— Что случилось? — резко спросил Лашингтон. — Где сэр Альфред?
— За мной! — крикнул Бёртон.
Они вбежали в оружейную, и королевский агент распахнул дверь во двор. Как только все выбежали наружу, их сразу же поглотил густой туман.
— Я ничего не вижу! — пожаловался Дженкин.
— Сюда!
Бёртон опустился на колени рядом с сэром Альфредом Тичборном. Его переломанное тело лежало на камнях, из головы текла кровь.
— Его выбросили из окна, — объяснил Бёртон подошедшему Дженкину.
Тичборн взглянул на них, мигнул, закашлялся и прошептал:
— Больно, доктор.
— Не шевелитесь, — приказал врач. Глаза сэра Альберта остановились на Бёртоне:
— Я хочу… — он вздрогнул и застонал. — Я хочу… чтобы вы… кое-что сделали.
— Что именно, сэр Альфред?
Из глаза баронета выкатилась слеза.
— Не важно, кто потребует это… это имение… завтра. Мой брат… настоящий брат… и я… были последними… Тичборнами. Не дайте никому… присвоить это имя!
Он закрыл глаза и глубоко выдохнул. Дженкин склонился над ним и печально объявил:
— Сэр Альфред присоединился к своей матери.
Хотя было около полуночи, Бёртон взял лошадь с коляской и поскакал в Алресфорд, где барабанил в дверь почты до тех пор, пока жильцы не открыли окно, чтобы узнать, какого черта он тут делает и что о себе думает. Показав бумагу, полученную от премьер-министра, он быстро добился доступа в птичник и послал с болтуном сообщение в Скотланд-Ярд.
Рано утром высоко над восточным горизонтом появилась и устремилась вниз, в имение, узкая полоска дыма. Она тянулась за винтостулом, который спустя несколько минут тяжело ударился о гравий прямо перед Тичборн-хаусом. Из него выбрался плотный коренастый человек, снял кожаные защитные очки и стал подниматься по ступенькам к портику. В это время входная дверь открылась, и на пороге появился Бёртон.
— Привет, Траунс, рад тебя видеть!
Они обменялись крепким рукопожатием.
— Капитан, скажи мне: болтун пошутил, ведь так?
— Что значит пошутил?
— Он сообщил мне, что произошло убийство — призраками!
— Как бы странно это ни звучало, но, боюсь, это правда: я видел убийство своими собственными глазами.
Траунс вздохнул и пробежал пальцами по коротким жестким волосам.
— И как, черт возьми, я сообщу об этом комиссару Мэйну?
— Пошли в дом, я расскажу тебе всю историю.
Спустя несколько минут детектив-инспектор Траунс был представлен полковнику Лашингтону, адвокату Хокинсу и доктору Дженкину, у которых он немедленно взял показания. Потом он осмотрел тело сэра Альфреда, которое лежало в малой спальне, ожидая приезда коронера[74] графства. Наконец Траунс устроился в курительной вместе с Бёртоном и Суинберном.
— Совершенно ясно, что его убило падение, — проворчал он. — И как я начну расследование? «Призраки, клянусь Юпитером»? Абсурд! Сначала Брандльуид, и вот теперь Тичборн!
— Есть интересная мысль, — сказал Бёртон. — Мы можем утверждать, что оба преступления связаны, но не только призраком.
— В каком смысле?
— Мы решили, что призрак, о котором рассказывал Брандльуид, — это или сон, или галлюцинация, порожденная каким-то газом. Однако прошлой ночью я видел, как призраки протащили бедного сэра Альфреда прямо сквозь твердые предметы. Тогда мне пришло в голову, что если они могут проделывать такое с людьми, то, конечно, способны таким же образом похищать и бриллианты.
— Не хочешь ли ты сказать, что призрак забрался в сейф Брандльуида, вытащил оттуда настоящие камни Франсуа Гарнье и заменил их ониксами, не открывая двери? И всё это за те несколько минут, которые оставались до прибытия банды заводных людей Брюнеля?
— Именно так.
— Быть может, это тот же самый призрак, капитан? Леди Мабелла?
— Почему бы и нет? Мотив кажется тем же самым: ей нужны черные алмазы. И есть слух, что один из Глаз спрятан где-то в поместье. Недаром леди Мабелла ночь за ночью простукивает стены. Что бы ты предположил?
— Она ищет тайник?
— Конечно! Хотя очень странно, что ей нужно стучать по стенам, если она может проходить сквозь них. Как бы там ни было, у нас, похоже, есть призрак, жаждущий алмазов. Я думаю, что мы должны найти камень первыми: тогда, возможно, мы поймем, почему он так важен для нее.
Траунс, с выражением раздражения на лице, потер руками лоб.
— Прекрасно! Просто превосходно! Но вот чего я не пойму: каким чертовым образом призрак может использовать алмазы?
— Как я уже сказал, друг мой, это и есть суть дела.
— А для чего она убила сэра Альфреда?
— Возможно, для того чтобы расчистить дорогу Претенденту.
Суинберн громко зааплодировал.
— Ведьма и подлый проходимец — не разлей вода! — воскликнул он.
— Много лет весь Скотланд-Ярд смеялся надо мной, — проворчал Траунс, — и лишь потому, что я верил в Джека-Попрыгунчика. Бог знает какие насмешки обрушатся на меня теперь, но давайте приниматься за дело! Откуда мы начнем?
— С кухни.
— Почему с кухни?
— Ну конечно, — пришел в восторг Суинберн, ибо его осенило: — Храп миссис Пиклторп!
Траунс какое-то время переводил взгляд с королевского агента на поэта-коротышку и обратно:
— Вы отлично знаете, что я легко могу разлюбить вас обоих! Во имя дьявола, о чем вы говорите?
— С нами приехал Герберт Спенсер, бродячий философ, — объяснил Бёртон. — Он живет вместе со слугами. И он жаловался, что храп кухарки доходит до него через две стены. Возможно потому, что стены полые.
— А еще есть ужасное старое стихотворение, — добавил Суинберн, — в котором написано: «Побольше ешь, коль хочешь обнажить». Мы считаем, что алмаз спрятан под двумя полями, лежащими прямо напротив дома. Вначале мы решили, что эти так называемые стихи приказывают собрать урожай и копать, но, возможно, есть способ полегче.
— Ты хочешь сказать, тайный проход из кухни? — спросил Траунс.
— Или, скорее всего, из одной из этих знаменитых кладовых, — ответил Бёртон.
— Боже мой! — воскликнул Траунс. — Боже мой!
— Скоро должен прибыть Претендент, так что я предлагаю немедленно отправиться туда. Даже не знаю, будут ли нам рады в поместье, после того как он объявится здесь.
Траунс кивнул. Они вышли из курительной и отправились на поиски полковника Лашингтона, которого обнаружили шагающим взад-вперед по его рабочему кабинету, прилегающему к библиотеке.
— Еще новости, — объявил он, увидев их. — Плохие. Может быть, хорошие. Не уверен. Или то, или то. Зависит, как пойдет. Хокинс считает, что будет гражданский процесс: Тичборн против Лашингтона.
