— «Человек, путешествовавший с убийством». «Хорошее место для смерти». «Дикость воров». Последнюю я читала, и еще кое-что. Неплохо, хотя вас явно тянет к высоким длинноногим женщинам. — Она взглянула на ярлычок, который прилепили в кассе на книги. — «Бук Циркус», Юнион-стрит. Стряхнула пепел с сигары. — Довольно далеко. Возвращаясь с Северного Берега, удобнее побывать в «Огнях Города».
Гаррет заметил, что Гарри с самого появления ничего не говорил, только налил себе кофе без сахара и молока, подошел и молча пил его, прислушиваясь. У Гаррета свело внутренности. Он по пальцам мог перечислить случаи, когда Гарри пил черный кофе.
Гаррет оглянулся на Гарри.
С непроницаемым выражением Гарри сказал:
— Но Юнион-стрит рядом с фондом Фило.
Комок внутри стал больше.
— С каким фондом? — спросил Фаулер.
— С фондом Фило, где вы побывали сегодня под вымышленными именами и расспрашивали о дочери подруги Холла и о работнице, которая умерла несколько лет назад.
— Правда?
Гаррет мигнул. Заткнитесь, Фаулер; вы только ухудшаете положение!
— Кончайте! — Джиримонте с громом пистолетного выстрела ударила книгами о стол; на звук обернулись все детективы, а Серрато выглянул из своего кабинета. — Когда мы там были, вошла секретарша и спросила, не ушел ли еще человек, ремонтирующий копировальную технику. Дежурная ничего о таком не знала. Секретарша описала его: высокий хорошо одетый англичанин, сказала она, и дежурная сказала:
— Я его помню, но он не ремонтирует копировальные машины. Где вы его видели? Я ему сказала, что Коринна Барлоу умерла, и он вышел из здания… но потом вернулся и сказал тощему светловолосому парню в защитных очках, что у того машина скользит вниз по холму. — Итак, тощий светловолосый парень в защитных очках и высокий англичанин. — Джиримонте смотрела на Гаррета. Его окружал запах ее сигары.
— Такананда! — Голос Серрато хлестнул, словно бич. — Все четверо в мой кабинет!
Они шли под взглядами всего отдела. Гаррет держался прямо, высоко подняв подбородок.
Когда дверь за ними закрылась, Серрато показал на стулья, сам сел на край стола и сузившимися глазами осмотрел их одного за другим.
— Ну, ладно, Такананда, рассказывайте.
Гарри прикончил кофе и поставил чашку на стол. Лишенным выражения голосом он сказал:
— Мы просматривали адресную книгу Холла в поисках адресов его знакомых. Там был записан номер фонда Фило. Оказалось, он был президентом филиала этого фонда.
— О секретарше и ремонтнике копировальной техники я уже слышал. Что еще?
— Поскольку ситуация показалась нам подозрительной, мы с инспектором Джиримонте принялись опрашивать всех служащих в здании. По их словам, пока «ремонтник» осматривал машины, он разговаривал, задавал вопросы о своей «подруге», высокой рыжеволосой женщине по имени Барбер.
— Что делал в это время второй?
— Отвлекал дежурную разговорами о дочери важной шишки фонда из Женевы, чтобы дежурная не заметила, что англичанин не вышел из здания, — сказала Джиримонте. — Мы решили, что вопросы задавал англичанин потому, — она кивнула в сторону Фаулера и Гаррета, — что на выбор с кем из них будут говорить охотнее?
Гаррет прикусил губу. Если повезет, они так и не догадаются, что вопросы Фаулера о Лейн не имеют значения, а вот его вопросы об Ирине имеют.
Серрато встал и прошел к своему стулу. Сев, он наклонился вперед.
— Вам понравилось играть в детектива, мистер Фаулер?
Фаулер холодно взглянул на него.
— Предположим, я не признаю, что был там.
— Мы пригласим дежурную, чтобы она взглянула на вас.
Фаулер нахмурился.
— Лейтенант, не вижу, что предосудительного мы сделали. Просто помогали…
— Помогали. — Серрато еще больше наклонился вперед. — Когда ваш статус изменился от наблюдателя в следователи?
Фаулер напрягся.
— И как это вы не видите ничего предосудительного в помощи человеку, который связан с тремя убийствами, который ведет недозволенное расследование, пытаясь сохранить его в тайне?
Фаулер смотрел на стену за Серрато.
Лейтенант снова сел прямо.
— Итак… я надеюсь, вы узнали все необходимое для своей книги, потому что… — голос его стал ледяным, — этот маленький розыгрыш стоил вам всех привилегий в этом отделе.
Фаулер сжал губы.
— Сомневаюсь, чтобы вы говорили от всего отдела, лейтенант. Я поговорю об этом с вашими начальниками.
— Прекрасно. Поговорите. — Серрато улыбнулся. — А я расскажу им, как вы проводили расследование и пользовались нашим гостеприимством.
Гнев в глазах Фаулера погас.
— Нет. В этом… не будет необходимости. — Взглянув на Гаррета, он сморщился. — Простите. Хорошая была попытка. Надеюсь, вы на меня не злитесь, лейтенант. — Он протянул над столом руку.
Лейтенант не заметил ее.
— До свидания, мистер Фаулер.
Фаулер пожал плечами.
— До свидания, лейтенант.
Когда дверь за писателем закрылась, Серрато повернулся к Гаррету. На лице его было мрачное выражение.
Гаррет и так сидел, выпрямившись, как доска. Ему трудно стало дышать. Воздух, насыщенный запахом крови и сигарным дымом, душил его. Но по крайней мере страх не давал ему ощущать голод: страх не перед словами Серрато, а перед тем, что думает и видит Гарри. Его прежний партнер не сумел за непроницаемым выражением скрыть боль и гнев. И Гаррету нечего сказать в свою защиту. Он нарушил свое обещание. Он солгал утром относительно своих планов на день. Лгал и только что. Промолчал, где они были с Фаулером. Хуже того, он солгал Гарри.
Сегодня «Ай Кинг» не попал в цель. Опасность грозила не лично ему, а его отношениям с людьми, которые ему дороги. Он уничтожает доверие, разрушает последние нити дружбы. Смех Лейн прозвучал в его сознании. Этот твой драгоценный мост не сгорит, любимый. Я думаю, ты его просто взорвешь.
— Я вас предупреждал, Микаэлян, — сказал Серрато.
Гаррет не поднимал глаз.
— Да, сэр.
— Снимите эти проклятые очки! Я устал смотреть на свое отражение, когда говорю с вами.
Гаррет медленно снял очки. Ему в глаза ударил свет. Он мигнул. Логика говорила, что очки не уменьшают тяжесть дня. Но он ничего не мог поделать. Стиснул зубы.
— И смотрите на меня. Я хочу видеть ваши глаза.
Гаррет уставился в точку за ухом лейтенанта. Не имеет смысла гипнотизировать лейтенанта, если два свидетеля будут удивляться внезапному изменению его отношения.
Серрато наклонился вперед, облокотившись на стол. В голосе его звенела сталь.
