Но сначала я должен спросить у вас. Кэтрин, вы станете моей женой?
– С удовольствием, – искренне ответила она и подалась вперед, так что сухие губы мистера Фелстона уткнулись в ее.
Он поцеловал ее напористо и с явным знанием дела, а после отпустил и удовлетворенно кивнул.
– Подождите меня минутку. Я зайду на лесопилку, отпущу всех пораньше.
– Может, стоит выдать им какую-нибудь премию, – предложила Кэтрин, прижимая ладони к горящим щекам.
– Чтобы было с чем зайти в паб, – понял мистер Фелстон. – Думаю, наш брак будет весьма выгодным предприятием, Кэтрин.
– Не сомневаюсь в этом, Джек, – согласилась она.
Крышка с грохотом опустилась на каменный пол, но, к счастью, даже не треснула. Кто бы ни создавал саркофаги для фамильного склепа Олдброков, он знал свое дело. Присев на корточки, Ральф поднес свечу ближе к фамильному гербу, высеченному в камне, будто бы заинтересовавшись волчьей головой, а на самом деле – оттягивая момент, когда останки Максимилиана Олдброка предстанут перед его взором. В животе замутило от вони, и Ральф порадовался, что не успел пообедать.
– Как интересно, – протянул мистер Филипс, которого, видимо, запахи не смущали.
– Доктор, – спохватился Ральф. – Наверное, надо было взять инструменты!
– Не надо, я и так вижу главное.
Тени метнулись по каменной стене, когда доктор поднес свечу ближе к останкам.
– И что же там? – поторопил его Ральф.
– Взгляните сами, инспектор.
– Думаете, я смогу что-нибудь понять по двадцатилетней мумии? – усомнился он. – Вы слишком высоко оцениваете мои аналитические способности.
– Давайте же, – подбодрил его доктор Филипс. – Вы должны это увидеть. Такое чувство, будто у вас это в первый раз.
В голосе его явственно прозвучала насмешка.
– А вам, значит, без разницы, живой человек или мертвый? – уточнил Ральф, выпрямляясь и глядя на доктора.
Сейчас он выглядел еще старше: глубокие провалы глаз, резкие складки морщин, нездоровый цвет лица, еще более желтый при теплом свете свечи.
– Главное, чтобы это был человек, – рассудительно произнес доктор Филипс и поднес свечу к гробу. – В принципе, я как-то помогал разродиться тельной корове миссис Хокинс, но все же ветеринария – не мой профиль.
Ральф наконец перевел взгляд на останки, покоящиеся в гробу, и остолбенел.
– Как видите, инспектор, инструменты не понадобятся, – продолжил как ни в чем не бывало доктор Филипс. – Я бы, конечно, мог провести вскрытие, однако причина смерти и так понятна. Пулевое отверстие в грудной клетке, ножевая рана вот здесь… Вам это известно и так, верно? Ведь, если я ничего не путаю, это вы его и убили?
Ральф молча смотрел на волка, лежащего в саркофаге Максимилиана Олдброка, подозревая, что сходит с ума. Густая серая шерсть свалялась и опала, облепив ребра. Оскаленные зубы засыпало каменной крошкой и пылью, осевшей с тяжелой крышки. Однако дно саркофага укрывало стеганое одеяло, а под головой волка лежала атласная подушечка с золотыми кистями на углах.
– Кто-то похоронил его как родного, – заметил доктор. – Миленько. Но куда, хотел бы я знать, подевался Максимилиан?
– Я бы тоже не отказался узнать, – пробормотал Ральф, к которому наконец вернулся дар речи. – А ну-ка…
Он подошел к следующему саркофагу, взялся за каменные углы и кивком указал на противоположные.
– Вообще-то я на это не подписывался, – напомнил доктор Филипс, берясь за противоположные углы.
– Повезло мне с вами, – прокряхтел Ральф, сдвигая крышку. – Впрочем, хороший доктор должен быть любознательным.
– И сильным, – тяжело дыша, добавил мистер Филипс и протер рукавом взопревший лоб. – Только не говорите, что вы хотите вскрыть все саркофаги!
Ральф кивнул, глядя на очередного волка в каменном гробу.
– Ладно, – буркнул доктор, подходя к следующему. – Мне самому интересно.
Через некоторое время он бессильно прислонился к стене и, вынув из кармана портсигар, а затем и сигару, прикурил от толстой свечки, которая успела стать вдвое короче. Затянувшись, доктор выдохнул дым и прикрыл глаза.
– Не спорю, со вдовушкой было бы куда приятнее, – согласился Ральф, медленно идя вдоль волчьих останков.
– Но ей бы точно не удалось меня удивить так, как вам.
– Я польщен. Скажите, доктор, на ваш профессиональный взгляд, это обыкновенные волки?
Доктор оттолкнулся от стены и, подойдя к ближайшему саркофагу, сбил обуглившийся кончик сигары прямо в него.
– Canis lupus. Никаких вервольфов, если вы об этом.
Ральф машинально протянул руку и стряхнул пепел с серой шкуры.
– Хочу также отметить, что все останки в хорошем состоянии. Точно не скажу, но вряд ли им больше десятка-двух лет, – добавил доктор Филипс, щуря один глаз от сигарного дыма. – Кроме, разумеется, этого.
Последний саркофаг, над которым им пришлось попотеть дольше всего, стоял в глубине склепа. Волчьи кости на истлевшей обивке белели жемчугом.
– Тот самый волк, которого убил святой Эдвард? – тихо спросил Ральф.
– Видимо, – пожал плечами доктор Филипс, подойдя ближе. – Поглядите, – он ткнул тлеющим концом сигары в два ребра. – Сломаны. А тут бороздки, словно от металла. Я не большой знаток истории, но это вполне можно было сделать копьем. И вы поглядите, какие зубы! – Он приложил палец к загнутому клыку. – Настоящий гигант! Убить такого один на один…
Яростный рык, клыки как ножи, в желтых глазах обещание смерти… Ральф тряхнул головой, прогоняя наваждение. Эдвард явно был не робким малым, но то – дела давно минувших дней.
– Давайте вернем все на место, – предложил он.
– А может…
– Миссис Олдброк, – коротко напомнил Ральф, и доктор, вздохнув и смяв сигару о стену, взялся за крышку со своей стороны.
– Я требую, чтобы вы все мне рассказали, – выдавил он, опершись на колени и сплевывая в сторону, когда все было закончено. – Где останки Олдброков? Почему в гробах волки? Кто их туда кладет?
Ральф знал ответ лишь на последний вопрос, но и этого пока было достаточно.
Он отдал волка, убитого им, мэру, который обещал устроить музей. Оглядев ряды саркофагов, Ральф поправил крышку, которая лежала криво, и она с глухим стуком вернулась на место. Свечи чадили, и по стенам метались тени, серебрилась густая бахрома паутины под потолком, воняло истлевшей плотью и табаком. Пока что это мало напоминало музейную экспозицию.
* * *
Джейн шла по Вуденкерсу, оскальзываясь на влажной брусчатке, и чувствовала, как паника сжимает ее горло так, что невозможно вздохнуть. Туман, который поначалу казался легкой дымкой, сгустился, словно простокваша, разлитая кем-то недобрым по всему городу. Джейн провела рукой, и плотные белые ручейки скользнули между пальцами, а потом ладонь тоже исчезла в тумане. Взгляд выхватил светлое пятно огня, Джейн метнулась к нему, но остановилась на полпути, едва не
