«У тайлера Марино отвратительный вкус», — уверилась Лиззи, краем глаза увидев их отражение в зеркале. Потому что целовать с таким пылом бледное всклокоченное чудовище с лихорадочных румянцем на щеках, да еще и называть это чудовище краcивым мог разве что слепой.
А затем стало не до раздумий и стеснения. Все-таки любовные романы врали — это оказалось в тысячу раз лучше, чем описанное на книжных страницах! Испуг, смешанный с ожиданием, когда тайлер расстегнул пуговки на ее вороте и прикусил губами кожу на шее. Поддразнивающий шепот, пока он разбирал шпильки в пучке с неспешной лаской. Стеснение в груди, когда она прижималась к нему, целуя сама и прося о большем. Жадно, горячо, близко…
Всё закончилось неожиданно. Гадалец отстранил ее, тяжело дыша. Поначалу Лиззи просто любовалась им, сидящим на кровати, растрепанным, в расстегнутой рубашке, таким соблазнительным, что сердце забывало, как стучать! Но время шло, сладкий туман в голове рассеивался, и девушка посмотрела на замершего рамола с недоумением.
— тшш, милая, хватит. ты будешь жалеть, — низким волнующим голосом произнес мужчина, прикоснувшись пальцем к ее губам. Его руки едва заметно дрожали.
— Жалеть? — не веря, произнесла Лиззи. После вcех сумасшедших поцелуев она жалела только об одном: что тaйлер остановился!
— ты знаешь, я не лучшая партия. — Он аккуратно отвел растрепавшиеся волосы от ее лица, погладил подбородок. так нежно, что она почти не слушала, что он говорит. Не хотела слушать! — ты выйдешь замуж за достойного человека, проживешь с ним долгую жизнь. Неужели хочешь, чтобы твоим первым мужчиной стал какой-то преступник? Мне будет икаться от твоих проклятий!
И он еще шутил! Лиззи не верила своим ушам. Сначала соблазнил, свел с ума, а как дошло до дела, так на попятную? Захлестнула обида, и она резко отстранилась от него. Встала, придерживая платье. Оно едва держалось на плечах, тайлер и со шнуровкой успел справиться.
— Говоришь, я буду жалеть об этом, если однажды выйду замуж по расчету за какого-нибудь Остина? буду терпеливо сносить бездушные поцелуи и супружеский долг и размышлять, как хорошо, что не позволила любимому человеку меня любить? так?
Плохо скрывая раздражение, Лиззи передернула плечами. Эффектно вышло, хоть и не так, как она рассчитывала. Платье соскользнуло на пол, оставив ее в тонкой сорочке, почти ничего не скрывающей.
У тайлера дернулся кадык. От его взгляда запоздало вспыхнули щеки, захотелось скрестить руки на груди, прикрыться, но Лиззи заставила себя стоять ровно. Не хочет — пусть видит, что упустил!
— В таком свете я об этом не думал, — хрипло произнес гадалец, а она уже перешагнула брошенную на пол одежду.
— ты вообще начал думать не вовремя. — Из ее груди вырвался горький смешок. было невыносимо стыдно. Она вела себя как какая-то распутная девица! Вешалась ему на шею. Можно подумать, она первая женщина, решившая добиться его благосклонности! — Хорошо. Давай сделаем вид, что ничего не было, — холодно произнесла Лиззи.
Она наклонилась за платьем и охнула, когда тайлер схватил ее за руку. Сама не поняла, как снова попала в его объятия и оказалась у него на коленях. Зеленые глаза смотрели пытливо, а руки лежали не там, где позволено. Вернее, он же сам сказал…
Лиззи не знала, почему с такой поспешностью ответила на торопливые жаркие поцелуи.
Сорочка была лишней, его рубашка тоже. бинты… благоразумие вернулось на пару мгновений, но тайлер с легкостью перевернул девушку на спину и навис сверху, доказывая, что переживать не о чем.
— Я не хочу забывать, — прошептал он, когда им обоим перестало хватать воздуха. — Ни сегодня. Ни завтра. Никогда, — слова перемешивались с поцелуями, и Лиззи окончательно потерялась во взбунтовавшихся чувствах. — Я люблю тебя.
— Что? — признание настолько ошеломило, что она замерла.
— Я люблю тебя, Лиззи Уоллис, — с непривычной серьезностью повторил тайлер.
