В кабинете обнаружились Джон Растяжка, Плоскомордый Тарп, его совершенно неромантичная соседка Торнада, Хеления из Аль-Хара и мужчина, которого я не узнал. Но доктор Тэд отсутствовал. И куда, черт побери, девался крысюк – владелец фургона?
Я предположил, что Порочная Мин находится в соседней комнате, которая служила моим кабинетом, пока я не вырос и не покинул родное гнездо.
Торнада, располневшая, постаревшая и потрепанная, как никогда, порадовала мое эго словами:
– Выглядишь как дерьмо на палочке, Гаррет.
– А чувствую себя еще хуже. Последний раз я столько ходил пешком в учебном лагере.
Я остался в дверях, наблюдая, как Пенни вежливо благодарит Доллара Дэна, одновременно с этим явно намекая, что ему пора идти, чтобы местные обитатели могли наконец перевести дух. Я посмотрел на Джона Растяжку. Он обладал достаточно тонким слухом, чтобы следить за беседой. Намека Дэн не понял. Но потом он издал странный взвизг – это Покойник напрямую коснулся его. После этого Дэн не стал задерживаться.
Я почувствовал, как Старые Кости просматривает мои воспоминания, предполагая, что самое время упасть в кровать. Завтра будет очередной долгий день.
Тем не менее я начал выговаривать Плоскомордому и Торнаде за несделанную работу, которую мы им поручили.
Босс показал мне сжатую версию их приключений.
Они были обязаны жизнью тому обстоятельству, что Дил Релвей являлся пронырливым психопатом, ведомым неизменной потребностью все знать и побуждением вовсе вмешиваться.
Тайная полиция следила за большинством моих самых близких знакомых – если верить Старым Костям, это был вопрос общественного порядка.
В любом случае, оба попали в переделку. Обоих спасли прыткие стражники, оставив их мучиться от смешанных чувств по поводу внезапной вспышки закона и порядка.
Оба сейчас праздновали, тратя свои продленные жизни на попытку опустошить мои пивные бочки прежде, чем вмешается некто по имени Гаррет.
– Думал, ты бросила, – сказал я Торнаде. Она начала пить после того, как рассталась с Йоном Сальвейшном.
– Дерьмо, Гаррет! Сегодня я поняла, что жизнь чертовски коротка, чтобы тратить ее на попытки быть тем, кем ты не являешься. Особенно если этим кем-то хочет сделать тебя кто-то другой.
С подобным утверждением я не мог не согласиться – хотя начал осознавать, что когда делаешь что вздумается, жизнь в долгосрочной перспективе может стать неприятной. Многие люди на тебя обидятся.
– Ты нашел что-нибудь полезное? – спросил я Джона Растяжку.
– Почти ничего.
Пенни с Дином принесли еду. Паленая выгнала брата из-за стола и расчистила немного места для своего подноса. Я устроился на жестком деревянном стуле, держа поднос на коленях.
– Ничего? Удивительно.
– Да. Нет даже малые слухи… Давайте я начинать с начала. Не считать суматоха в семья, что втянуть в это дело – мы обнаружить две только таких семья, – вокруг тихо-тихо и пусто. Никакой разговор за пределы семей-участник, которые не хочет участвовать, но страшно, что когда делать глупый вид, Боец их будет легко убить.
Я повернулся к Хелении, которая уже поникла под взглядом Паленой.
– Почему ты здесь?
– Меня прислал начальник.
Она отхлебнула из кружки, выглядевшей так, словно ее весь вечер не выпускали из рук.
Людям, которые привыкли отхлебывать, доверять нельзя. У них всегда имеются скрытые планы.
– Зачем? – спросил я, когда она ничего не добавила.
– Чтобы быть посредником.
Я сделал глубокий вдох, потом решил не тратить зря воздух. И повернулся к незнакомцу.
– А вы кто такой?
– Я с ней.
– Необычное имя.
– Мерримэн. Клют Мерримэн. Капрал Отдела криминальной статистики. Дневная Стража. Я приглядываю за Хеленией.
Пенни принесла складной стул. Я сердито посмотрел на нее.
– Они все были здесь, когда я вернулась домой, – объяснила она. – Кричали на Дина. – Пенни кивнула в сторону комнаты Покойника. – Или на него. – Сообщая, что посетители явились по указанию Старых Костей. – Они помогли с Порочной Мин. – Кивок на маленькую комнату по соседству.
– А. А что случилось с фургонщиком? И доком?
– У соседей.
Джон Растяжка неловко пошевелился.
Сейчас дел не было. Покойник извлечет всю достойную внимания информацию быстрее меня. И мне требовался сон.
– Я могу с тем же успехом отправиться на боковую. Как только прикончу эти дивные сосиски. Отличная работа, Дин.
Я наколол последний кусочек на вилку и помахал ею старику, который вкатил в кабинет тележку. На тележке стояли кувшины с пивом и свежезаваренный чай. Интересно, когда мы успели ее приобрести?
Дин передал мне мою любимую кружку, которую я ценил за вместительность.
– Боже мой! «Отборное темное». В таком случае сну придется подождать.
«Отборное темное Вейдера» – отличная штука. Действительно отличная.
Возобновился разговор о делах. Я гадал, удалось ли Покойнику извлечь что-то из Порочной Мин, и ни к чему особо не прислушивался. Потребовалась лишь одна вместительная кружка, чтобы высвободить мысли о Страфе, которые я подавлял на протяжении нескольких дней.
Паленая сидела возле моей постели, вооруженная моей любимой кружкой. В кружке был лечебный черный чай. Что-то просочилось в мою пульсирующую от боли тыкву, разбудило меня и ушло, немного облегчив страдания.
– Я выставил себя полным идиотом?
Она подняла руку, почти вплотную сдвинув большой и указательный пальцы.
– Близко к тому. Но не совсем. Выпейте-ка. Это от Колды. Вас ждет работа.
Паленая проснулась достаточно давно, чтобы успеть навестить Колду? Вроде бы я припоминал, как она сама с энтузиазмом хлестала темное.
Должно быть, это из ее запасов, на экстренный случай.
– Вы оставили собак на улице без еды и питья, – сказала Паленая.
Очевидно, это было преступление, хотя я так не думал. Собаки – они собаки и есть. Их место на улице.
Я проглотил немного чая. Лекарство подействовало быстро – Колда знает свое дело. Однако моего отношения к псицам оно не изменило.
– Так нельзя поступать, мистер Гаррет. У вас есть обязательства.
Я приготовился возражать и протестовать.
Паленая меня проигнорировала.
– Спускайтесь-ка вниз. Пора заняться делом.
Старые Кости с легким нетерпением коснулся моего сознания.
– А?
– Пришла та колдунья с маячками для кузнеца.
– А? – повторил я, на сей раз изумленно. – Лунная Гниль? Не думал, что она еще когда-нибудь приблизится к нашему дому.
– Покойник говорит, на этот раз она сама деловитость. Прошлой ночью на Холме что-то произошло… Ах да! Вы ведь тоже там были.
Интуиция, возможно, подсознательно подпитываемая Покойником.
