Под капюшоном сверкнули белые зубы.
— Ты так полагаешь?
— Обычно, друг мой, посещения твои именно таковы.
— Не стану отрицать.
— Итак?
— Да, есть кое-что, по моему мнению, требующее твоего внимания.
— Что ж, мое внимание к твоим услугам, так что самое время изложить это самое кое-что.
— Тем лучше. Ты помнишь, месяца три назад ты расследовал нападение на имперского графа?
— Ты же знаешь, Пел, три месяца — не тот срок, чтобы я забыл нечто подобное.
— Это правда, я лишь хотел, чтобы ты освежил в памяти те события.
— Что ж, ты этого добился. Что дальше?
— Возник один вопрос, причем того сорта, которым, я полагаю, следует заняться Отряду особых заданий.
— Значит, ты так полагаешь. А что думает ее величество?
— Она об этом еще не знает. Посвящать ли ее — решать тебе после того, как ты услышишь то, что я собирался сказать.
— И это как-то связано с нападением на графа Сурке?
— Я расскажу тебе, а дальше сам рассудишь.
— Хорошо.
— У тебя есть отчеты по проведенному тобой расследованию?
Кааврен дернул головой.
— Вопрос, пожалуй, надо задать иначе: есть ли у ТЕБЯ отчеты по проведенному мной расследованию?
Пел хихикнул.
— Ты же знаешь, я порой слышу то, что другие говорят.
— И читаешь то, что другие пишут.
— Ладно тебе, это разве так плохо?
Кааврен покачал головой.
— Оставим это. Лучше скажи, что тебе показалось важным в этих отчетах.
— Я заметил то же, что и ты, друг мой.
— Ты про опросы, связанные с селом Бугор?
— Точно.
— Тогда мы действительно заметили одно и то же.
— Давай посмотрим. Будь любезен, прочитай соответствующий раздел.
— Хорошо, если хочешь.
Кааврен поднялся, открыл шкаф рядом со столом, и достал из него ящик, помеченный нынешним годом и словом «открытые». Там он отыскал толстый конверт, перетянутый белой резинкой, а порывшись в конверте, нашел искомую папку. Снова сел за стол, пролистал, и прочел вслух:
— «Вопрос: за последние дни или недели здесь бывали выходцы с Востока? Ответ: Выходцы с Востока, ваш-милость? Нет, никаких выходцев с Востока. Только пивовары-креоты, несколько орков, драконлорды как вы, несколько иссол, пара странствующих торговцев-джагал, да еще лиорн, он навещал двоюродного брата. Никаких выходцев с Востока, ваш-милость».
— А, так этот абзац привлек твое внимание, Кааврен? Я поражен.
— Да ну? Но если во всех прочих имелось нечто важное, признаюсь, я этого не заметил.
— Что ж, это честно, потому что я не заметил ничего важного в том, что ты зачитал.
— Что ж, я объясню тебе, что я заметил, если ты скажешь, что я упустил.
— Вполне равное соглашение, и я его принимаю.
— Тогда слушаю.
— Если ты вернешься к одиннадцатой странице…
— Кажется, ты хорошо знаком с документом, Пел.
— Возможно, я его видел.
— Ладно. Вот, открываю одиннадцатую страницу.
— Видишь, здесь твои наблюдательные и прекрасно обученные стражники описывают, что купили шесть бутылок вина, чтобы развязать языки тем, кого решили расспросить?
— Вижу, и более того, одобряю.
— А на полях, как ты, несомненно, заметил, ими приведена стоимость этих бутылок.
— Таковы правила, Пел, ведь если бы они не привели список расходов, то не могли бы требовать их возмещения, а значит, пришлось бы им за все платить из своего кармана.
— Разумеется, и это разумные правила.
— Тогда что же… ага, понимаю. Тогда это от меня ускользнуло. Очень уж невелика сумма за шесть бутылок «Эпришки».
— Точно.
— И все же я не понимаю…
— Кааврен, друг мой, что ты можешь сказать о вине «Эпришка»?
— Что оно, как на мой вкус, слишком сладкое, но все же пользуется хорошим спросом, и что его производят и разливают в Эприше.
— И это правильно, друг мой. Позволь также заметить, что в данном вопросе вкусы наши полностью совпадают. А ты знаешь, как это вино распространяется?
— Распространяется? О, сознаюсь, об этом я никогда не думал. Вероятно, в фургонах, загруженных бочками либо ящиками с бутылками…
— Я не совсем это имел в виду, говоря о распространении.
— А что же?
— Это вино не поставляется в розницу, а только непосредственно в рестораны и гостиницы, оптом.
— И что же?
— Для сельского кабачка такая покупка оправдана лишь в том случае, если запланировано некое важное событие.
— А поскольку бутылки продавались дешево, это значит, что событие было запланировано, однако не произошло.
— Дорогой мой Кааврен, твой рассудок нисколько не утратил былой сообразительности.
— Так ли? Что ж, это и к лучшему, ибо в беседе с тобой эта сообразительность ему требуется как никогда. Однако, похоже, он все же недостаточно сообразителен, чтобы понять, чем сей средней важности факт привлек твой интерес.
— Сам по себе он не столь важен, но я удивился, какое такое событие могло быть запланировано и почему вдруг оно не произошло.
— Ты удивился?
— Да.
— Что ж, обрати я тогда внимание на цену, я бы наверное тоже удивился.
— Не сомневаюсь.
— Я не просто удивился бы, Пел, я бы этот вопрос исследовал.
— Уверен, что так и было бы.
— И если бы я исследовал…
— Да, если?
— То что бы я выяснил?
— Ты бы выяснил, что на следующий день после того, как пострадал граф Сурке, в кабачке ожидалось выступление менестреля. Но в тот самый день это выступление отменили.
— Действительно интересно.
— И самое интересное тут — менестрель. Это не текла, как можно было бы ожидать, а иссола. И зовут ее…
— Саручка!
— Именно.
— Итак, из-за пострадавшего выходца с Востока иссола отменила выступление.
— Похоже на то.
— И все же я не вижу, как эти сведения, имеющие определенную значимость, превращают данное дело в предмет заботы Отряда особых заданий.
— Терпение, Кааврен. Сперва я должен передать тебе содержание документа, который не попадал к тебе на стол. Несколько лет назад…
— Лет!
— Да, Кааврен. Это старый вопрос, который внезапно всплыл на новом уровне.
— Хорошо. Извини, что прервал. Несколько лет назад?
— Да. Несколько лет назад был подан запрос на возмещение Империей стоимости утраченного предмета. Лордом Феораэ.
— Феораэ? Следователь графства и города?
— Тот самый.
— Запрос на возмещение?
— Именно. Мои люди — то есть, кое-кто из моих друзей следит на необычными случаями, даже самыми незначительными, исходя из принципа, что малое деяние может иметь крупные последствия.
