхнул алчный интерес. — И ту карточку можешь оставить себе. Там еще довольно много.
Триша кивнула, встала с кровати и принялась одеваться.
— Без обид? — с надеждой спросил он.
— Без обид, — заверила она. — Вообще-то я так и знала. Секс был хорош, но оставим его в прошлом. Мне нужен кто-то надежнее. Вот и мадам Изабель нагадала… По дому продолжаем?
— Несомненно. Ты лучшая.
— Знаю.
Он проводил ее к выходу, и Триша, заметив Рокси в машине, пренебрежительно фыркнула.
— И удали все мои фотографии, — сердито потребовала она.
Когда Триша, взвизгнув колесами, уехала, Рокси вышла из машины.
— У тебя телефон разрывался, — сказала она. — Джессика.
Лютер поморщился и, забрав телефон, пролистал сообщения.
«Лютер, ответь»
«Перезвони немедленно»
«Сегодня обязательная проверка, забыл?»
«Последнее предупреждение»
«Совсем последнее!»
— Подожди немного, я там кое-что приготовлю, — попросил Лютер и быстро сбежал в дом.
Включив фронтальную камеру, он оскалил зубы, оттянул веко. Глаза все еще красные, но если смотреть издалека и при плохом освещении — сойдет.
Телефон опять зазвонил, и Лютер, выйдя из спальни, ответил.
— Ты совсем обнаглел? — взвизгнула Джессика. — Ты просрал все сроки, Лютер. И не надо мне врать про засаду.
Триша не соврала: ванну установили. Она была несколько старомодной, большой и круглой, с массивными львиными лапами. Лютер включил воду во весь напор, и из крана полилось нечто бурое.
— Пробей Корделию Боулден и вышли мне всю информацию, что найдешь, — сказал он.
— Не заговаривай мне зубы, Лютер. Лучше покажи свои, — потребовала она.
— Знаешь, эти проверки унизительны, — сказал он, стаскивая джинсы одной рукой.
Нужно устроить отвлекающий маневр. Зубы, глаза — все это Джессика видела и не раз. Но если он покажет ей что-нибудь еще, приправив это порцией романтики, которую она так любит, то все получится.
Быстро метнувшись в спальню, Лютер схватил пару горящих свечей и побежал назад.
— Это совершенно обычная стандартная процедура, которую ты регулярно проходишь уже который год, — вещала Джессика. — И только сейчас вдруг увидел в этом унижение? Звучит подозрительно.
Вода посветлела, и Лютер заткнул пробкой слив.
— Мир изменился, — сказал он. — Я требую к себе уважения. Если я не такой как все, это не значит, что я не человек!
— Ну-ну, — ответила Джессика. — Давай, упрекай меня в нетолерантности. А дальше что? Захочешь оскар? Или на обложку журнала для девочек? Лютер, ты вампир, ходячая угроза.
— Еще недавно ты хотела сбежать со мной вместе и стать такой же, — напомнил он, ставя свечи на край ванны.
— Это был порыв, — вздохнула Джессика.
— Всего-то? — наигранно обиделся Лютер. — Я думал, у нас все куда серьезнее. Я никак не пойму, что ты чувствуешь ко мне…
Обычно после этих слов Джессика седлала любимого коня и начинала бесконечный монолог, и в этот раз поступила так же.
— Понимаешь, Лютер, когда мы только познакомились, двадцать лет назад, а как будто сейчас, я подумала, что мы сможем стать друзьями…
Положив телефон на пол, Лютер снял остальную одежду и влез в ванну.
Горячая вода обжигала, но так даже лучше — камера запотеет.
— … а потом
