– Все будет хорошо. – Фабион без особых проблем угадал, какие сомнения меня терзают. Что-то легонько коснулось моих волос, и я поняла, что он поцеловал меня в затылок. – Не бойся, Катарина, я всегда буду рядом.
Лошадь тихонько всхрапнула и неспешно зашагала по направлению к южному тракту, следуя за магическим огоньком. А за моей спиной остался родной дом и спокойная, беззаботная жизнь.
Я ожидала, что наше бегство окажется исполненным самых разнообразных опасностей. Марко Шаорраш наверняка пришел в ярость, обнаружив наше исчезновение, поэтому я боялась, что по нашему следу пустят лучших королевских ищеек и дознавателей. Однако я недооценила при этом способности Фабиона. Он на удивление ловко заметал следы, выбирая самые неприметные тропки, ведущие к Ромалии, и постоялые дворы, в которые мало кто осмеливался сунуться без особых рекомендаций. Не знаю, как именно он договаривался с хозяевами, у которых были настолько жуткие физиономии, будто они только что сбежали с каторги, но нас никто ни разу не побеспокоил и не попытался развязать ссору. Я тревожилась, что своим присутствием создам Фабиону немало проблем, поскольку тяжело было ожидать от подобных личностей почтительности и любезности к молодой девице в сопровождении хлипкого юноши, представляющегося ее братом, но все проходило наилучшим образом. Никто ни разу не сказал мне ничего оскорбительного, более того – вообще не желал начать разговор, никто не попытался залезть к нам в комнату ночью или зажать меня в углу, пока остальные разбирались бы с Фабионом. Это меня настолько удивляло, что при дневных переездах я глазела в каждую лужу или ручеек, силясь понять, что не так со мной. Вдруг матушка настолько разозлилась на меня, что прокляла, и на самом деле я теперь настоящая уродина? Но нет, вроде бы все было в порядке.
Фабион наверняка замечал мое замешательство, но ничего не говорил, лишь украдкой посмеивался. Естественно, долго это продолжаться не могло. Когда на очередном постоялом дворе от меня испуганно шарахнулся здоровенный верзила, изуродованный шрамом во весь лоб, я не выдержала. И, очутившись в крохотной комнатенке, выделенной для нашего проживания, первым же делом принялась расспрашивать Фабиона, сгорая от закономерного любопытства.
– И что все это значит? – выпалила я, едва только хозяин, показавший нам комнату, удалился.
– Что именно? – Фабион невинно захлопал ресницами, усердно делая вид, будто не понимает, о чем речь.
– Что ты со мной сделал? – Я провела руками по своей фигуре, пытаясь понять, в чем подвох. Затем ощупала лицо. Да нет, вроде бы все на месте.
– С тобой все в порядке, – уведомил меня Фабион, самым наглым образом скалясь во весь рот.
– А почему от меня так шарахаются, будто рог изо лба торчит? – Я на всякий случай потрогала и лоб, но, к своему величайшему облегчению, не обнаружила на нем ничего лишнего. – И ладно бы обычные люди – я никогда не считала себя красоткой. Но головорезы, по которым каторга плачет! Им-то чем я не угодила?
– А ты хочешь им понравиться? – Фабион укоризненно покачал головой. – Катарина, я, конечно, буду стоять на страже твоей чести до последнего, но разве не логичнее избежать проблем, чем искать их?
– Да разве я спорю? – проворчала я. – Просто хочу узнать, что ты со мной сделал. И почему нас никто не задирает.
– Магия, Катарина, все дело в магии. – Фабион с чрезвычайно горделивым видом выпрямился. – Иллюзии тоже относятся к искусству невидимого. Но поскольку ты прекрасно знаешь, как мы выглядим, то они на тебя не действуют. Если бы остальные видели перед собой юнца, у которого еще молоко на устах не обсохло, в сопровождении хорошенькой девицы и без должной охраны, то, уверяю, наше путешествие закончилось бы, так толком и не начавшись. И закончилось весьма и весьма печально для нас обоих.
– Ну?.. – вопросительно протянула я, почувствовав, что еще немного – и просто взорвусь от нетерпения. – Как же мы теперь выглядим?
– Как святые люди, которых грешно обижать, – таинственно прошептал Фабион. – Попытайся сосредоточиться, Катарина. Я не могу заставить тебя видеть, ты должна сама постараться. Сосредоточься на остатках той энергии, которую излучают мои чары.
Я глубоко вздохнула, сосредотачиваясь. Прищурилась, пытаясь понять, о чем говорит Фабион. Кончики пальцев привычно защипало от силы, ищущей выхода. И неожиданно очертания фигуры приятеля подернулись легчайшей дымкой, через которую проступил грузный монах в черной рясе, заляпанной грязью долгого путешествия.
– Здорово! – искренне восхитилась я. Затем нахмурилась от неожиданно пришедшей мысли. – Постой, а почему никто не удивляется, что монах и монахиня живут в одной комнате? Им же запрещено даже общаться с противоположным полом!
– Именно поэтому ты не выглядишь как монахиня, – с лукавой улыбкой пояснил Фабион. – Я посчитал, что даже некрасивая пожилая женщина, посвятившая всю жизнь служению Светлому близнецу, может оказаться слишком сильным искушением для тех, кто годами был лишен общества хоть каких-нибудь дам. Потому и посоветовал тебе молчать в присутствии посторонних – на голос моя иллюзия не распространяется, поэтому возникли бы большие вопросы, с какой стати блаженный мальчишка, немой и изуродованный огнем, говорит приятным девичьим голоском. А так я всем объясняю, что сопровождаю этого несчастного ребенка в один из ромалийских монастырей, где из него обещали изгнать демонов. Мол, столичные маги чистили-чистили ему душу священным пламенем, но чудовища изредка все равно начинают терзать его разум.
– Поэтому меня так боятся? – Я хмыкнула.
– Мало ли что тебе в голову может взбрести. – Фабион пожал плечами. – Если тебя отпустили в путешествие в сопровождении лишь одного монаха, то это еще ни о чем не говорит. Святые отцы тоже, бывает, ошибаются. И в любом случае лучше держаться подальше от юродивого, запятнанного интересом Темного близнеца. Понятно?
– Да… – протянула я, напряженно размышляя над сказанным.
В словах Фабиона что-то на удивление сильно меня резануло. На миг стало так противно, будто я замаралась в чем-то отвратительно липком. Но что именно было не так?
– Вот и славненько, – пробормотал Фабион. Отвернулся от меня к своей неизменной котомке, сочтя разговор законченным, но тут я встрепенулась, наконец-то поймав почти ускользнувшую от меня мысль, и удивленно воскликнула:
– Подожди-ка! Как это – чистить душу священным пламенем? Не понимаю, что ты хотел этим сказать?
Фабион стоял ко мне спиной, но я заметила, как сильно он вздрогнул от моего вопроса. Однако не стал на него отвечать, сделав вид, будто не услышал его.
