Джо одарил его зубастой ухмылкой:
— Откуда же еще?
Нахмурившись, Клайд откинулся на свою подушку и прибавил звук, погрузившись в поток мировых несчастий – укрывшись за ним, чтобы избежать разговора на тему, которая расстраивала его гораздо больше.
Джо перекатился на другой бок, свернулся калачиком и уснул. Однако спал он плохо, поэтому не успели первые лучи коснуться окна, он поднялся и прокрался на кухню ко второму телефону.
Часы показывали 3:49, когда он набрал номер полицейского Участка Молена-Пойнт и сообщил дежурному офицеру приметы голубой «Хонды»: цвет, модель и регистрационный номер. Дежурный заверил его, что информация будет немедленно передана Харперу, как только тот появится в участке.
И это будет конец продолжительного и прибыльного разгула воровки-домушницы, подумал Джо. Теперь она никуда не Денется, Харпер возьмет ее. На мгновение Джо даже посочувствовал ловкой прохиндейке, однако это быстро прошло. «Я не столь простодушен, как Дульси. Может, у нее эта карга и вызывает умиление, но Серого Джо не проведешь».
Эула поспешно поднялась, сбросив Джо на подушки. Хмурясь и цепляясь за спинку дивана, она стояла и глядела через стеклянную дверь на другую сторону дворика, на пустовавшую угловую комнату.
— Там кто-то есть – шторы отдернуты. И там горит свет – там, в бывшей комнате Джейн.
Это был второй визит Джо в пансионат. И снова он оказался в паре с Эулой.
Мэй Роз встрепенулась, развернула свое кресло, едва не опрокинув его, и посмотрела в указанном направлении. У нее на коленях Дульси встала и вытянулась в полный рост, ее хвост подрагивал от возбуждения, взгляд зеленых глаз был прикован к угловой комнате, где и впрямь наблюдалось необычайное оживление.
Джо вспрыгнул на спинку дивана и принялся выкусывать плечо, делая вид, что ловит блоху, при этом внимательно наблюдая за происходящим в дальней комнате. Шторы там были раздвинуты, и горела прикроватная лампа, освещая трех деловито хлопочущих сиделок. Небо над «Каса Капри» потемнело от набежавших туч, поэтому комната казалась освещенной необычайно ярко.
Помещения, расположенные по периметру украшенного цветами внутреннего дворика, были освещены, словно театральные подмостки. Обитатели некоторых из них читали или смотрели телевизор, иные комнаты были пусты, хотя их жильцы оставили свет, выйдя в гостиную. Дилон подошла поближе и остановилась рядом с Джо; прислонившись к спинке дивана, она поглаживала кота, не сводя при этом взгляда с дальней комнаты.
Джо не ожидал увидеть Дилон, ведь они с Дульси нашли ее, рыдающую, в лесу, после того как одна из медсестер вышвырнула ее из пансионата. Джо решил, что она покончила с поисками в «Каса Капри», отказалась от мысли найти Джейн Хаббл; однако девочка снова была здесь и сейчас не сводила карих глаз с дальней комнаты, всецело захваченная наблюдавшейся там активностью.
Внезапно все одновременно задвигались. Дилон прошмыгнула мимо Джо во дворик, оставив стеклянную дверь открытой. Мэй Роз покатила в своем кресле к центральному входу, который вел в большой коридор. Она пыталась двигаться быстрее, чем позволяли возможности ее кресла; Дульси балансировала у нее на коленях, вытянувшись во весь рост, чтоб ничего не упустить. Эула последовала за коляской Мэй Роз, изо всех сил ковыляя в своих ходунках.
Джо помедлил лишь мгновение, а затем выскочил во дворик вслед за Дилон.
Девочка стояла в другом конце патио под апельсиновым деревом, прижавшись к стеклу, частично заслоненному портьерами, и заглядывала внутрь, сложив ладони лодочкой. Проскользнув под кустами, Джо подошел и потерся о ее ногу. Она на миг опустила глаза и рассеянно почесала его за ухом мыском кроссовки. Должно быть, она считала, что, раз снаружи темно и в комнате горит свет, ее никто не заметит за тонкой полузадернутой занавеской. Джо уселся в тени рядом с девочкой, глядя на трех медсестер в белой униформе. Одна из них выложила на столик несколько книг, другая аккуратно укладывала в ящики комода розовые ночные рубашки с кружевами, атласные клетчатые пижамы и то, что на вид можно было принять за шерстяные гольфы. Дверь стенного шкафа была открыта, но вещей на вешалках не было.
На полках шкафа громоздились картонные коробки, деревянные ящички, пластиковые сумки, чемоданчики, несколько небольших цветастых дорожных сумок и две старомодные шляпные коробки. Дилон выглядела ошарашенной, она разглядывала содержимое шкафа, словно пытаясь запомнить каждый предмет. Отвлеклась она лишь на минуту, когда в комнату вошла четвертая сестра, везя каталку, на которой лежала худенькая, едва заметная под белым одеялом старушка, лицо которой почти сливалось с белизной подушки. Сиделка подвезла каталку к кровати и застопорила колеса.
Две медсестры подняли пациентку и переложили на чистые накрахмаленные простыни, подоткнув края одеяла. Старушка скосила глаза и пробормотала что-то насчет лампы на прикроватном столике. Сестра, приглушив свет лампы до минимального, повернула ее так, чтобы свет шел вверх. Пока она регулировала яркость, на короткий миг лампа вспыхнула в полную силу, и за время этой вспышки Джо заметил нечто, какую-то странность, но что именно, так и не понял.
Что-то зацепило его взгляд – то ли в комнате, то ли в самой пациентке. Но вскоре странное ощущение прошло. Если что-то и было не так, это осталось неизвестным. Возможно, ему просто почудилось. Досадуя на самого себя, он улегся у ног Дилон и стал разглядывать комнату.
Тем временем сиделка вывезла каталку в коридор, затем медсестра присоединила капельницу к иголке, уже торчавшей в запястье старушки, и повесила флакон на стойку.
На пациентке была белая кружевная ночная рубашка с высоким присборенным воротником, а на руках – белые хлопчатобумажные перчатки.
— Перчатки, — прошептала Дилон, взглянув на кота. — Это чтобы она не поцарапалась. Вильма говорит, что у стариков кожа тонкая, как бумажная салфетка. Насчет Мэй Роз я согласна, но я не припомню, чтобы у Джейн была такая нежная кожа.
Джо задумался, становится ли кожа кошек с возрастом такой же тонкой и непрочной. К старости кошки становятся костлявыми, их походка – шаткой, у них мутнеют глаза и плохо смыкаются челюсти. От разных болячек они тоже страдают их мучают артриты, а то и еще что похуже.
Он всегда считал, что такое существование – когда ты немощен и бесполезен – не для него; лучше уйти быстро, встретить свою смерть в безумном поединке зубов и когтей, заодно выпустив дух из какого-нибудь достойного соперника.
Дилон медленно отошла от стекла.
