Ненаучный подход (СИ) - Келин Алекс

Видимо, придется сейчас.

— Княжна Бельская, вычеркнутая из родословных книг, маг и кавалергард. Необычное сочетание.

— Представители вашего семейства не раз были замечены в нестандартном выборе профессии, — с прозрачным намеком заметил фон Раух.

Кавалергард рассказал немного, но Виктору вполне хватило информации, чтобы восстановить картину.

Княжна Виктория Бельская родилась со способностями к магии. Её ветвь Бельских не Мстиславичи, но с колдунами не роднились никогда или скрывали родство настолько тщательно, что внуки были уже не в курсе. Во многих знатных имперских фамилиях была кровь нелюдей с завоеванных Мстиславом земель, но о Бельских даже слухов таких не ходило. И вдруг — ужас какой! — княжна колдует!

Во времена Изольды это было немыслимо. Скорее всего, её бы не казнили, но пришлось бы скрываться всю жизнь, или отправиться в монастырь и принять постриг. Оба варианта юную Викторию не устроили.

Князь и княгиня всё поняли. Княжна исчезла. Её вычеркнули из родословных книг, о ней перестали говорить. Весь свет решил, что она сотворила что-то ужасное и опозорила семью. На самом деле Виктория училась в Академии и тайком виделась с родными в Гнездовске. Потом эта история, конечно же, всплыла при дворе, но уже никому не повредила.

Госпожа Бельская блестяще закончила обучение, защитила диссертацию и сделала себе имя. Но, видимо, не забывала дымный Гетенхельм. Как только Александр издал закон «о полезных колдунах», она вернулась на родину. Сначала трудилась в армейском лазарете, потом ей предложили должность в Кавалергардском Корпусе.

Теперь, выходит, профессор Бельская создает свою школу.

Что ж, успехов ей.

— Передавайте поклон тетушке, — сказал Виктор.

— Можете сами её поприветствовать. Госпожа Бельская прибудет в Гнездовск через три дня в свите принцессы Юлии.

— Как только представится такая возможность, — ответил следователь и продолжил задавать вопросы по делу.

История с помощью полевикам тоже оказалась довольно незатейливой. Господин фон Раух был наслышан о талантах лекаря-некроманта Мальцевой и хотел увидеть ее в деле. Раненые племянники Семена удачно подвернулись под руку.

Зачем Кшиштоф сегодня его искал, кавалергард не имел ни малейшего понятия. Все было оговорено, они должны были в следующий раз встретиться только на банкете в честь прибытия принцессы и открытия перевала.

Даже если кавалергард соврал или что-то утаил — у Виктора пока не было возможности это проверить.

В дверь просунулась лохматая башка одного из стажеров. Судя по мимике, парень накопал нечто, чем желал немедленно поделиться с наставником.

Виктор махнул на него рукой, и стажер исчез. Судя по всему, остался топтаться за порогом. Что ж, пора заканчивать, дела не ждут.

— Спасибо за информацию, господин фон Раух, — искренне поблагодарил Виктор. — Я бы попросил вас не уезжать из Гнездовска, но вы ведь и так пока никуда не собираетесь?

— Совершенно верно, — кавалергард с любопытством посмотрел на Виктора. — Позвольте один вопрос. Что с вами произошло с момента нашей последней встречи?

Виктор хотел было отмахнуться или отшутиться, но решил, что откровенность будет полезнее. Не в последний раз приходится общаться с этим мутным типом, а давить на него больше нечем. Придется налаживать деловые отношения.

— Меня чуть не спалили заживо. Мерзкие ощущения, доложу я вам.

— Прекрасно вас понимаю, — усмехнулся кавалергард. — Случалось и такое в моей биографии. Согласитесь, неплохо прочищает мозги. Простите за прямоту, но мне кажется, что вам оказали большую услугу.

Виктор не стал отвечать. Коротко, по-военному поклонился и вышел из кабинета.

«Услугу, ага, — фыркнул он про себя. — Сейчас кинусь Сеню пивом поить в благодарность! Бегу уже! Хотя в чем-то императорский хлыщ прав. Мозги и впрямь прочистило».

— Господин Берген, разрешите доложить! — пискнуло рядом.

