— Поскольку мастурбация — не настоящий секс, верно? — заметил Макардл. — И вы этим занимались вечером в субботу, когда ее убивали?
— Теперь и впрямь достаточно, — заявил адвокат.
— Позвольте мне переговорить наедине с моим адвокатом, — попросил Уайтхед.
Мы с Макардлом ждали за дверью. Несколько минут спустя адвокат вышел к нам и с мрачным видом объявил:
— Мой клиент совершил глупую ошибку, но он желает сделать на этот счет официальное заявление.
— Он видел убийство и не сообщил о нем, — произнес Макардл. — Он солгал насчет своего алиби, а кроме того, попытался скрыть улики.
— Алиби было его искренним заблуждением, — возразил адвокат. — Однако сейчас он готов к сотрудничеству.
— Он вполне мог поехать в Лондон и совершить убийство.
— У вас есть доказательства? — спросил адвокат.
— Мы пока еще проверяем его алиби, — признал Макардл.
— Понятно. Значит, если вы не найдете подтверждения тому, что мой клиент не был там, где он, по его словам, находился, я полагаю, он свободен.
— Я проверял прошлое вашего клиента. Он получил два предупреждения еще будучи студентом. Одно за распитие спиртных напитков в общественном месте, другое за хранение марихуаны. Кроме того, у него плохая кредитная история, а его карточки заблокированы.
— Едва ли это делает его опасным преступником, — нахмурился адвокат.
— Кто знает, что еще мы нашли бы, если бы копали основательно?
— Не думаю, что это потребуется, — заметил адвокат.
— Не могу ничего обещать, — предупредил Макардл, — но, вероятно, с мистером Уайтхедом все будет в порядке, если он согласится сделать подробное заявление. Такое, какое включало бы все аспекты его отношений с Софи Бут, без умолчаний. Он признал, что его брак фактически распался, значит, на этот счет ему беспокоиться нечего.
Адвокат задумался секунд на тридцать, затем кивнул. Он знал, что Макардл вправе выписать ордер на раскрытие информации, и тогда в поисках всего, что предполагает преступную деятельность, полиция сможет вскрыть электронную почту Уайтхеда, изучить содержимое кэша его браузера, переворошить банковские счета, сведения по кредитной карте и телефонным разговорам, прогнать все данные через специальную программу, которая воссоздаст жизнь Уайтхеда и, возможно, найдет что-то действительно незаконное. При такого рода расследовании мало кто оказывается абсолютно невиновным. Регулярное обращение за наличными к одному и тому же банкомату предполагает привычку к наркотикам. Необъяснимые операции по кредитной карте, коррелирующие с посещением определенных веб-сайтов, предполагают тягу к порнографии. Приобретение книг или дисков в зарубежных интернет-магазинах предполагает как минимум уклонение от уплаты пошлин, а в худшем случае — импорт продукции, запрещенной законом 2006 года о контроле за электронной коммерцией и содержанием интернет-сайтов. Перышко вашей невиновности никогда не уравновесит массу информации, которая накапливается в течение всей вашей жизни.
— Я дал понять моему клиенту, насколько серьезно его положение, — заверил адвокат. — Он явился сюда, чтобы оказать вам содействие, и я убежден: он будет сотрудничать.
— Неплохо бы, — отозвался Макардл. — Иначе, обещаю вам, я буду смотреть на него очень долго и очень сурово.
— И еще кое-что, — продолжил адвокат. — Мой клиент хотел бы знать, когда он сможет получить назад свой компьютер. Он говорит, что компьютер нужен ему для работы.
16
Было почти одиннадцать, когда я вернулся домой. Я откупорил пиво, достал замороженную пиццу и распаковал свою новую игрушку.
Руководство было составлено каким-то идиотом с техническими познаниями четырехлетнего ребенка, а потом переведено на английский с японского тупицей, явно не владеющим ни одним из этих языков. В лучшем случае переводчик иногда заглядывал в карманный словарь. Но примерно через час я все-таки разобрался, как пользоваться основными функциями этой штуки. Это была веб-книжка размерами и толщиной со старомодный коврик для компьютерной мыши, образчик нелегально импортированного электронного устройства, пользование которым явно нарушало закон 2006 года. Она была оснащена беспроводным интерфейсом, уже настроенным на лицензировавшего продукцию бесплатного американского провайдера, тачпадом и программой голосового управления. Сама же книжка представляла собой гибкий экран на органических светодиодах, толщиной всего пятьдесят нанометров, расположенный на полиэстеровой подложке. Можно было скрутить его в трубочку и использовать как мухобойку. Ну, или настроиться на близлежащего провайдера и вызвать браузер со встроенной почтовой программой. Что я и сделал.
Я продиктовал электронное письмо.
Теперь мы можем поговорить приватно. Если вы тот, за кого себя выдаете, вы знаете о чем. Ни обещаний, ни гарантий, но я выслушаю то, что вы готовы сказать.
Казалось, и этого слишком много. Или слишком мало. Я отправил это письмо в ответ на сообщение, которое получил через кубинский ретранслятор.
Пять минут спустя зазвонил мой мобильник. Сердце у меня перевернулось, но это оказалась всего-навсего Джули. Ей захотелось рассказать мне, как она провела свободный вечер.
— Ты не поверишь, но меня пробрало насквозь. Театр марионеток.
— Марионеток?
— Ему около двухсот лет. Парень, осуществлявший связь между нами и администрацией учреждения, настаивал, чтобы мы пошли. Чем дольше находишься в этой стране, тем все необычнее. А у тебя как прошел день, Диксон? Как дела?
Я рассказал о некоторых событиях. И добавил:
— Хотелось бы, чтобы это поскорее закончилось. Но, кажется, ни одна версия ничего не дает. Конечно, нам может повезти, и судмедэксперты отыщут волоконце, которое получают лишь с коз, пасущихся на южном склоне некой горы в Перу, а наш подозреваемый случайно посетил эту гору в прошлом месяце.
— О, у вас есть подозреваемый?
— У нас около ста подозреваемых по всему белому свету, и большинство скрывается за анонимными аккаунтами.
Я сидел на крохотном балкончике своей квартиры, раздетый до трусов. Только что миновала полночь, но старые кирпичные стены до сих пор излучали тепло, а воздух был знойным и тяжелым. Далеко на севере грохотала гроза. Всякий раз, когда горизонт на миг озарялся, телефонная связь квакала и трещала. Чудо-сова Архимед восседал на своем насесте, вид у него был мудрый и внимательный. В исполнении Лу Рида звучала песня двадцатилетней давности о последнем Великом Ките Америки.
