Листочек с номерком перекочевал в карман Демьяна.
– Что значит «не ахти»? – задал второй не совсем корректный вопрос Демьян.
– В смысле? – занервничал директор.
– Вы сказали сейфы – не ахти, состояние, как я понимаю, неважное…
– А-а, кто ж вещь добротную, ухоженную продаст… За дёшево. – Похоже, директор умилился наивности представителя закона. – Побитые, потёртые, без бирок… У них у каждого – такая судьба!.. Погрузки, разгрузки, переезды, возможно, пожары и даже бомбёжки. Человек, ежели ему годков сто пятьдесят–сто шестьдесят, бывает бодрым?
Демьян не высказал свою точку зрения, ибо такой возраст ему представился слишком гипотетичным.
– Вот он их и привёл в порядок, подмарафетил, – продолжил Антон Маркович. – И задача в данном случае, я бы сказал, упрощалась. Дело в том, что сейфы те – братья–близнецы, что ли. Одной фирмой изготовлены, в одно время… приблизительно. Внешне – не отличишь, после реставрации, конечно. Потому и восстановил он их – бирки, товарный знак, фирменные прибамбасы всякие и прочее – по одному заказу. Заказ один, но в трёх экземплярах – так проще, мороки меньше, ну, дешевле, естественно.
– Он, реставратор этот, привёл их в первоначальный вид или, так сказать, творчески обновил? – спросил Демьян.
– Со мной можно прямо, – мягко ответил директор. – Он придал им первоначальный вид, именно – первоначальный… Вещь солидная – покупатель достойный. Опять же архивы есть, каталоги… Здесь играться нельзя. И смысла нет. Я, пожалуй, поясню…
И пояснил. Старые сейфы, старые замки, занятные шкатулки – это новая волна дорогих увлечений. И захлестнула она не только профессионалов. Втесалось в их ряды много любителей-снобов. И первые, и вторые иногда пересекаются, поэтому явных вольностей торговля себе не позволяет. Уважающая покупателя торговля, многозначительно подчеркнул Антон Маркович. Кому нужны неприятности?
Охота за шильдиками, редкими бирками, продолжил познавательную лекцию общительный директор, приобрела серьёзный размах, и иногда эти, на взгляд неосведомлённого человека, мелочи по своей значимости становятся весомей базового изделия. Сейфы, в частности, попали к нам в основном из Германии, и не только в период репараций. Дружили мы с немцами тесно до войны. Но дружба кончилась, а сейфы остались. Потому и предметы особой гордости коллекционеров оказались сбитыми, спиленными – за пользование немецкой вещью можно было поплатиться и карьерой, и свободой.
В данном случае повезло – почти вся «знаки отличия» на месте, но кое-что подправить, откосметировать имело смысл. Что и было сделано. Вещи от этого только выиграли…
Магазин, надо полагать, тоже не проиграл, подумал Демьян. Антон Маркович словно прочёл его мысли и как бы продолжил: «А кто ж будет себе в убыток торговать? Заработали прилично! Кстати, все документы имеются…»
– А замки? – спросил Демьян.
– Замки? Боже упаси. Примечательно, что все сейфы были исправны, замки – как часы. Реставратор наш кругами ходил, языком щёлкал… Но замки не трогал.
– Может, вы просто не знаете? Такой мастер и удержался? Слабо верится, что не полазил.
– Ну, во-первых, он человек слова. В-вторых, без необходимости в замок мастер не полезет, а такой необходимости не было. В-третьих, даже если бы он захотел полазить в замках, времени у него не было: заказ шёл как срочный, времени только было на шильдики, да косметику. А в четвёртых, для того, чтобы сейфами основательно позаниматься, их в мастерскую или лабораторию надо доставить – были такие случаи. А их никто не трогал. Сейф – не спичечная коробка. Заказ он дома или, где уж, не знаю, отработал, да пару часов с товаром в подсобке повозился. Есть у него волшебный чемоданчик, он так и говорил: «Все моё ношу с собой». Вот он с этим чемоданчиком пришёл, погудел, пожужжал, кислотой экологию подпортил, маслом пол запачкал… и был таков.
