— Вот скажи, Себастьяно, ты хоть раз видел донну Элу такой красавицей? — продолжал болтать Карло.
— Элоиза всегда красавица, — Марни подмигнул ей. — А если ты говоришь про этот торжественный облик — то да, видел. Один раз. И это было совершенно незабываемо. Скажите, Элоиза, вы можете сейчас быстро рассказать нам, как съездили? Я понимаю, уже поздно, но, может быть, мы договоримся с вашими сотрудниками, и они завтра утром пару часов переживут без вас?
— Идемте, — просто сказала она и пошла к лифту, мужчины отправились за ней.
В лифте Марни пристально на нее посмотрел и спросил:
— Вы не были сегодня у Бруно и вы снова на каблуках?
— Да, так и есть, — покаянно сказала она, и в самом деле нужно было зайти к Бруно и передать ему привет от Доменики. И про ноги сказать тоже. — Завтра зайду.
Тем временем лифт поднялся на третий этаж, и они отправились в «сигму». Там обнаружились Лодовико и отец Варфоломей, между ними на столике стояла шахматная доска. Впрочем, увидев входящих, Лодовико тут же стал отодвигать столик в угол.
— Завтра доиграем. Добрый вечер, госпожа де Шатийон.
— Элоиза, смотреть на вас — сплошное удовольствие, — улыбнулся монах. — Но сядьте же, вы ведь еле на ногах держитесь!
Элоиза села, перевела дух. И сказала жалобно:
— Господа, дайте выпить, — улыбнулась устало, потом решилась, скинула туфли и забралась на диван с ногами, скрыв ступни под длинной юбкой.
Эй, чего это она? Еще ж не у себя! Или так сильно сказалось напряжение, что последние мозги перестали работать? Или… она чувствует себя в этой компании хорошо и спокойно?
— Вам вина или чего покрепче? — поинтересовался Лодовико
— Чего покрепче, — отозвалась она.
Тут же ей в руку дали бокал с коньяком, и поднесли тарелочку с лимоном.
— Донна Элоиза, может быть, вас еще и покормить? — уточнил Лодовико.
— Покормить, — согласилась она. У Полины до ужина дело так и не дошло. Сначала они разговаривали, а потом стало поздно, и сейчас она вдруг поняла, что очень голодна.
— Сейчас сделаем. Карло, понял? Организуй ужин для Элоизы и нам чего-нибудь тоже добудь. Но расскажите уже, вам удалось встретиться с этим человеком? — Марни сел рядом и заглянул ей в лицо.
— Да, это оказался старый знакомый моей тетки. И у него есть то, что нам нужно. Ключевые слова для поиска — «Мадонна Фьора», так зовут нашу даму, — тем временем Карло на самом деле организовал ужин, и все принялись кто за еду, кто просто за закуски.
Элоиза пересказала историю мадонны Фьоры, Варфоломей по ходу делал заметки, чтобы с утра приняться за поиски.
— И что дальше? — спросил он. — Это же не все?
— Граф сказал, что у него есть некая хроника, в которой он и прочитал эту историю. Завтра после работы я поеду к нему, он обещал мне ее показать. И я попросила подумать, на каких условиях он будет готов поделиться информацией.
— Если деньги — соглашайтесь, не глядя, заплатим, — буркнул Лодовико.
Отец Варфоломей, Марни и Элоиза переглянулись.
— Сын мой, что-то мне подсказывает, что это не обязательно будут деньги, — сказал монах и глотнул коньяку.
— Элоиза, было трудно? — Марни взял ее за руку.
— Да просто пришлось напрячься, разговор оказался не самым легким, — ответила она с непроизвольно возникшей улыбкой. — Ничего особенного.
Мозг уже даже и не напоминал про осмотрительность и осторожность, видимо, отключился от усталости.
— Может быть, не поедете завтра?
— Как — не поеду? Я же вроде уже собралась? — удивилась она.
— Если предстоит неприятная и тяжелая встреча, так может быть ну ее? Варфоломей попробует поискать по другим источникам…
— У меня — как вы тогда сказали? Зуд. Детективный и исследовательский, — слабо улыбнулась она.
— Хорошо, пусть будет зуд, вы, наверное, знаете, что делаете. Элоиза, если вдруг что — сразу же звоните, хорошо? — Марни тревожно заглянул ей в лицо. — Мы будем беспокоиться за вас.
