из нее полетели мечи, один за другим.
Чаровница протянула вторую руку, направляя на них ладонь, останавливая все оружие.
— Заклинатель карт, значит. Интересно, — она улыбнулась. — Но ты слишком слаб. Если в следующий раз мы встретимся, удиви меня, или хотя бы покажи, чего достиг, — женщина разжала кулак, оставляя в воздухе только Натана. Ли Ван успел затормозить только у асфальта, больно ударяясь о каменную поверхность.
— Знаешь, сегодня мой день рождения, — по щеке Натана скатилась слеза. — Ты же пощадишь моих друзей?
— Да, — ответила Чаровница. — Раз так, я сделаю все быстро, — она сделала замах, а в ее руке образовалась острая пика. — С днем рождения.
Натан закрыл глаза, не желая видеть. Он услышал громкий крик брата и друзей, прежде чем почувствовал сильную боль в груди. Она слишком быстро сменилась полным умиротворением, проходя, словно ее никогда не было. Юноша обмяк, а его тело плавно опустилось на асфальт. Чаровница окинула ребят взглядом, открывая портал позади, исчезая в нем.
Ли Ван подполз к брату, беря на руки бездыханное тело.
— Нет… нет, нет, Натан… Натаниэль! Открой глаза, Нат… Все будет хорошо, обязательно будет… — Ли Ван накрыл ладонью грудь брата, стараясь остановить кровь. Слезы одна за другой капали на его остывающее лицо, а пальцы не чувствовали пульсацию сердца. Он взял Натана на руки, идя с ним вперед, спотыкаясь, чуть не падая, продолжая нести его. — Я отнесу тебя в больницу… Они помогут… Они тебя вылечат…
— Натаниэль… — Эдана закрыла ладонью нижнюю часть лица, плача. — Ли Ван… Ли Ван! — девушка поспешила за ним, хватая его за куртку, стараясь остановить, падая на колени вместе с ним. — Он умер… Ты не сможешь его спасти.
— Это все из-за тебя, — тихим, дрожащим голосом произнес Ли Ван, прижимая к себе брата. — Ты ему нравилась… Он хотел провести этот день с тобой и друзьями… — он уткнулся носом в плечо Натана.
Горло сдавило от удушающего комка, а девушка громко разрыдалась, сжимая волосы в руках, дрожа от осознания. Если бы не она… Не произошло бы это?
Ли Ван толком не помнил, как прибыла скорая и экслайны, как связались с его родителями, как Оливия рыдала над телом сына. Он сидел в машине врачей с пледом на плечах, глядя на свои окровавленные руки. Не смог. Не смог спасти своего брата, дорогого ему человека. Ничего не сделал, никак не помог. Даже не попытался нормально противостоять ей. Почему Натан ничего не сделал? В отличие от него, его силы больше напоминали боевую магию, при желании он бы мог сделать хоть что-то. Но не сделал. Не сделал ничего, чтобы выжить. Не мог такой упрямый парень, как он, просто сдаться, не попытавшись бороться.
Вернувшись домой, Ли Ван пошел отмывать руки. Кое-как оттерев их, он снял куртку, кидая ее в мусорное ведро. Юноша поднялся в комнату Натана. Все в ней выглядело так обыденно, безмятежно, словно тот вот-вот вернется, сядет за комп и начнет играть в любимые игры или смотреть сериалы. Но он не вернется. Сердце сжималось от невыносимой боли, словно его рвали на части.
Чжоу открыл дверцы стенного шкафа, вынимая с верхней полки коробку, опускаясь с ней на пол, открывая. Внутри лежало письмо.
«С днем рождения, братуха! Его ты уже отметишь в стенах специальной магической школы по владению духовными силами и оружием, поэтому решил написать письмо к подарку. Честно сказать, я его слишком рано купил, и он лежал в шкафу почти год. Зато, думаю, пригодится, особенно с учетом того, как ты любишь гулять. В общем, носи на здоровье и приезжай домой на Новый Год, буду с нетерпением ждать тебя. Покажешь мне свои карточные фокусы, и чур в этот раз на большой ледянке ездить буду я!»
Ли Ван вынул из коробки бежевый плащ, прижимая его к груди. Ему казалось, что все слезы закончились еще на мосту, но нет, выплакал еще не все. Они градом полились по щекам, заставляя тело содрогаться от всхлипов. Он опустил письмо обратно в коробку. Юноша сжал в пальцах плотную ткань.
Сколько Чжоу просидел так неизвестно даже ему. Отчаянный плач перерос в беззвучную истерику, без единой слезинки. Глаза ужасно болели, а дышать стало тяжело от забитого носа.
Ли Ван нашел в себе силы подняться на ноги. Он шмыгнул, глядя на свое отражение в зеркале. Зареванный, взъерошенный, вымотанный и уставший. Жалкое зрелище. На самого себя смотреть противно. Юноша надел плащ, смотря в зеркало, застегивая молнию. Пока эта вещица с ним — Натан всегда будет рядом.
Глава 11
Эйлерт распахнул глаза. После погружения немного гудела голова. От увиденного самому стало больно, не говоря о эмоциональном Таави. Он пережил утрату совсем недавно и как никто другой понимал Ли Вана. Юноша всхлипнул, поспешно вытирая подступившие слезы.
Пока Чжоу еще не совсем пришел в себя. Слишком много сил пришлось потратить, перед глазами немного плыло, и он откинул голову назад, упираясь затылком в стену, закрывая глаза.
Кайл не знал, что сказать. Грудь сдавило от чужой боли. Он прекрасно понимал чувства обоих. Очень сложно подобрать нужные слова и облегчить состояние другого человека. Пусть прошло два года, всей семье до сих пор тяжело справится с горечью утраты, особенно Ли Вану.
— Таави… — тихо произнес Чжоу, сидя неподвижно. — Не нужно так переживать. Как бы я ни хотел, мне пришлось отпустить, ничего уже не изменить.
— Я знаю. Просто… Мне очень больно за тебя. Ты замечательный человек и не заслужил терять дорогих людей.
— Какой бы жизнь ни была, она продолжается несмотря на все трудности, — Ли Ван поднял голову, садясь прямо. — Чувствую себя выжатым. Тяжело использовать это заклинание.
— Она указывает на ошибки… — задумчиво произнес Эйл, стуча маркером о свою руку. — Также, как Чародей Альберту, когда говорил, что он недостаточно сильный, и мне в тот день, — юноша поднялся, записывая в другой угол: «Натан: содержание сожженной бумажки? Почему не сопротивлялся? Хотел умереть (вряд ли)? Знал, что так будет? Зачем Чаровница дает наставления?» — Он очень странно себя вел, словно знал, что это произойдет, поэтому не стал противится. Что за бумажку он сжег? Явно не контрольную. Кто вообще будет распечатывать присланный файл, чтобы сжечь? Это что-то другое.
— Я проверил его почту, соцсети, все, что только мог. Никакого намека на суицидальные наклонности, ничего, что он мог бы сжечь, — Ли Ван сложил руки в замочек. — Он всегда был упрямым и боевым и не сдался бы без боя. Я сам решил, что это странно и пытался