Иван внимательно выслушал доклад Демьяна. Вопросов почти не задавал, испытывая перед парнем явную неловкость в связи с тем, что не мог полностью раскрыть перед ним все карты. Демьян не учёл или, скорее, не понял намёки Ивана и принёс копии документов только по сейфу Х. Этого было мало. Но как иначе могло быть – при таком дурдоме? Самому надо было идти…
Вот и выплыл реставратор, подумал Иван.
– Номер… Звонили? – спросил Иван.
Демьян смутился и неуверенно ответил:
– Да. Не отвечает.
– Не отвечает? Или… – быстро переспросил Иван.
– Нет связи. Отключён или потерян… – ответил Демьян.
– Или выброшен… – добавил Иван.
С трудом верится, что директор вообще не знал его данных, подумал Иван. Это настолько нелепо, что похоже на правду. Есть такие умельцы – молчаливые, незаметные, никому, вроде, не интересные. Делают своё дело – и никаких вопросов. Если директор здесь как-то замешан и реставратор – ложный след, то это очень грубый и неуклюжий след: можно было бы и что-нибудь позанимательней придумать. Но ведь и стетоскоп и взломщик с сигаретой в зубах – тоже не образцы мудрости…
Необходимо выяснить, как пострадавшие вышли на магазин и, в частности, на злополучные сейфы. Реставратора – искать, искать и искать! Пусть добивает Демьян.
В это трудно поверить, но знаменательное событие, всколыхнувшее всю научную общественность, не на шутку взволновавшее и позвавшее в мир сложнейших гипотез и фантастических умопостроений мятущиеся умы, нагнавшее страху на тысячи и тысячи людей, подумавших, что пришёл «конец мира», было на много лет вычеркнуто из людской памяти.
Газета «Сибирь» от 2 июля 1908 г., выходящая в Иркутске, разместила следующую информацию:
"17–го июня утром у нас наблюдалось какое-то необычное явление природы. В селении Н.Карелинском (вёрст 200 от Киренска к северу) крестьяне увидали на северо-западе, довольно высоко над горизонтом, какое-то чрезвычайно сильно (нельзя было смотреть) светящееся белым, голубоватым светом тело, двигавшееся в течение 10 минут сверху вниз. Тело представлялось в виде «трубы», т.е. цилиндрическим. Небо было безоблачно, только невысоко над горизонтом, в той же стороне, в которой наблюдалось светящееся тело, было заметно маленькое тёмное облачко. Было жарко, сухо. Приблизившись к земле (лесу), блестящее тело как бы расплылось, на месте же его образовался громадный клуб чёрного дыма и послышался чрезвычайно сильный стук (не гром), как бы от больших падавших камней или пушечной пальбы. Все постройки дрожали. В то же время из облачка стало вырываться пламя неопределённой формы.
Все жители селения в паническом страхе сбежались на улицы, бабы плакали, все думали, что приходит конец мира".
Прошло всего 2 года, и на оборотной стороне листка отрывного календаря от июня 1910 г. была напечатана следующая заметка: «В половине июня (по старому стилю) 1908 г. в г. Канске около 8 часов утра, в нескольких саженях от полотна железной дороги, близ разъезда Филимонова, не доезжая 11 вёрст до Канска, по рассказам, упал огромный метеорит. Падение его сопровождалось страшным гулом и оглушительным ударом, который будто бы был слышен на расстоянии более 40 вёрст. Пассажиры подходившего во время падения метеорита к разъезду поезда были поражены необычным гулом; поезд был остановлен машинистом, и публика хлынула к месту падения далёкого странника. Но осмотреть ей метеорит ближе не удалось, т.к. он был раскалён».
