Мы вас услышали, думал Пришвин, а что дальше?
Он распорядился сфокусировать «Око» в точности на галактику. Сотрудники напомнили, что тем самым они нарушат сбор данных для «теоретиков». Но ему было на это наплевать, речь, в конце концов, шла о жизни и смерти.
Спектр центральной части галактики выглядел странно размытым. Сначала он винил аппаратуру, но потом догадался, что позади изучаемой области находится какой-то другой светящийся объект, с очень разнообразным спектром излучения.
Это другая галактика, осенило его. Карликовая галактика находится в точности позади NGC1275, и она также входит в скопление галактик в Персее, но расположена еще дальше от Млечного Пути.
Галактики, отличные от NGC1275, его не интересовали, и он уже собирался вернуться к изучению выбранной группы звезд, как его педантичная натура возобладала, и он решил уточнить в каталоге, что это за новая галактика. Каталог (но не Дрейпера, конечно) быстро выдал ее название — NGC49978 — и физические характеристики. И ему, астрофизику-наблюдателю с тридцатилетним стажем, хватило трех секунд, чтобы понять: характеристики галактики радикально изменились!
С подобными изменениями он никогда раньше не сталкивался. Он перенес наблюдение на NGC49978, отфильтровав излучение загораживавших галактику звезд. И у него замерло сердце.
Пришвин с ужасом смотрел на разворачивавшуюся перед ним трагедию. Звезды, образовывавшие галактику NGC49978, разбегались. Сама галактика меняла свою форму, превращаясь из правильного диска в лунообразный серп. Конечно, сейчас изменения были практически незаметны, но натренированное воображение уже рисовало ему картину катастрофы вселенского масштаба. Для него любая галактика была живым существом, и он физически ощутил, как рвется ткань NGC49978, как хрустят ее кости, как невыносимая боль пронзает ее мозг.
Это то, что нас ждет, сказал он сам себе и вдруг осознал, что картине, которую он наблюдает, триста миллионов лет, и что сейчас от галактики не осталось и следа. Акула сквозь призму воды присматривалась к новым обитателям суши, а в это время триллионы обитателей NGC49978 погибали в страшных мучениях.
Прежде чем обнародовать наблюдения, он решил посоветоваться с Говардом.
03.05, «Принц Хо», система Примы
Двенадцатичасовой разгон на пятнадцати «же» закончился, и ускорение упало до земного. Я захотел выбраться из ложемента, но вовремя вспомнил, что выбираться некуда. Сбоку от ложемента была полоска пола шириной в полметра, ее основным предназначением было дать мне возможность добраться до двери. Выходить я не планировал. Вставать, не выходя, смысла не было. Я достал комлог и просмотрел почту лежа.
Эдвардс послал мне вдогонку письмо с точными координатами Джан Хуа. Его каюта имела номер 406 и располагалась на зеленой палубе. Все, что от меня требовалось, это проследить, чтобы он добрался до места назначения, где его уже будет ждать Долорес, полетевшая на более скоростном корабле.
Интерпол предоставил мне его досье. Хуа было тридцать пять, у него были азиатские черты лица и крепкое телосложение. Имея диплом парамедика, он работал в Пекинском институте наследственных болезней кем-то вроде курьера, перевозящего ценные материалы. Путешествие с Земли на Приму и обратно было для него не первым. Институт имел тесные контакты с фондом «Здоровье галактики», базировавшимся на Приме. Предполагалось, что фонд посредничает между эолийцами и нами в области медицины. Институт имел разрешение на транспортировку человеческих тканей на Приму. Фонд — на передачу их эолийцам. Когда Эдвардс попробовал копнуть глубже, он получил строгий окрик сверху. Отношения с Эолом и без того были натянутыми. Не стоит их портить, пока они не научили нас жить хотя бы до двухсот лет.
Реклама, приглашавшая девушек принять участие в исследованиях для «Центра репродукции человека», висела почти год. Зачем эолийцам СТОЛЬКО материала? Почему они пользуются услугами преступной группы?
Пока сеть работала более-менее нормально, я скачал информацию о «Здоровье галактики». Фонд выглядел очень респектабельно. В совет его директоров входили многие уважаемые ученые. Политики там тоже были, но куда же без них… Вероятно, под их давлением Интерпол притормозил расследование «вглубь». И не потому ли Эдвардс попросил проследить за Джан Хуа меня? Как частное лицо я имею право следить за кем угодно.
Я поднялся в ресторан и обедал там до тех пор, пока не появился Хуа. Он ел один, пережевывая пищу по какой-то восточной методике. Мое долгое пребывание в ресторане неизбежно привело к тому, что я пересекся с Говардом. Он, уже поев, подсел ко мне, чтобы рассказать о катастрофе на NGC49978. Мои мысли были заняты эолийцами и Джан Хуа, поэтому я слушал его в пол уха.
— Я предполагал, что вы смелый человек, — сказал Говард, — но не думал, что настолько.
— Вы это о чем?
— Я рассказываю вам, как галактику разрывает на части, а вы просите меня передать соль.
— Хорошо, не передавайте. Умрем голодными. А кто ее разрывает?
— Трудно сказать. Выглядит так, будто плотность темной энергии выросла в том районе на несколько порядков. Действие темной энергии сходно с внутренним давлением. Под давлением пространство начало растягиваться, увлекая за собой все, что в нем находится. Звезды разбегаются, и вещество, из которого они состоят, также разбухает. Даже молекулы и атомы раздуваются. Темная энергия страшная вещь.
— Не ее ли генераторы вез «Гефест»?
Он отмахнулся.
— Сравнили! Их мощность в триллион раз меньше.
— Видимо, у ученых в той галактике другие масштабы. Они перегнули палку.
— По-вашему, виноваты мы?! В смысле, ученые? Ну, знаете ли…
Кофе и десерт немного его смягчили. Тем временем Джан Хуа доел и ушел. Говард отвлек меня очень не вовремя. Я спросил:
— Есть ли у нас план спасения?
— Сначала надо локализовать проблему. Разлет звезд в NGC49978 показывает, что источник темной энергии находится в одной точке на краю галактики. Я думаю, сигнал от NGC1275 указывает нам аналогичную точку в нашей галактике. Надо найти ее и посмотреть, что там. Для этого я сегодня же займусь обработкой статистики, которую мы собрали перед стартом «Принца».
Я пожелал ему удачи. Мы вместе сели в лифт, но я вышел на зеленой палубе. Там я пару раз прогулялся мимо каюты с номером 406. Не заметив ничего подозрительного, я вернулся в свой трюм.
Прошло три дня, неотличимых друг от друга. Джан Хуа появлялся только для того, чтобы медленно что-нибудь переживать, Говард жаловался, что расчеты не сходятся, в бассейне было много хлорки, а в зоопарке лемур укусил-таки пассажира.
