Он ткнул пальцем в темноту, куда-то влево от дороги, где стоял прочный деревянный забор и начиналась дорога через болото к дому, о которой говорил наш клиент. От земли, испаряясь, в ночной воздух поднималась влага. Высокая земляная насыпь простиралась вдаль, заканчиваясь довольно далеко в тумане чем-то вроде острова, где смутно вырисовывались тени деревьев и контуры строений.
— Вроде потянуло дымком из трубы, Паркер. Но сначала я должен осмотреться на местности.
Я с тревогой следил за тем, как Понс проворно сновал по насыпи, изучая границу камышей. Он достал карманный фонарик и, время от времени приникая к земле, стал рассматривать траву и болотную жижу. Я молча стоял на дороге, понимая, что в такие минуты ему лучше не мешать.
Понс раздвинул камыши и начал осторожно исследовать поверхность болота. Вязкая жижа расступилась, открыв взору масленый блеск воды. Понс вышел из зарослей камыша и вскоре оказался рядом со мной на насыпи.
Он теребил мочку уха и задумчиво смотрел туда, где угасающие лучи дневного светила окрашивали поверхность трясины.
— Нехорошее место, Паркер, — тихо произнес он. — Ничего удивительного, что старый Гримстоун так испугался.
— Ну да, Понс, весьма неприятное, — согласился я. — Вы что-нибудь обнаружили?
— Ничего особенного. Хотя характер здешней местности подтвердил некоторые мои предположения.
И Понс начал прокладывать путь по прочному деревянному мосту, наведенному через участок скованной льдом воды. Когда мы снова оказались на насыпи, тьма укутала все кругом, небо на фоне пламенеющего заката потемнело. Птицы замолкли, и в ночном воздухе слышались только шорох ветра, чавканье наших шагов по вязкой грязи и стук моего собственного сердца.
Мы осторожно шли по насыпи. Время от времени Понс светил нам под ноги фонариком.
— А что насчет того человека, Тобиаса Джессела? — спросил я, когда мы поравнялись с массивными воротами поместья Гримстоунов.
Над причудливой крышей старинного здания с высокими трубами тянулась одинокая струйка дыма.
— Ага, вы тоже поняли значение этого фактора, Паркер? — сказал Понс с легкой усмешкой. — Я рад, что моя школа не прошла для вас даром. Тсс! А теперь, с вашего позволения, больше ни слова.
Он выключил фонарик и схватил меня за руку. Мы укрылись в тени каких-то кустов, и через пару секунд я услышал то, что он с его тонким слухом уже уловил: тихие, крадущиеся шаги какого-то человека.
Понс уверенно пошел вперед. Я последовал за ним, но то и дело спотыкался, поскольку дом окружал такой густой кустарник, что не было видно ни зги. Неожиданно раздался сдавленный крик, и луч фонарика Понса выхватил из темноты перепуганное лицо Сайласа Гримстоуна. На старике был толстый, подбитый ватой халат, накинутый поверх домашней одежды, и что-то вроде бархатной ермолки, которая делала его похожим на старьевщика.
— Кто здесь? — воскликнул он дрожащим голосом, слепо щурясь в свете фонаря.
— Солар Понс и доктор Паркер, — сказал мой товарищ, сделав шаг вперед.
— Ох! Мистер Понс! — облегченно проблеял старик. — Я услышал шум и вышел посмотреть, в чем дело.
— Весьма неблагоразумно с вашей стороны, мистер Гримстоун! — произнес Понс. — Мой совет — сидите дома от греха подальше. Если этот призрак задумал причинить вам вред, то вы только играете ему на руку, бродя в темноте, да еще совершенно один.
— Вы абсолютно правы, мистер Понс. — Гримстоун уцепился дрожащей рукой за Понса и повел его вперед через просторный мощенный булыжником двор в окружении внушительных каменных строений. Дом Гримстоуна был построен в тюдоровском стиле, с обилием пристроек, но и тусклый свет, падающий из окон, не мог скрыть его плачевного состояния. Даже широкое дубовое крыльцо покосилось и поросло мхом.
Наш хозяин без лишних слов провел нас в дом. Мы оказались в просторном, отдающем затхлостью холле, который освещала свисающая с балки одинокая масляная лампа. Пол был выложен розовой плиткой. Я уж было приготовился увидеть убогое, запущенное жилище, но, к своему величайшему удивлению, обнаружил, что в доме чисто и вполне опрятно.
Сайлас Гримстоун взглянул на меня с хитрой усмешкой, словно прочел мои мысли.
— Мы держим большую часть комнат закрытыми, — сказал он, захлопнув за собой массивную дверь и, будто для подкрепления своих слов, задвинув засов. — Моя племянница, с которой вы сейчас познакомитесь, и так тратит слишком много времени и денег, чтобы содержать в порядке оставшиеся пять комнат.
Он повернулся и открыл дверь в просторный зал. Мы последовали за ним. В кабинете, или как там его называл Гримстоун, приветливо горел огромный старинный камин. Обшитые дубовыми панелями стены украшали потускневшие от времени картины маслом, в основном портреты, видимо, предков хозяина, которые мрачно взирали на нас. Тяжелая дубовая мебель придавала комнате сходство с пивной.
Гримстоун усадил нас на крайне неудобные деревянные стулья у камина, а сам уселся в мягкое кресло напротив.
— Так что, именно здесь с вами произошел тот неприятный инцидент, мистер Гримстоун?
— Совершенно верно, мистер Понс.
Солар Понс подошел к окну за спиной Гримстоуна и отодвинул выцветшие красные портьеры. Он задумчиво всматривался в темноту ночи, словно пытаясь проникнуть сквозь мили и мили унылых болот в тайну, которую они хранили в своем сердце. Понс внимательно исследовал окно, а затем задернул портьеры.
И тут в холле раздались чьи-то шаги, и в кабинет вошла племянница Гримстоуна мисс Сильвия. Это была высокая женщина лет пятидесяти, но, вопреки моим опасениям, внешность ее вовсе не была мрачной или отталкивающей. Более того, одета она была весьма элегантно. Сильвия несла поднос с серебряным чайным сервизом и блюдом с ячменными лепешками.
Я с трудом сохранил самообладание, когда Гримстоун произнес:
— Вы, конечно, выпьете с нами чаю, мистер Понс. Разрешите представить мою племянницу. Мистер Солар Понс, доктор Линдон Паркер.
— Счастлива познакомиться с вами, джентльмены.
У мисс Сильвии Гримстоун было волевое лицо с крупными чертами. Знакомясь с нами, она мило улыбалась, что необычайно ее красило.
Сайлас Гримстоун, проследив за моим удивленным взглядом, злорадно ухмыльнулся и потер руки, изуродованные узлами вен.
— Я не отказываю себе в маленьких радостях, доктор. В моем возрасте глупо во всем себя ограничивать, особенно если учесть эту нашу жизнь на болотах.
— Очень мудро с вашей стороны, — отозвался Солар Понс, принимая из рук мисс Гримстоун дымящуюся чашку. — И весьма похвально, учитывая погоду.
