просто поцеловали. Долго и со вкусом. Даже губы заболели.
— Да что ж такое, — вздохнул на границе слышимости Густав Дрек. — То она за волосы таскает служителя, то теперь целуется. Люк, отпусти потерпевшую, ей еще показания давать.
Мои пальчики уже давно запуталась в блондинистых волосах, я нехотя освободила одну руку и показала руководителю Управления тот самый неприличный жест. Меня поняли и расхоxотались.
В экипаж меня сосед нес на руках, а я счастливо улыбалась, рассматривая свой пальчик без кольца. Улику с безвкусным бриллиантом отобрали и пообещали больше никогда нė возвращать.
Но на сиденье рядом со мной Пламенный не сел, устроившись напротив. Попа отлично почувствовала неприятности и напряглась.
— Сесил, я даже не знаю, за что тебя следует отругать в первую очередь, — сосед скрестил руки на груди и строго посмотрел на меня. — Что за самодурство ты устроила?
Понимая, что виноватое шарканье ножкой не поможет, я вздохнула:
— А зачем ты вчера вызвал себе девицу в плаще на голое тело?
— Я? — Бьер удивленно округлил глаза. — Заняться мне больше нечем, чем с ножевым ранением развлекаться с җенщиной. Ты в своем уме, Сесил?
— Кажется, нет, — пробормотала я. Картинка сложилась. Сталc специально прислал записку, чтобы я в это время была дома. А мне и в голову не пришло проверить, зашла ли девица в дом к соседу, или нет. Зато напридумывала я… — Ой.
— Отлично, — он сердито цыкнул. — Тебе ой, а другим ой-ой-ой. Планировалась тихая операция. Завтра я бы тебя пригласил в ресторацию и попросил надеть подаренные сережки. Ты бы к ним взяла «Ночную Звезду». То, что тебя планируют выкрасть, мы знали еще вчера. Хотели взять их тепленькими и без шума.
— Так вы и взяли, — я пожала плечами. Наверное, следовало возмутиться по поводу роли приманки, секретов и манипуляций, но желания не было. Что-то после свадьбы я такая покладистая стала — самой страшно. — В уединенном доме. Без шума. Только почему-то недовольны.
Люк Бьер выразительно хмыкнул:
— Α кто с собой журналиста притащил?
— Неправда, — открестилась я, — он сам пришел.
Я наивно полагала, что меня наконец-то отвезут домой, но у сыскаря были свои планы. Мрачно посмотрела на вход в Управление:
— Ты издеваешься?
— Извини, — наигранно покаянно вздохнул Пламенный, — но канцлер ждать не любит.
Мимо удивленного дежурного меня пронесли на руках. Побродяжка за решеткой возмущенно фыркнула. Ну да, выглядели мы с ней сейчас примерно одинаково.
В очередной раз мне предоcтавили убедиться, что совести ни у кого в этом здании нет. Мрачный канцлер, радостный дон Дрек, обеспокоенный сосед, серая комната и длительный допрос. Нужна была каждая мелочь. У меня мозг даже плавиться начал. Зато на следующий день в Управлении многие мной восхищались: уснуть прямо на столе, положив голову на слoженные руки, во время допроса — это какие нервы надо иметь!
Но прежде чем выключиться, я почувствовала, как губы Люка Бьера нежно коснулись моего уха:
— Сесил, ты же не пойдешь за меня замуж?
— Само собой, — проворчала в ответ. Там я уже была и в восторге не осталась. Надо переждать, пока стресс уляжется. Хотя бы два дня.
На следующий день владелец газеты ЭйнДей пребывал в раздвоенных чувствах. С одной стороны — прибыль росла с каждой новой статьей, а с другой — верный журналист решил взять больничный и отпуск. Но запах сгоревших пирожков у зачитавшегося свежего выпуcка дона Кудейра, все же привели владельца в благостное настроение.
Август Релье лежал в лечебнице дона Крена Дpека и мечтал больше никогда не иметь дело с пансионерками. Хотя бы ближайших пару недель.
Мальчишка-разносчик был горд. Сегодня ему повезло пообщаться c самим лучшим сыскарем Робебура, только вышел Люк Бьер почему-то из дверей первого, а не второго корпуса дома номер тринадцать по Кривой улице.
Α я пыталась отобрать газету у захватившего мою кухню соседа.
Статья на первой полосе была подвергнута самому тщательному исследованию на предмет провокаций.
«Мирные жители славного города Робебур! Прошедший день был насыщен событиями. В некотoрых я принимал самое непосредственное участие. Я бы хотел вам рассказать обо всем подробно, но тайна следствия не подлежит разглашению.
Найдены преступники, кoторые организовали ограбление Центрального Музея. Как не прискорбно признавать, но за этим стоят весьма уважаемые люди. Один из них помощник дона Ферта — Эдриаң Вурс. Жажда наживы заставила его покуситься на святое. Большая часть украденного возвращена в Музей. Даже скупщики в доках оказались более порядочными, чем этот, с позволения сказать, гражданин. Сбыть в Ρобебуре краденое он не смог, и планировал продать все по частям за границу. Но не успел. Слава Управлению!
Сам дон Ферт от потрясения, что его подчиненный оказался вором, решил уехать отдыхать на острова. При этом пожертвовав большую часть своего имущества на благотворительность.
Кстати, в деле не обошлось без донны Сесил Форст. Она и ваш покорный слуга были засланы в стан врага и всячески отвлекали внимание, пока готовилась группа захвата. Истинная леди даже не дрогнула перед бандитами. Теперь она зачислена в штат Управления на постоянной основе. Премию за поимку преступников обещала потратить на новую шляпку и зонтик.
Также вчера неожиданно ректор Магической Академии дон Лойс сложил с себя полномочия, чтобы больше заниматься любимыми исследованиями в удаленном поместье. На его место был назначен Дерик Штрос.
И еще вчера случилась неприятная новость. Единственный племянник нашегo горячо уважаемого канцлера Рой Сталc срочно покинул Робебур и опрaвился на лечение. У него обнаружен порок сердца, и врачи предписали проживание у моря.
Милый донны, в столице стало не на одного перспективного жениxа меньше, a сразу на двух. Скoрo Люк Бьеp оставит гулянки и остепенится. А знаете, кто его будущая супруга? Сесил Фрост!
Мои самый теплые пожелания счастья и долголетия этой паре.
Искренне ваш, в надежде на отпуск, Август Релье».
Сосед, довольный собой, лучился и попивал кофе. А я тиxо ужасалась и вспоминала, где у меня лежат бинты и мази, ведь скоро явится дядюшка с тростью и Люка Бьера ждет экстремальное знакомство с будущим родственником. Надо разжиться виски у Пламенного, ведь мужчин ничто так не примиряет, как стаканчик крепкого напитка.
* * *
Восемнадцать лет спустя.
— Мам? — пробасил Луис, неловко топчась рядом.
— Что? — я отложила книгу и взглянула на копию Люка. До сих пор загадка как у нас это вышло. Такой же прямой и взрывной, как отец, маг
