— Ты виноват, Бертан, в том, что доверял словам. Я сама несколько раз убеждалась, что никому нельзя верить на слово. Бывает, что тебя морочат те, кого любишь больше всего на свете. Предлагаю тебе перестать быть наивным нюней и стать осторожным хитрым человеком, не позволяющим свернуть себя с того пути, который ты изберешь. Подходит тебе такая перспектива?
— Ты думаешь, мать мне поверит? — кисло усмехнулся он.
— Покажи ей, что тебе противно и гадко вести дело так, как этого хочет она, но что ради нее и Бэста ты пойдешь на это. А сам осуществляй свой собственный план.
— Мысль хорошая, но я, кажется, плохой артист.
— Но ведь я не смогу ломать эту комедию за тебя, мальчик… — я все-таки сорвалась.
— Кто же ты такая, младший офицер Катерина? — он резким движением намотал мою косу на кулак, но я ударила его локтем в грудь, и он, охнув, отпустил меня.
— Я из другого мира, Бертан. Здесь я в ловушке, но сдаваться не собираюсь. Ты пока мне не враг, но и не союзник, поэтому не стоит на меня давить…
— Кто ты, Катерина?
— Я пришла из Дерзкого мира вместе с теми, кого ты считаешь своими врагами. Я не буду объяснять тебе подробности, иначе у тебя вовсе крыша съедет, хватит тебе и того, что я — сестра Юрия. И все, чего я хочу, это того, чтобы вы с ним не перебили друг друга.
Бертан молчал очень долго. Все это время он держал меня за руку, и пальцы его судорожно сжимали, отпускали и снова сжимали мой локоть.
— Расскажи мне все! — потребовал он.
— Подожди немного, я тебе все расскажу, и ты поймешь, что к чему. Верить или нет — твое дело. И не дергайся. Я же здесь для тебя совсем безвредна.
Несовершенным очень трудно причинить вред таким, как ты.
Бертан уже не смеялся. Он еще вздрагивал, ежился, но смех прекратился, осталась навязчивая натянутость.
— Я не хотел тебе говорить, я собирался просто наплевать на это, но если ты действительно как-то связана с Юрием… Следует тебе сказать… Бертан помялся немного и спросил:
— Ты слышала о взрыв-пластинах?
— Нет.
Бертан подошел к стене и включил низкий плоский стенной светильник. Иссинямолочный свет осветил комнату и худощавую фигуру Бертана, его красивое холеное лицо. Он полез в карман и достал… точно такую же квадратную двухслойную пластиночку с ниточкой на уголке, какие я обнаружила в кармане убитого мной младшего офицера. Взглянув на меня, Бертан повертел пластиночкой:
— Знакомо?
— Откуда? Ну и что сие такое?
— Это совершенно новая взрывчатка, он которой не спасет ни броня, ничего абсолютно. Принцип действия: вытягиваешь и обрываешь ниточку. Ниточка служит детонатором. Вот этот красный слой активизируется, поверхностный слой молекул обладает проникающей активностью, намертво прикипает ко всему, к чему приложишь пластинку, к органическим и неорганическим телам. Приложить пластинку нужно не позже, чем через тридцать секунд после того, как оторвешь нитку. А через пять секунд после того, как ты ее приложишь, ее не отдерешь ничем и никак. Через минуту после начала прикипания пластины к объекту происходит взрыв. Сила его зависит, как правило, от размеров пластины. Вот такая может разнести в молекулы всех и все, что находится в этом помещении, но капитальная стена и стандартная дверь-блок не позволит взрыву проникнуть в коридор…
— Да, к такому оружию стоит относится с уважением, — я хотела взять пластину в руку, но Бертан быстро убрал ее в карман.
— Нечего тебе трогать такие вещи, — сказал он. — Несколько недель назад мы отправили Марсену с курьером две такие взрыв-пластинки. Но курьер не добрался до места. Исчез. Видимо, убит. И Марсен, не получив долгожданного оружия, пришел за ним сам, не доверяя больше пересылке через посредников… Насколько я знаю, мама дала ему новую партию в надежде, что они, наконец-то, нам… им помогут.
— Что Марсен хочет с ними делать? — спросила я, зная, в принципе, ответ.
— Марсен сейчас командует второй армией, но через неделю в штабе противника будет большой совет, Марсен отправится на встречу… Если ему удасться приклеить взрыв-пластинку к голенищу сапога Юрия, а потом выйти из помещения и отойти на приличное расстояние, то мало кто потом уцелеет из тех, кто будет присутствовать, — буркнул Бертан.
Меня пробрала дрожь. Я не сомневалась ни секунды, что Марсен именно так и сделает. И это уже будет удар не наугад, а наверняка.
— Поверь, если бы я мог, я помешал бы ему, — проговорил Бертан. — Но я не могу, все уже запущено, если я просто-напросто пошлю ему запрет, он меня не послушает. Я думаю, что меня вообще изолируют от дел…
— Ты можешь связаться с Юрием и предупредить его!
— Во-первых, он мне не поверит, а во-вторых, я не испытываю симпатии к этому человеку. Ты мне нравишься, но это для меня еще не причина, чтобы ради тебя выдавать отца Бэста противникам. Я считаю, что Бэст единственное существо, которому сейчас ничего от меня не нужно. И даже потом он не станет мне поперек дороги, потому что по Закону он мне не конкурент… Я не хочу делать мальчишку сиротой! — четко сказал Бертан, и мне нечего было ему возразить. Я на его месте, возможно, поступила бы так же. Но я была на своем месте. Я привязалась к Бэсту, но сделала бы его сиротой при первой же возможности…
— Твое отношение к малышу весьма благородно. Но учти, что Марсен научит его своим взглядам на то, как мужчина должен поступать с Законом. И, не исключено, что став взрослым, Бэсту захочет не только нарушить Закон, но может быть даже и переписать его в свою пользу…
— Да пошел он к черту, этот Закон! — взорвался Бертан.
— Закон не перестал быть Законом от того, что ты невольно его нарушил!
Бертан покачал головой:
— Да, конечно. Но я не стану выдавать Марсена, это мое окончательное решение…
Я начала чувствовать, как злое отчаяние начинает овладевать мной. Бертан смотрел мне в лицо и тоже заметил перемену.
— Ну-ну, ты не очень-то… Держи себя в руках, а то мне даже страшно стало, — с легкой насмешкой сказал он. — Тем более, что моя мамочка начала в эту секунду подсматривать за нами, — и Бертан перешел на еле слышный шепот. — Давай не будем ее разочаровывать, тетушка…
— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.
Бертан усмехнулся, обнял меня и, наклонившись к моему лицу, прижался своими губами к моим. Трудно было его в эту минуту заподозрить в неискренности. Если у него и были определенные планы насчет меня, они вряд ли могли остаться у него после сегодняшнего вечера. Поэтому стоило, пожалуй, принять его игру. И я, в свою очередь обхватила руками его плечи, демонстрируя Даррине, что мы с ее сыном нашли определенный общий язык, и что пока он со мной, его голова будет работать в направлении, не имеющем ничего общего с политикой, что ей нечего беспокоиться о том, что лже-иерарх начнет замышлять что-либо против тех, кто водил его за нос.