***
«Она будет ненавидеть меня, когда проснется», — мрачно решил гадалец, сидя на кровати и застегивая манжеты. Он старался не шуметь. Лиззи недавно уснула, и он боялся ее разбудить.
Хотелось остаться подольше. Дождаться, когда она очнется, улыбнется ему с сонным видом, встрепанная, родная. А может, самому разбудить ее поцелуем, чтобы и дальше учить одной из самых приятных наук — искусству любви? Но тогда уйти будет ещё сложнее. Он останется — на день или два, а может быть, дольше. Пока не подставит ее своим присутствием.
За свою репутацию тайлер не боялся: она давно трещала по швам. Он даже тюрьму воспринимал как воздаяние за многолетний обман — знал, что рано или поздно угодит за решетку. Но Лиззи — другое дело.
Он невольно улыбнулся, вспоминая, как спорил с ней ночью о своем возможном заточении. Лиззи и слышать о тюрьме не хотела!
— тайлер Марино, это не смешно! — Журналистка нависла над ним, как разъяренная фурия. — ты серьезно решил отправиться на виселицу?
Ответ был ей не нужен, и рамол промолчал, смотря на нее с легкой полуулыбкой.
— Между прочим, в средневековье невинная девица могла взять преступника в мужья и его освобождали от казни, — задумчиво сказал он, играя рукой с упавшими ему на грудь светлыми прядками.
— Как жаль, что этот способ нам уже не подходит.
— Жаль? — он всё-таки рассмеялся, за что и получил. — Ай!
— Вот чему ты улыбаешься?
— ты красивая, — ответил он, прерывая ее очередную возмущенную тираду. — Очень красивая, когда злишься.
— И это всё, что ты мне можешь сказать? — с угрозой уточнила Лиззи.
— Нет. Но не хочу тратить время на болтовню, — с обезоруживающей улыбкой признал тайлер, потянув ее на себя.
Он мог сказать ещё многое, но в ту ночь предпочел доказывать свои чувства не словами, а действиями.
— Я люблю тебя, — прошептал тайлер, так и не решившись оставить прощальный поцелуй.
Она улыбнулась на его слова, будто действительно их услышала. Гадалец тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
Кэб он поймал быстро. Извозчик не смотрел на него с подозрением — что ж, значит, его портреты пока не появились в газетах и на розыскных листах. Хм, и у полицейского управления не висели. Не иначе как мистер Уоллис-младший постарался!
тайлер зашел в управление, кашлянул, привлекая внимание дремлющего дежурного. Молоденький белобрысый парнишка, недавно получивший младшее звание, вскочил и безуспешно попытался принять благопристойный вид.
— Стойте! Вам… Вам кого? — спросил он напряженным голосом, который должен был звучать командно и строго, но вышло откровенно жалко.
— Позови офицера Уоллиса, — не стал издеваться над парнишкой тайлер. А то с таким воякой того и гляди самому себе наручники надевать придется!
— А его еще нет, — с заминкой произнес дежурный. — Может, попозже зайдете?
тайлер с трудом сдержал нервный смешок. Это уже анекдотично! Приходит как-то рамол в тюрьму…
Объяснить, кто он такой и почему не стоит его выпроваживать, гадалец не успел. За него это сделал офицер Керн.
— Сержант! Какого черта ты любезничаешь с разыскиваемым преступником? — рявкнул маг, и парнишка покраснел, побледнел и уставился на тайлера круглыми глазами. Он не верил, что преступник может так запросто появиться на пороге.
— будешь вязать? — иронично уточнил гадалец, обращаясь к Керну.
— Надо бы, да смысл? ты же сам пришел. Проходи, подождешь Габриэля в кабинете, — он махнул рукой, зазывая гадальца следовать за собой.
— Постойте! Надо же в тюрьму! — опомнился сержант.
Керн посмотрел на него со снисхождением.
— Я сам отведу его туда, позже. расслабься.
тайлер похлопал паренька по плечу и прошел мимо.
— Виски? Джин? — любезно предложил ему в кабинете Керн, привычно распоряжаясь чужими напитками, как своими собственными.
Впрочем, если слухи не врали, они с Габриэлем были не разлей вода, почти братья. И вроде бы Керн пытался ухаживать за Лиззи. Стоило об этом подумать, как крепкая фигура офицера стала казаться громоздкой и неповоротливой, а голос грубым. Нет, Лиззи он совершенно не подходил!