Виктор повернул голову к стажеру. Видимо, парень так долго готовился сказать эту фразу, что голос сорвался от волнения. Он откашлялся и продолжил:

— Есть два свидетеля. Цветочница и приказчик. Она весь день у входа с корзинкой стояла, а он за столиком девушку ждал. Оба видели полевика в униформе официанта из «Настурции», с огроменным шрамом на роже. Удивились еще, как эдакую страховидлу в подавальщики взяли. Я им картинку показал из княжеского розыскного листа, говорят — он. Семён! Ну тот, которого вся стража ищет! И было это за час до заката!

Юный стажер чуть не подпрыгивал от азарта и смотрел на Виктора с такой гордостью, как будто единолично раскрыл дело.

Виктор сдержал рвущийся наружу вопль: «Вот нихрена ж себе!». При стажере орать несолидно, и следователь ограничился многозначительным: «Оп-паньки!»

Стажер понятия не имел, что Семён во время убийства второй день сидел в камере. Виктор об аресте громко не заявлял, Горностай и подавно.

Значит, кто-то очень хотел сработать «под Сеню». Грим — штука несложная. Это точно не магическая личина, она бы слетела от освященного гвоздя в кармане.

— И еще вот, — стажер протянул Виктору бумажный пакет для улик. — В карманах у него было. Пара амулетов, расческа и прочая мелочь.

— Спасибо. Молодец.

Виктор поискал глазами Анну. Магичка сидела на том же месте, за столиком у окна. Смотрела на улицу, водила черенком ложечки по скатерти и выглядела очень одинокой и растерянной.

Виктор подошел и покашлял. Анна опомнилась и подняла на него глаза.

— Ты как? — спросил он тихонько.

— Пока не знаю, — вздохнула она. — Надо крепко подумать… Здесь я тебе, кстати, не нужна. В убийстве ни тени магии. Просто гвоздь. Освященный. Понимаешь?! Мы, маги… как бы я ни относилось к Кшиштофу, он был свой. Из гильдии. Я могла его обругать, вызвать на дуэль, разнести в пух и прах его научную работу… Но я костьми лягу, чтобы удавить того, кто поднял руку на одного из нас.

— Понимаю, — сказал Виктор. — Можешь попытаться восстановить записи в его блокноте?

— Попробую, но ничего не обещаю. Сам-то ты как? На ногах держишься?

Виктор хотел было по привычке соврать, что все прекрасно, но не стал. Если бы он попробовал толком изложить промелькнувшие в голове мысли, точнее, кашу из трех простеньких идей, получилось бы примерно так: Признаваться в слабости врачу — не стыдно. Если рухнешь от усталости, толку от тебя не будет. Честь — в делах, а не в попытках хорошо выглядеть.

«Тьфу ты, фразочки, как из альбома гимназистки», — мысленно скривился он, а вслух сказал:

— Нет, напарник. Не держусь. Спал мало, бегал много, а конца работе что-то не видать. Поможешь?

— Помогу, — кивнула Анна чуть удивленно. — Сил у меня сейчас маловато, но два-три часа активной жизни я тебе выдам. Обязательно выспись. Если завтра будет плохо — приходи, закончу начатое.

Анна взяла Виктора за руку, прочертила ногтем на его ладони замысловатую фигуру, нажала на пару точек у пальцев и сказала:

— Подействует минут через пять или чуть больше. Посиди пока, не дергайся.

— Спасибо, — вздохнул Виктор и откинулся на спинку стула.

Анна с очень странным выражением посмотрела куда-то за спину Виктора. Следователь обернулся и увидел удаляющегося фон Рауха.

Больше всего выражение лица Анны напоминало физиономию Винса у лавки сладостей. Пацан пристально изучал пирожные сквозь витрину, представляя, как будет лакомиться взбитыми сливками, цукатами и бисквитом. В день жалования он покупал выбранное, садился за столик в кондитерской, медленно пил чай и с наслаждением откусывал от пирожного маленькие кусочки.

Виктор ничего не хотел знать о том, как имперский кавалергард стал для гнездовского некроманта… Нет, такое даже мысленно не выговорить!

А ведь она вполне может позволить себе любое лакомство…

Так. Стоп. Додумаешься сейчас до чего не надо. Лучше о другом.