— Я постараюсь справиться, — улыбнулась она.
— Я верю, — улыбнулся он в ответ.
— Знаете, я, наверное, откланиваюсь. Что там уже — третий час? Нет, не нужно ни с кем договариваться, я встану утром и пойду работать, как положено. Доброй ночи.
Добрела до своих комнат с туфлями в руках, из последних сил разделась, буквально минуту постояла под душем, упала в постель и уснула.
3.18 Рукопись из францисканского монастыря
* 55 *
Утром будильник поднял Элоизу на ноги в препротивнейшем расположении духа. Ей очень хотелось спать, не хотелось в кабинет, не хотелось ничего и никуда. Душ не помог. Кофе в обеденной зале не помог тоже. Единственным приятным сюрпризом оказалось возвращение с чердака брата Франциска — когда она пришла в офисное крыло, он уже сидел на своем месте в приемной.
— Я вам передать не могу, как я рада вашему возвращению! — искренне сказала она.
— В чем же были сложности во время моего отсутствия?
— Я так и не научилась одновременно управляться с посетителями и работать, — пожала она плечами. — Но скажите, отец Варфоломей отпустил вас — это значит, нашли что-то нужное?
— Нашли документы к нашей мраморной даме. Да, она была привезена к нам вместе с медальоном, а до того хранилась в папской сокровищнице. Её определил туда кардинал Эрколе Гонзага где-то в середине шестнадцатого века, определил со словами — никогда нигде не выставлять, никому не дарить и по возможности — вообще не показывать. Непонятно, честно говоря.
Тут уже ничего не оставалось, кроме как пригласить брата Франциска в кабинет, попросить кофе и рассказать историю мадонны Фьоры.
— Вот поэтому и не показывать, — завершила Элоиза свою историю.
— Чудны дела твои, Господи… Всё в одном — и возвышенная любовь, и порочная страсть, и прекраснейшие произведения искусства, и человеческие слабости…
— Скажите, а медальон хранился на шее у статуи?
— Да, в записке, которую составил для хранителей сокровищ кардинал Гонзага, было особо сказано — ни в коем случае не снимать медальон с шеи статуи.
— То есть, господин Моллини шел себе по чердаку, присматривал подходящее сокровище, увидел нашу мадонну Фьору и решил, что она не обидится, если он лишит её драгоценного украшения?
— Вообще-то, статуя была накрыта тканевым чехлом, то есть он, как минимум, заглянул под него.
— А далеко ли она стояла от входа?
— От того, что с восточной стороны — не очень далеко. Да, можно было из любопытства заглянуть под чехол, увидеть медальон и снять его.
— Но он же еще где-то нашел тексты об этом медальоне!
— Мы коллегиально пришли к выводу, что уже не у нас. Впрочем, мы — не единственный в городе источник ренессансных редкостей.
Это точно, не единственный. И к еще одному такому собирателю редкостей ей придется вечером ехать…
Элоиза поговорила с сотрудниками, убедилась, что всё в порядке, и отправилась поговорить с Бруно. Тот встретил ее с непередаваемой улыбкой.
— Госпожа де Шатийон, вокруг вас снова происходят логически необъяснимые вещи, — вкрадчиво сказал он. — Я не верю, что вы вчера потерялись просто так.
— А я верю, — кивнула она. — Это про необъяснимые вещи. А в остальном — я никуда не терялась. Кстати, у меня для вас есть добрый привет.
— От кого, позвольте спросить?
— От Доменики Фаэнцы, — с готовностью ответила она. — Оказывается, кузина о вас очень высокого мнения.
— Это, безусловно, приятно, спасибо ей на добром слове и передайте ответный привет по возможности. Вам надоело ждать, пока ваши ноги восстановятся сами, и вы отправились к ней?
— И это тоже, но не только. У меня вчера была запланирована непростая встреча, и мне хотелось приехать на неё в нормальном состоянии.
— Ладно, предположим. Но покажите же ваши ноги, я страстно желаю их посмотреть.
Элоиза сняла туфли и брюки и показала ноги. Кожа на месте содранной еще не приобрела абсолютно обычного цвета и, честно сказать, изрядно чесалась. Впрочем, это было нормально.
